Точка невозвращения - Дана Рассветных

Да и вообще Меф разительно изменил свое поведение, забыл про смешливость и величественно ступал по мраморному полу, высоко подняв подбородок и выражая всем своим видом презрение к обычным людям… то есть демонам. Таким я впервые увидела Повелителя, входящего в тронную залу, где я сидела, дожидаясь аудиенции. Наверное, подданные знают его именно таки – неприступным, с плещущейся в холодных глазах жестокостью и беспощадностью. Сейчас даже у меня не поворачивался язык назвать его неуравновешенным психом, как я обычно величаю этого демона. Хорошо все–таки, что большую часть времени мне приходится общаться с Мефом, а не с Повелителем, таким, каким он известен придворным.

Мы тем временем уже прошли ту самую картинную галерею, где я встретила красавицу Беллатрикс, и теперь завернули в какой–то боковой коридор. Который, к слову, если бы не Мефистор, я бы и не заметила, несмотря на всю свою хваленую зоркость, которой славятся некроманты (еще бы, ночами по кладбищам лазить, отлавливая загулявших упырей – тут без хорошего зрения туго придется).

– А что ты хотела? – пожал плечами на мой вопрос демон. – Мы живем очень долго, рождаемость высокая… Другое дело, что детей заводим мы как минимум раз в пятидесятилетие – выращивать маленького демоненка очень трудно, это требует постоянного контроля его родителей и неусыпное внимание со стороны многочисленных нянечек. У меня, к примеру, в детстве было пятнадцать таких вот нянек, и все равно им не всегда удавалось уследить за мной.

Пятнадцать? Немало…

А как же его родители? Впрочем, у этих вряд ли оставалось достаточно времени на своего отпрыска – правители, как никак. Вот он и вырос таким… кхм, каким вырос.

– Мать тоже уделяла мне много внимания, – как будто прочитав мои мысли, заметил мужчина, позволив себе слабую усмешку. – И очень любила, потому что я был единственным ребенком в семье – мама не могла больше родить после меня.

Теперь мы спускались с винтовой лестницы, спиралью уходящей куда–то вниз. Наверное, в подземелья. Придворных, к слову, на нашем пути уже не встречалось, поэтому я наконец–то немного расслабилась – не люблю быть на виду у общественности.

– А отец? – задумчиво прищурилась я. Вопрос был с подвохом, потому что если его отец тоже любил своего сыночка, а он в благодарность отправил папочку на тот свет, я лично поостерегусь еще раз приблизиться к такому мерзавцу. Но Повелитель развеял мои сомнения:

– Ему на меня было откровенно плевать. В юности я одно время даже ненавидел его.

– За что?

– Он убил мою мать, – сухо ответил Мефистор. – А я в отместку убил его, и ни разу не пожалел потом об этом. С его смертью ненависть тоже ушла, оставив просто привычное равнодушие.

А Фаукс, как, наверное, и все остальные демоны, считает, что Меф убил своего отца из–за власти. Но какие однако сюрпризы таит в себе Повелитель… Мне, если честно, стало чуть легче, когда я поняла, что это отцеубийство было хоть как–то оправдано.

– Насколько я понял, у людей выше вас стоит только король? – мужчина первым нарушил возникшую после его слов неловкую паузу. – Я про твою семью.

– Да, с потомственными некромантами приходится считаться даже королевскому роду, – я охотно поддержала выбранную тему, чтобы отвлечься от подступающей тошноты. Винтовая лестница все не заканчивалась, и у меня уже начала кружиться голова. – Тем более существуют всего две таких семьи или, как принято у нас называть, Гнезда. Одно из них основано моим предком Вальцтавом Ратковским, второе – зеловежцем Аланиелом Сержским. Семья последнего, к слову, до сих пор обретается в Зеловежии[1], как и моя – в Мории. Вообще–то это очень почетно для государства, если на его землях проживают потомственные некроманты, и это еще один повод не раздражать их, чтобы не переселились в какую–нибудь страну по соседству. Кстати, Мефистор, разве ты не должен знать все это сам? Ведь правители должны разбираться в устройстве политического аппарата соседствующих государств, разве нет?

– Подробности меня никогда не интересовали, – равнодушно бросил Повелитель. – Достаточно знать экономическую и политическую ситуацию в целом. Ведь царство демонов не поддерживает никаких контактов с другими континентальными странами, за исключением торговли. Но опять–таки эта торговля односторонняя – у нас натуральное хозяйство, и мы почти ни в чем нуждаемся. В отличие от людских государств, которые зависят от нас, потому что мы поставляем им редкие ингредиенты и драгоценные камни. Но это все неважно. Расскажи лучше, как вы сумели сохранить свой род? Неужели ни разу не было мезальянсов? И как же девушки вашей семьи?

– Девушке в моем Гнезде разрешено выйти замуж только за некроманта, неважно, кто он по происхождению, главное, чтобы сила была. Иначе – позор и изгнание из рода. Но вопреки людским законам не она, девушка, берет фамилию мужа и уходит в его семью, а наоборот. И, поверь, протестующих ни разу не находилось. Да и кому не хочется войти в Гнездо потомственных некромантов? Ведь это дает такие привилегии. Но, как бы то ни было, таким вот немудреным способом наш род сохраняет свою целостность, разрастаясь, наоборот, со временем. Бездна, да когда же закончится этот бесконечный спуск?!

– Подземные лаборатории находятся очень глубоко – примерно на расстоянии нескольких километров от земли, – усмехнувшись, объяснил Мефистор. – Я по началу тоже никак привыкнуть не мог, а потом ничего, приспособился.

– Зачем вообще держать пострадавших там? – проворчала я, мрачно прикидывая, сколько нам еще осталось и останусь ли я к тому времени живой.

– Расскажи поподробнее о своей семье, – попросил демон, не утруждая себя ответить на мой вопрос. Я только вздохнула и бросила выразительный взгляд в его сторону, отчего чуть не упала, шагнув мимо ступеньки. Хорошо еще, что успела вовремя схватиться за перила. Поморщившись от собственной неуклюжести, я хмуро спросила:

– Ну и зачем тебе это? Знать о моей семье?

– Интересно, – вызывающе прищурился мужчина. Фыркнув, я без особой охоты стала рассказывать.

– В нашем Гнезде всем заправляет моя мать. Вообще в обоих родах – и Ратковских, и Сержских, есть главы семейств. В моем эту роль раньше исполнял отец, и когда его убили, мы оказались буквально обезглавленными. Но тут уже моя мама не растерялась и решительно взвалила все обязанности, исполнявшиеся раньше ее мужем, на свои плечи. У нее очень хорошо все получается. По управлению поместий, да и вообще курированию Гнезда. И подходящие партии для членов рода тоже отыскивает она. Многие из нас обручены практически с детства. Мама ищет знатные семьи, где родились дети, отмеченные меткой смерти, и предлагает им договор. Никто обычно не отказывается. С момента договоренности ребенок такой семьи больше не принадлежит своим родителям. Он становится заочно членом нашего Гнезда. Считается, что паре очень повезло, если они смогли достигнуть хотя бы дружеских отношений, – с оттенком грусти закончила я.