...Выше тележной чеки - Андрей Валентинов

– Но странное дело! Каждый вечер пришельцы хоронили погибших. Такое бывает, люди умирают и без сражений. Однако погибших было много, слишком много. И тогда смельчаки рискнули следить за врагом не только ночью. В первый же день, около полудня…

Старик умолк, затем заговорил медленно, тщательно подбирая слова. В его речи проскользнул странный акцент, и Кей мельком подумал, что Одинак – не харп. Не харп, не сполот, не лехит. Может, мад?

– Представьте… По дороге идет войско – в блестящих латах, на боевых конях. Вокруг пусто, даже птиц нет. И вдруг – крики. Кто-то выхватывает меч, кто-то машет копьем, войско пытается строиться, идет в атаку… Это было похоже на безумие. А потом на дорогу стали падать убитые – один за другим…

– С кем же они сражались? – поразилась Танэла.

– С кем? – старик покачал головой. – Вокруг никого не было, Кейна! В детстве я слыхал сказку про шапку, которая делает человека невидимым. Но это только сказки, у харпов не было шапок-невидимок… Потом… Потом те, кто следил за войском, подобрали раненого. Он был еще жив, но умирал. Ему дали воды, перевязали. И он рассказал…

Голос Одинака звучал тихо, еле слышно, в нем прорезалась боль.

– Его вначале не поняли, он говорил по-румски. Говорил что-то странное – про великанов, про гигантских Змеев, которых он называл «драгонами», про птиц с железными клювами. Те, кто его расспрашивал, решили, что слышат бред. Но вечером пришельцы вновь хоронили погибших, а ночью удалось взять пленного. Теперь уже сомнений не было. На пришельцев нападали враги, которых никто, кроме них, не видел…

Все переглянулись. Стана, которой Лоэн негромко пересказывал услышанное по-мадски, поспешила сложить пальцы знаком оберега. Велегост нахмурился. Что-то страшное случилось в этих местах много лет назад.

– Но риттеры все равно шли к Абдугаю. Они были храбры, им казалось, что впереди – великая цель. Последние из них погибли уже возле самой горы. Там их могилы…

– А их предводитель – славный Зигурд? – воскликнул Лоэн. – Не ведома ли тебе его доля?

Черные глазницы в упор взглянули на молодого риттера.

– Знаю одно – из пришельцев никто не вернулся домой. Но беда не кончилась. Когда последний из риттеров упал мертвым, местные жители вернулись. Они похоронили погибших и решили жить дальше. Но…

На бледном лице мелькнула грустная улыбка.

– Вы уже догадались. Страшное волшебство не исчезло. И теперь каждого, кто появляется здесь, ждет опасность.

– Призраки? – воскликнул Велегост. – Но мы никого не видели!

– Поэтому я и спросил, кто привел вас. Да, призраки. Но для тех, кто их встретит, они не кажуются видениями. То, что сгубило пришельцев, до сих пор здесь, возле Абдугая.

– Коло! – негромко проговорила Танэла. Старик кивнул.

– Да, Коло. Круг, в котором не успокоилось зло. Люди ушли, остался лишь я. Мне уже нечего бояться. Не ходи к Абдугаю, Кей Велегост!

Солнце уже давно исчезло за вершинами старых елей, из леса тянуло прохладой, а костер медленно догорал. Но никто не ложился спать. Люди собрались у алеющих углей, лишь стража недвижно замерла по краям большой поляны.

Село осталось позади. За день отряд прошел немало, и Абдугай, таинственная гора, была уже где-то близко. Весь вечер дорога шла на подъем, а впереди медленно вырастали заросшие хвойным лесом склоны. Где-то за этими холмами и был Абдугай.

Кей ничего не сказал кметам о разговоре со стариком. Но тревога передалась и воинам. Разговоры стихли, кметы то и дело оглядывались и уже безо всякой охоты соглашались идти в передовую стражу.

Ближе к вечеру дозорный остановил отряд. Кей поспешил вперед. Кметы спешились, некоторые без всякой команды стали надевать шлемы. Но и на этот раз никто не поджидал их. Никто – из живых.

…Их свалили кучей, прямо в доспехах. Яму наскоро засыпали, но лисы и росомахи давно раскидали землю. Мертвецы лежали друг на друге, их было много, не десяток, не два. От лат уцелели лишь ржавые обломки, но можно было понять – погибшие не сполоты и не харпы. Когда-то они носили такие же блестящие латы, какие были на риттере из земли Бретов. Надежные латы, способные спасти от всего – но не от того, что погубило пришельцев.

Постепенно кметы осмелели, кто-то склонился над разрытой могилой, стал разглядывать желтые остовы. Велегост и сам видел – смерть не была случайной. На черепах чернели дыры, кости белели сколами. У некоторых не осталось даже голов. Может, виной этому были звери, раскопавшие могилу, но Велегост помнил слова старика. Значит, и это правда!

На деревьях, окружавших поляну, где упокоились погибшие, были прибиты щиты – небольшие, треугольные. На некоторых еще можно было разглядеть остатки яркой краски. Лоэн пояснил, что риттеры часто рисуют на щитах свою тамгу. Если бы рисунки уцелели, он мог бы догадаться, кто лежит здесь. Но время не пощадило даже давней славы.

Спать долго не ложились. Завтра с первыми лучами солнца надо было идти дальше, но Кей не торопил своих спутников, засидевшихся у костра. Ему и самому не спалось. Они почти в самом сердце Кола. Третий день на исходе, но ничего не случилось. Или случилось?

– Я ему не очень верю, – негромко проговорила Танэла. – Он какой-то… Ненастоящий…

Пояснений не требовалось. Кейна говорила о старике.

Лоэн задумался, затем негромко заговорил со Станой по-мадски. Потом вздохнул.

– Не могу не согласится я с тем, что сказала ты, сиятельная. Верю его рассказу, но не ему самому. Да простит меня прекрасная Кейна и ты, благородный Кей, ибо желаю спросить не о важном, а о безделице. Видели ли вы на почтенном Одинаке одежду, что носят в здешних краях, а именно куртку без рукавов, шитую многоцветным бисером?

– Куртку? – вырвалось у Велегоста. – Он был в белой рубахе! Я еще подумал, что рубаха совершенно новая…

– Он был в плаще! – перебила Кейна. – В сером плаще, очень старом, с заплатой у плеча!

Лоэн-гэру кивнул.

– Потому и спросил я… Ибо видела Стана на Одинаке описанную мною куртку, я же зрел плащ, но не серый, а ярко-алый, подбитый горностаем, какой носят знатные риттеры в моих краях. Дивно! Лик его для нас виделся сходно, платье же – по-особому…

– Он… – Кей прикрыл глаза, вспоминая старика. – Высокий, широкоплечий, худой, очень сильные руки, лицо бледное, глаза… С глазами что-то случилось…

Рука невольно коснулась лица. Тогда, много лет назад, глаза уцелели чудом. Одинаку повезло меньше.

– Уи! Истинно так, о благородный Кей! Сходно зрели мы лик его, однако же одежду каждый видел по-своему. Словно тщился кто-то, дабы увидели мы главное, о прочем же просто забыл, или не хватило у неведомого чаклуна колдовской силы…