Портрет с одной неизвестной - Мария Очаковская

– Эх, что с вами разговаривать! Стою тут, унижаюсь… да пошли вы все…

– Старик, ты напрасно, я же тебя сразу предупредил…

Но Юрий уже ничего не слушал и торопливо заматывал работу бечевкой.

– Э-э-эх! Все вы… – но что они все, он выкрикнул уже в коридоре, и голос его затих за дверью.

– Да уж, муки творчества, ничего себе Юрий, – протянула Лиза.

– Художники – народ обидчивый. Не обращайте внимания. Через пару дней объявится.

– Ну, так мы едем или нет? – спросила Милка.

– А посмотреть на Екатерину Павловну?

– Ах да, конечно, – Павел юркнул за стоявшую в углу комнаты ширму. – Она, правда, пока досыхает и без рамы… заказчик сам потом работу оформляет. – Он поставил перед ними сначала мольберт, а уж потом вынес и аккуратно установил на нем небольшой по размеру портрет. Несмотря на свежий запах лака, исходящий от работы, несмотря на отсутствие золоченой рамы, она производила абсолютно музейное, какое-то антикварное впечатление. Хорошенькое, немного грустное личико Екатерины Павловны, обрамленное желтым капором со страусовым пером, было выписано с невероятной тщательностью, черты, складки платья, пейзаж скрупулезно проработаны. Весь холст покрывала легкая сетка разновеликих трещинок. Великая княгиня смотрела на них спокойным, слегка уставшим от позирования и абсолютно живым взглядом.

– «Научитесь писать, как старые мастера, а уж потом творите, как вам нравится» – так, кажется? Ну или что-то в этом роде говорил Дали? Вы, Павел, талант, – наконец произнесла Лиза, увиденное ее поразило.

– Ваша похвала мне приятна вдвойне, – просиял он.

– Просто чудо, а я вчера на копиистов бочку катила…

– Скажите, а вот трещины эти кругом, как вы их делаете? В печке запекаете? И сколько же стоит такая копия? – спросила Мила, которая никогда не забывала о коммерческой стороне дела.

– Кракелюры, иными словами трещины, появляются после специального лака. Современная химия. Никакой печки теперь не нужно. А стоимость зависит от размера оригинала, так как копия его в точности повторяет. Этот портрет небольшой и стоит три тысячи евро. Двойные портреты дороже. Многофигурные композиции, жанровая живопись еще больше. Если вы заметили «Свежего кавалера» – я тогда пробовал, только начинал, – работа небольшая, меньше полуметра в высоту, но деталей очень много – за него мне весьма приличные деньги предлагали… ну да это неинтересно.

– А мне интересно. Скажите все-таки, сколько.

– Пять тысяч.

– Надо же. Я вообще об этой профессии раньше не знала, а выясняется, такое прибыльное дело.

– По разному бывает… – уклончиво ответил Павел.

В это время у Милки в телефоне забренькал Джордже Марьянович. Это звонил Любиш. Надо было собираться.

16. На даче в Валентиновке

Подмосковье, август 20… г., бумага/акварель

Субботняя Москва оказалась на редкость пустой. Они быстро добрались до проспекта Мира, где договорились встретиться с Любишем и «Николаем II», в миру оказавшимся Вадимом Некрасовым. Последний явился настоящим франтом, в бежевом льняном ансамбле, соломенной шляпе и с цветами для дам. Тронулись в путь на двух машинах. Пыльная, душная, в постоянном ремонте Ярославка сменилась пыльным и душным наукоградом Королёв.

Сделав короткую остановку для закупки всякой всячины, они наконец оставили громадье многоэтажек позади и свернули в зеленую зону. Вдоль дороги замелькали первые дачки и бабушки с цветами и яблоками.

Строительный ураган, пронесшийся по Подмосковью, не миновал и Валентиновку. Если бы кто-то взялся оценивать строительную стихию, допустим, по восьмибалльной шкале, то здесь, в Валентиновке, ее сила пока не превышала трех-четырех баллов. То тут, то там, конечно, встречались монументальные бетонные заборы, 4-этажные дома-мутанты с башенками, куполами, эркерами и колоннами. Но все же общую картину составляли старые подмосковные деревянные дачи.

Лизин участок примыкал к лесу, хотя в настоящем смысле лесом его назвать было нельзя, скорее так, лесочек. После столичной духоты здесь как-то особенно свежо дышалось. Приунывшие в дороге гости тотчас повеселели. Дом от калитки был почти не виден, состарившийся, но гордый, он затерялся среди сосен и яблонь.

На дорожке, ведущей в глубь участка, появилась улыбающаяся белая с черным кошка – вышла встречать. У крыльца, склоняя ветви на перила, росли старые разросшиеся кусты сирени и гортензии. Следуя за Лизой, гости миновали просторную светлую террасу и оказались на кухне. Там хозяйничала корпулентная небольшого роста женщина лет пятидесяти. Юбка, блузка и надетый поверх фартук отчаянно не согласующихся расцветок были дополнены мятой панамой майонезного цвета и белыми носочками. Всецело поглощенная чисткой кастрюли, она почему-то то и дело окунала щетку в банку с надписью «Гербалайф». Завидев гостей, женщина оторвалась от работы и застыла со щеткой в руках.

– Ой!

– Проходите, располагайтесь… и знакомьтесь, это наша Серафима, – представила ее Лиза. Подойдя к ней, чмокнула в щеку и уже тише добавила: – Сима, это же средство для похудения, – и, нагнувшись, достала из-под мойки бутыль чего-то, видимо, более эффективного.

– Вот. А я и не пойму, чего не оттирается! Здравствуйте! Лиз, что же ты не предупредила, что с гостями?

– Сима, ну как не предупредила, я же тебе утром звонила.

– Ой, Лизавета, я забыла. Что-то у меня сегодня голова идет кругом. С яблоками измучилась, а тут еще уборку затеяла.

На плите дымился большой медный таз с вареньем, на полу валялся веник.

– Это ты во-о-о-время, Серафима. Ну, ничего, уборка так уборка… жили они бедно, но чисто.

– Да мы и не помешаем, – обойдя дам, вышел вперед бодрый «Николай II», в смысле Вадим, тут же прошествовал с сумками к столу и начал деловито выгружать содержимое. По дороге из Москвы он отрекомендовался как гурман и гастроном и приготовление шашлыка взял на себя:

– А где тут у вас шампуры? Лизонька, еще мне нужна большая кастрюля и хороший острый нож. Любиш, у тебя, друг мой, пакет со специями? Эх, жаль, баранинки не было!

– Здравствуйте, Серафима, – подала голос Милица и пошла к ней целоваться.

– Здравствуй, Милочка. Давно тебя не видно.

– Мил, может, покажешь Любишу и Павлу участок, а я пока какой-нибудь аперитив нам соображу, – попросила Лиза.

– Прекрасная мысль! – мгновенно поддержал ее Вадим. – Симочка, можно я вас так буду называть, не откажите в любезности, принесите соль, черный перец, желательно горошек, и красного сладенького…

«Как же все-таки хорошо, что мы приехали, и как чудесно на даче и не работать, – подумала Лиза, – какие все вокруг славные, милые… а копиист – особенно. Во всяком случае, художник-то он превосходный…»

Вадим тем временем, мастерски орудуя ножом, резал чеснок, укроп, кинзу, петрушку и горстями бросал в миску с кефиром, одновременно пел и флиртовал с Серафимой.

– Снова туда, где море огней… так, кажется? Симочка, вы любите оперетту?

К магазинному шашлыку также добавлялись новые ингредиенты. Сима, мгновенно признав гастрономический авторитет гостя, застыла со щеткой в руке и с благоговением наблюдала за процессом.

Вернулись Павел, Любиш и Мила, и всем выдали по бокалу шампанского.

– Через полчаса у меня все будет в полном ажуре. Так что, господа, займитесь костром, – командовал, не давая вставить слова, «Николай II». – А пока я предлагаю тост – за этот гостеприимный дом, за очаровательную хозяйку, и не потому что мы уже уходим, а только из уважения и восхищения. Елизавета, как вас по батюшке?

– Дмитриевна.

– Елизавета Дмитриевна, звучит прекрасно. Будьте здоровы и счастливы! Ура!

Через полчаса, как и было обещано, они уже сидели в саду за накрытым столом, болтали и попивали вино. Салаты, соусы от шефа, зелень, сыры и прочие закуски радовали глаз.

Вадим, напевая, колдовал над дымящимся шашлыком и одновременно вел неспешный рассказ про то, как его кормили шашлыками в Черногории, обращаясь главным образом к Миле.

Лиза слушала невнимательно, то и дело бегая в дом то за солью, то за хлебом, то за вилкой, то за ложкой. На очередном витке она столкнулась в дверях с копиистом.

– Что же вы все сами и сами! Лизонька, скажите, чем помочь, – карие глаза смотрели на Лизу с нежностью, он задержал ее руку в своей, хотел еще что-то добавить, но так и не решился.

– Тогда возьмите в буфете стаканы. Да-да, вот эти. Вы же, кажется, виски пьете?

Тут с кухни донесся характерный запах – Симино варенье пригорело, и пришлось ее звать на кухню.

Они вернулись в сад. За столом царило оживление. Вадим учил Милу, как пить по-гусарски, с локтя. Любиш, следуя советам шеф-повара, хлопотал над шашлыком. Букет ароматов вокруг мангала разжигал аппетит.

Скрипнула калитка, и на дорожке появился элегантно одетый загорелый светловолосый мужчина.

– Высокая фигура вся в белом, прямо главный герой из рассказа с привидениями, – торжественно объявил Вадим, первым заметивший нового гостя.