Встречи в затерянном мире - Бертрам Чандлер

Я поймал момент и раздавил паука своим тяжелым ботинком. Он растекся, точно был из олова. Затем — вспышка, треск, тонкий столбик голубого дыма. Алан поднялся на ноги, больше не обращая внимания на останки маленького робота, и вернулся к инспекционной панели. Я слышал, как он с горечью выругался — и, увидев, что произошло, тоже не стал сдерживаться.

Пока мы сражались с пауком, появился его брат-близнец. Откуда — мы так и не поняли: возможно, он тихо прополз над нашими головами, пока мы были заняты сражением. Эта тварь спустилась с потолочного кабеля, убрала цилиндрик запала и, как мы увидели, поставила крышку панели на место.

К счастью, эти создания не обладали по-настоящему независимым интеллектом. Тварь даже не попыталась увернуться от моей ноги и стояла неподвижно, пока я топтал ее. Когда она была мертва — если слово «мертвый» применимо к машине — Алан вырвал ее щупальца, которыми она так ловко подняла панель, и с их помощью снова снял крышку.

— Быстрее, — крикнул я, — Сюда еще целая толпа ломится! Чертовы железки…

Алан сделал вид, что не слышал.

Он бросил панель на пол. Его руки, обтянутые перчатками, погрузились в отверстие, он вытащил два запала… И тут я почувствовал, как что-то острое впилось мне в плечо, резко обернулся и увидел паука — очень крупного. Мне стало дурно. Я вообще побаиваюсь подобных тварей, а тем более таких огромных. Я знал, что это не настоящее насекомое, а всего лишь сложная конструкция из мертвого металла, но не мог избавиться от паники. Я вцепился в его округлое туловище и пытался оторвать его от себя, но он был слишком силен. Его острые коготки продолжали теребить мой скафандр. Правда, ткань, из которого он был изготовлен, такая тонкая на вид, оказалась фантастически прочной.

Алан сказал мне позже, что я орал как резаный. Возможно, так оно и было. Я не боялся, что эти царапающиеся коготки разгерметизируют мой костюм. В конце концов, возможность умереть от кислородного голодания — одна из вещей, с которой космолетчики привыкают жить. Это был мой личный иррациональный страх. Я боюсь насекомых. Алан бросил свое занятие и бросился мне на помощь. В этот момент членистое щупальце схватило его поперек тела и потащило, преодолевая его сопротивление, по туннелю. Он вывернулся — и в этот момент был сбит с ног.

Туннель кишмя кишел роботами — маленькими, которые путались под ногами, и побольше, напирающих сзади. Один из них напал на меня. Мельком увидел Алана. Он лежал на спине, и, по крайней мере, дюжина крошечных тварей ползала по нему.

Затем огромный паук спутал мне руки, другое щупальце обвилось вокруг моих ног. Он поднял меня с полу и двинулся в направлении, откуда мы пришли. Я был повернут к нему спиной, плотно прижат к его твердому металлическому туловищу. Помню, мне пришла в голову нелепая мысль, что я двигаюсь задом наперед, потом мелькнуло смутное подозрение, что для этой твари не существует такого понятия, как «назад» и «вперед». Алан, как я успел заметить, все еще продолжал отбиваться. Он катался в куче механических насекомых, облепленный усиками и щупальцами, и крушил их. Создание, которое меня схватило, было слишком велико и перегородило туннель, поэтому ни один из его достаточно крупных собратьев не мог подобраться к Алану, но машины помельче прибывали и прибывали.

Что-то шло по туннелю с той стороны, откуда мы пришли, где мы оставили остальных.

Попались, подумал я безнадежно.

Что-то шло по туннелю.

Что-то?

Кто-то.

Несмотря на спешку, она двигалась с той бесподобной грацией, которая была в ней заложена. Рядом с этими железными пауками она выглядела настоящим человеком. Как-то не верилось, что это еще один робот, созданный для строго определенных целей. Она остановилась над Аланом, над сверкающими пауками, которые придавили его к полу. Но ведь она — одна из них, подумал я. И она не будет защищать человека от… созданий своего вида. Итак, она машина и ее поступки определяются происхождением.

Она наклонилась — как всегда грациозно — и подцепила одну из копошащихся механических тварей своими тонкими пальцами. Не глядя, отбросила ее прочь, в угол за инспекционной панелью. Я увидел, как сверкнула электрическая искра, уничтожив насекомое — трескучая раскаленная дуга. Только тогда она сделала шаг назад. Остальные «охранники» застыли. В туннеле почти полностью погас свет.

Я упал на пол, как-то привел себя в чувство, и бросился к ней. Она нагнулась над Аланом, снимая с него изломанные металлические тела, и помогла ему встать на ноги. Приблизившись, я узнал псевдо-Веронику. Удивительно, но в этот момент она больше походила на человека, чем сама Вероника. Она казалась человечной, любящей — и в то же время страшно испуганной. Я знаю, это невозможно — но готов поклясться, что на ее лице появились морщинки. В конце концов, то, что она делала, входило в противоречие с ее происхождением. Вопреки всем законам, она вела себя как женщина, а не как робот.

Потом она повернулась, взглянула на меня и коротко сказала:

— Все в порядке.

Не выпуская руки Алана, она поднялась и побежала, а я побежал за ними. Мы все еще бежали, когда нас накрыла темнота.

Все-таки она была машиной, а не женщиной, со встроенными устройствами, которые могли включиться в крайней ситуации — а сейчас ситуация была именно таковой. Правда, я знаю, что некоторые живые организмы способны светиться в темноте… Так вот, мы двигались ощупью в полной темноте — и вдруг загорелся свет, мягкий, но сильный золотой свет, который отражался от гладких стен туннеля. И этот свет исходил от великолепного тела женщины, которая шла впереди меня. Помнится, я подумал: Алан свято верит, что задница Вероники — настоящей Вероники — сияет, как солнце… так что эта светит для меня. Я глупо захихикал — и тут мы выбрались из этой чертовой клоаки и увидели, что остальные уже дожидаются нас.

— Надо торопиться, — выпалила Салли.

Алан задыхался.

— Незачем. Центр Управления вышел из строя.

— Ненадолго. У него есть энергия для регенерации.

— Она права, — сказала Вероника.

Итак, мы поспешили вперед. Под конец девушки буквально тащили нас на себе. Нас эта пробежка измотала, а они не знали, что такое усталость. Но они так трогательно заботились о нашем спасении, что мы уже не могли считать их машинами. В сущности, они были людьми. Или они заботились о нас немножко больше, чем люди о людях?

Мы спешили.

Мы бежали по конвейерным лентам, и нашу собственную скорость увеличивало движение бегущей дорожки. Мы бежали вверх по спиральным пандусам, вниз по спиральным пандусам. Однажды нам пришлось продираться сквозь поток крошечных механических насекомых, похожих на жуков, которые целеустремленно ползли в противоположном направлении, и переправляться через поток пластиковых тлей на колесиках.

Мы спешили. Мощные кондиционеры в наших скафандрах уже не справлялись с жаром и потом, которые выделяли наши тела. Мы с завистью смотрели на женщин, чьи движения ничто не стесняло. Но я уверен, что они бы точно так же двигались и в тяжелом скафандре с антирадиоактивной защитой.

Мы спешили. Наконец, выбравшись на открытое пространство, мы остановились, с облегчением вздохнули — и оценили температуру воздуха внутри наших пропитанных потом скафандров. Потом мы увидели трехколесную машиной, которая ползла по направлению к нам. Честно говоря, мне было совершенно безразлично, каковы были ее намерения. Подозреваю, ребята были примерно в том же состоянии. Мы просто не могли сдвинуться с места.

— Залезайте! — коротко скомандовала Салли.

В зализанном фюзеляже, чуть выше отогнутых назад крыльев, открылся люк, короткий трап выполз оттуда и замер, коснувшись земли. Мы сообразили, что пятимся, пропуская вперед девушек, но ни одна из них не сделала ни шагу. В конце концов они весьма бесцеремонно запихнули — вернее, закинули нас в кабину, и немедленно последовали за нами. Прежде, чем мы успели расположиться поудобнее — люк еще закрывался — машина с визгом и ревом взмыла в безоблачное небо, заложила крутой вираж, и гигантские немыслимые машины, застывшие среди песка, стали быстро уменьшаться.

Уже через несколько минут мы обнаружили островок чистого песка в механических джунглях — там, где мы посадили нашу «Леди Удачу». Она стояла на прежнем месте, и ее обшивка ярко горела в послеполуденных лучах солнца — но не так ярко, как почти зеркальные грани здешних «произведений искусства». А вокруг нашей посудины копошилось целое полчище механизмов — точно муравьи, облепившие мертвую тушу.

Аэробот сильно «клюнул носом», и ринулись вниз. Казалось, крушение неминуемо. Но тут передние дюзы плюнули огнем. Посадка получилась весьма жесткой. Если бы не могучие руки наших спутниц, которые удержали нас на сиденьях, мы непременно переломали бы себе все кости. Когда дым и пыль развеялись, мы увидели, что плавно катимся по пандусу прямо в шлюз нашего корабля.