Пятое время года - Екатерина Тильман

Он хотел сказать, что Юля не сможет определить, правду ли говорит ей Сара... это телепатка-то не сможет?! Да она лучше самой Сары поймет ее мотивации – и внешние, и скрытые, и какие угодно еще! Так что же... рискнуть?

Но Евгений не успел ничего сказать. Сара вдруг побледнела, буквально помертвела лицом, словно от неожиданного сердечного приступа, и медленно сползла со скамейки на усыпанный прелыми листьями пол.

– Сара? – Евгений испуганно склонился над ней. Что же делать? Позвать кого-нибудь? Но один он наверняка заблудится в незнакомом саду!

Евгений опустился на колени рядом с Сарой, приложил ухо к ее груди. Насколько он мог судить, сердце работало нормально и дыхание было лишь немного замедленным. Может быть, просто обморок?

Евгений чуть приподнял Сару, чтобы устроить поудобнее... и тут же она приоткрыла глаза. Взгляд был странный: испуганный, растерянный – и одновременно отчаянно зовущий! Сара попыталась было что-то сказать, но не смогла, только всхлипнула и порывисто прижалась к Евгению.

Мало что соображая, он поцеловал ее, нежно провел рукой по ее волосам... и отшатнулся едва ли не в ужасе: на какой-то миг сквозь знакомое лицо Сары ясно проступили черты Тонечки! Что за чертовщина... Или воображение шутки шутит – Тонечка ведь действительно похожа на Сару...

Мохнатый куст неизвестной породы, просунувший лапы в беседку, закачался под порывом ветра, и в его движениях Евгению почудилось что-то осуждающее. Он суеверно отодвинулся подальше. Прямо наваждение какое-то!

Сара не видела ни куста, ни лица Евгения – она снова закрыла глаза и доверчиво ждала продолжения. Он начал гладить ее по щеке, потом скользнул ниже, к пуговицам на блузке – понятно было, что Сара хочет близости, что беседка действительно не прослушивается...» А черт с ней, если бы и прослушивалась!» – неожиданно раздраженно подумал Евгений. Он не понимал, что происходит, спасаясь от вопросов инстинктами, и продолжал ласкать покорное тело, не зная, кому оно сейчас принадлежит: Саре или ожившему призраку из замка...

...Безумие окончилось неожиданно и резко: Сара вздрогнула, инстинктивно высвобождаясь из рук Евгения, отодвинулась и открыла глаза.

– Что произошло? – спросила она, чуть запинаясь.

Евгений не ответил, смущенно приводя в порядок одежду. Сара несколько секунд смотрела на него, потом опустила глаза – и только тут поняла, что происходило несколько минут назад. Она стремительно вскочила:

– Ну, знаешь ли! – в голосе причудливо смешались возмущение и растерянность. – Это уже просто черт знает что!

– Извини, – глупо сказал Евгений. – Я думал...

Сара, торопливо застегивая блузку, сердитым жестом остановила его объяснения:

– Тебе следовало бы... впрочем, неважно! Возможно, я действительно вела себя как-то двусмысленно... и вообще, хватит об этом!

Евгений пораженно замер, не зная, чем закончится инцидент. Называется, приласкал беспомощную женщину! Но почему такая странная реакция? Ничего не помнит? И настроение: то ли оскорблена, но не позволяет себе мстить пленнику – то ли наоборот, вполне довольна, но из приличия сдерживает неуместные эмоции! Так может, вообще стоит вести себя так, будто ничего не случилось?!

Но Тонечка... Неужели здесь действительно не обошлось без нее? Может ли быть такое? И зачем? Чтобы помешать Евгению отменить тревогу? Так что же, получается – она буквально присутствует здесь? Все слышит и понимает? При этом не доверяет Саре или предчувствует какую-то опасность? От этих вопросов можно сойти с ума!

...Пока ясно было одно: произошло нечто гораздо более важное, чем просто интимное свидание в беседке... И Евгений дорого бы дал сейчас за то, чтобы посмотреть на тонечкин перстень! Или хотя бы узнать, где находится база – на том же меридиане, что замок Горвича и Сент-Меллон или нет? Но увы: перстень был спрятан в адвокатской конторе, а о местоположении базы спрашивать явно не стоило...

Евгений с некоторой опаской ждал, что Сара возобновит разговор об «отмене тревоги», но она так не вспомнила о прерванной беседе. Не зная, правильно поступает или нет, Евгений не решился напоминать – и до самого корпуса они дошли в полном молчании.

К ним навстречу тут же выскочила какая-то юная сотрудница – одна из тех, с кем Евгений безуспешно пытался беседовать утром – и совершенно неестественным голосом сообщила, что Сару ждут в сто второй комнате.

– Сейчас буду, – поморщившись, отозвалась та, и повернувшись к Евгению попросила: – Будь добр, не разгуливай по базе без дела! Очень раздражает, даже меня...

Евгений растерянно кивнул. Это что – вместо запертой двери? Карантин продолжается, так понимать?

Но в комнате его ждала неожиданная находка: на столе рядом с телефоном лежал весьма примечательный документ! Чего стоил один заголовок: «Список абонентов внутренней сети связи объекта „Береза“ – допуск „С“.

Евгений в который уже раз поразился продуманности и организованности базы – а также неожиданному размаху чрезвычайной программы. Должности, телефоны, электронные адреса, даже позывные – видимо, для радиосвязи... А ведь это даже не полный список – где-то существуют аналогичные документы для допусков «В» и «А»!

Он внимательно просмотрел список. Гуминский, как и ожидалось, был назван «руководителем программы», название самой программы не указывалось. Сара оказалась «научным координатором», что тоже было вполне понятно. Зато полной неожиданностью явилась должность «начальника отдела хозяйственной деятельности» Георгия Майзлиса, в обычное время руководившего всей охранно-оперативной службой СБ, имевшего ранг заместителя директора и являвшегося, по сути, третьим лицом в СБ! Ну, ясно, что это за «хозяйственная» деятельность...

М-да... Если два из трех ведущих руководителей СБ переселяются на секретную базу, бросив всю повседневную работу на Веренкова – можно представить, какое значение придается чрезвычайной программе! И как только они ухитрялись сохранять ее в тайне столько лет...

...Остальные фамилии не принесли шокирующих сюрпризов. Конечно, любопытно было обнаружить директора вычислительного центра СБ Балашова в роли начальника технического отдела – но после Майзлиса Евгения уже трудно было чем-нибудь удивить. Несколько человек оказались знакомыми, но близких друзей не было – то ли изначально, то ли их удалили из-за Евгения.

Состав научной группы был вполне ожидаем: медицина, психология, биофизика... Зато в конце списка Евгений с удивлением обнаружил себя – в скромной должности «консультанта». В графе «позывной» стоял прочерк, зато телефон и электронный адрес наличествовали. Евгений тут же включил компьютер и попробовал войти в сеть под указанным именем. И когда на экране появилась долгожданная заставка, вместо радости испытал неожиданную тоску. Что станет с его тактикой «завоевывания доверия», когда письма, отправленные из «Консула», дойдут до адресатов? Может, зря он не рассказал все Саре? Хотя, если Тонечка и в самом деле против...

Весь вечер и все утро Евгений «путешествовал» по сети. Конечно, права консультанта были сильно ограничены, и на экране то и дело появлялось сообщение о недостаточном уровне допуска. Впрочем, Евгения эта дискриминация почему-то не раздражала – он даже сам удивился, осознав это.

К счастью, сеть запрещала только просматривать «неразрешенные» файлы – но позволяла выводить информацию об их наличии. Благодаря этому Евгений смог обнаружить управляемые центральным компьютером системы безопасности, наблюдения и охраны – и очень обрадовался, увидев знакомые программы. Конечно, он не мог пока воздействовать на их работу, но на всякий случай запомнил местонахождение ключевых каталогов и даже прикинул несколько вариантов преодоления сложной защиты.

Впрочем, он не обольщался – тягаться с Балашовым в знании компьютеров было по меньшей мере наивно! К тому же излишнее любопытство к системам охраны вполне могло стоить с таким трудом завоеванного доверия...

...И когда во время завтрака Балашов неожиданно позвонил сам и попросил «посетить» двести пятнадцатую комнату, сердце Евгения екнуло – неужели доигрался? А может, речь пойдет о другом? Ведь Сара еще вчера сказала, что рискованный план исследования бесконтактного убийства «в общих чертах принят» – так значит, пора обсуждать подробности... Ну ладно, доживем – увидим!

Двести пятнадцатая комната оказалась неким гибридом лаборатории, мастерской и жилого помещения. Похоже, Балашов не только дневал, но и ночевал здесь – наверняка в нарушение каких-нибудь правил или инструкций! Вообще же он явно чувствовал себя как на своем родном ВЦ – те же расслабленные движения, тот же отсутствующе-пренебрежительный взгляд на все, что состоит не из кремния, а из белка. Но Евгений помнил, что этот взгляд вполне умеет замечать малейшие подробности... никак не выражая этого внешне!