«Если», 2012 № 11 - Журнал «Если»

Кивнув, Сергей потянулся, чтобы отключить релейную связь, которая все еще поддерживала контакт с тремя последними микросенсорами, — и опустил руку, когда пробежал глазами последние данные сканирования массы. Крейсер арат-кэ стал заметно легче даже после того, как на борт вернулись девять оставшихся истребителей.

— Джон, взгляни-ка на это!

Американец качнулся к Сергею и заглянул ему через плечо.

— Господи Боже!.. Слушай, а твои датчики не врут?

— Системы в норме, диагностика работает отлично. Эта адская посудина потеряла несколько сотен тонн своей массы.

— Может, крейсер выработал топливо?

— Нет. Датчики бы это зарегистрировали.

— Но куда же подевалась масса?

Хороший вопрос. Куда могла деться вся эта масса? Точнее, во что она могла превратиться? Она не была ни выгружена, ни израсходована при смещении пространства приводом псевдосингулярности. Так что же с этой массой случилось?

Мгновенно пришедший ответ оказался настолько прост, что Сергей даже удивился. E=mc2! Арат-кэ не сбрасывали массу. Они просто преобразовали ее в рентгеновские лучи — сожгли несколько сотен тонн топлива, чтобы привести в действие свое оружие. А это означает, что оно получает энергию непосредственно от корабельной силовой установки.

Как только Сергей выложил свое открытие, Коста откинулся в кресле и задумался.

— Предположим, арат-кэ действительно способны израсходовать столько дейтерия за несколько минут или даже часов. Но как они тогда запасают и накапливают энергию?

— Я думаю, они используют в качестве конденсатора саму псевдосингулярность. Генерируя энергию, арат-кэ загоняют ее в смещенное пространство. Когда энергии накоплено достаточно, они заставляют свою маленькую черную дыру расширяться, причем весь процесс происходит под их контролем.

— Но поле, необходимое для управления таким процессом, должно быть настолько мощным, что по сравнению с ним работа нашего привода Вассермана выглядит как… как гравитационное недоразумение. Понимаешь?

— Конечно. — Сергей кивнул. — Этот их научно-технический прорыв позволил создать сверхмощный рентгеновский лазер. Смотри: мы научились сохранять микроскопические псевдосингулярности, создаваемые приводом Вассермана, не свыше доли секунды. Арат-кэ открыли принципы работы более мощной локализующей системы. Они не только создают псевдосингулярности в десятки раз мощнее наших, но и используют их для удержания энергии, по крайней мере в течение нескольких минут. Вот почему мы наблюдали выплески нейтрино и гравитационные искажения всякий раз, когда арат-кэ готовились открыть огонь. Это объясняет также, почему они строят боевые корабли с массивной кормой.

Коста вскинул голову, явно пораженный услышанным. Сергей даже почувствовал к американцу что-то вроде признательности: как-никак Коста сумел первым оценить сделанное им открытие. Первым и, возможно, последним, невольно подумал он, но поспешил отбросить эту мысль.

— И привод, и термоядерная установка должны быть намного больше стандартных размеров; кроме того, они нуждаются в надежном экранировании. Этот самый горб на корме крейсера, как зафиксировали датчики, был источником нейтринных и гравитационных возмущений.

— А вот и заключительное доказательство… — Коста жестом показал на экран, на котором под углом к Юпитеру двигалась большая красная точка. По-видимому, крейсер собирался пройти сквозь верхний слой атмосферы газового гиганта.

Сергей пожал плечами.

— Крейсер тормозит в атмосфере. Что это доказывает?

— Это не торможение, Сергей. Они выкачивают тяжелый водород. У них полным ходом идет дозаправка.

— Ну да, — согласился Сергей. — Они израсходовали уйму энергии. Переместились в Солнечную систему, опустились к плоскости эклиптики и провели несколько мощных атак рентгеновским лазером. Они должны заправиться. — Сергей едва не улыбался. — Если наше предположение верно, значит, боеспособность кораблей арат-кэ зависит от запасов ядерного топлива, которое расходуется и во время перелета, и в особенности во время каждого боевого столкновения. С тактической точки зрения, это, пожалуй, можно считать их уязвимым местом.

— Наверное, ты прав. Первым делом нужно как-то сообщить Земле, что и у непобедимого Ахиллеса есть уязвимая пята. И мы обязаны прожить столько, сколько потребуется, чтобы успеть это сделать. — Коста встал, держа в руке электронный блокнот. — Поэтому пора провести инвентаризацию.

Через пятнадцать минут они закончили подсчет, и американец перечислил:

— Восемь аварийных комплектов питания. Два запасных спасательных скафандра. Один радиомаяк с автономным питанием. Один жидкотопливный пистолет калибром 10 мм и четыре тридцатизарядных магазина к нему.

— Это все?

— Есть почти десять литров питьевой воды. И… — Коста открыл ящик для бумаг и запустил руку в его набитые всяким хламом недра. Как рыбак, хвастающий уловом, он вытащил и поднял вверх янтарного цвета бутылку с длинным горлышком: — И почти литр восьмилетнего бурбона.

Сергей приподнял бровь. Может быть, следующие день-два им будет не так тоскливо.

Стрелка кислородного манометра упала до отметки 0,13. Сергей смотрел на нее и ненавидел это простое устройство, которое заменило им обычные часы, отсчитывающие время. Секунды больше не имели смысла. Количество оставшихся вдохов значило теперь все.

Весь первый день они старались тратить воздух как можно экономнее. Сначала задраили лишние отсеки модуля и перекачали весь кислород в командный пункт и примыкающий к нему коридор, ведущий к воздухоочистительной установке и аварийному переходному шлюзу. Затем Коста отправил радиограммы на Ганимед, Каллисто и Гималию. Потом они повторяли эту операцию каждые четыре часа.

В промежутках между передачами Коста и Сергей записали и распечатали свои гипотезы, результаты наблюдений, все самые смелые предположения об устройстве рентгеновского лазера и крейсера арат-кэ. Пожалуй, за всю свою жизнь Сергей не делал столько бумажных копий, но теперь простая целлюлоза стала залогом того, что их открытие дойдет до человечества. Радиация могла вывести из строя компьютеры, стереть магнитные записи и даже повредить оцифровку на кристаллах, но не могла повредить простой печатный текст на бумаге. Текст, который нужно было сохранить во что бы то ни стало…

Потом они снова слали радиограммы: на Ганимед, Каллисто, Гималию… снова на Ганимед и дальше по кругу…

Первый день, заполненный бурной деятельностью, пролетел незаметно. Но к концу второго дня им оставалось только пить, разговаривать и таращиться на манометр. Машинально потирая большим пальцем горлышко бутылки, Сергей сидел на полу, упершись спиной в переборку.

— Сколько еще?

Коста взглянул на кислородный баллон, потом на свой хронометр.

— Часов пять… от силы шесть. Потом влезем в скафандры.

— Значит, спасателям надо поторопиться.

Сделав большой глоток из бутылки, Сергей поморщился. Он еще не привык к послевкусию сладковатого кукурузного виски. От следующего глотка он закашлялся.

— Не спеши, а то подавишься — и конец, — шутливо сказал Коста, протягивая руку за бутылкой, но вместо того чтобы передать ему виски, Сергей с силой прижал бутылку к груди. Кровь стучала у него в висках, когда он подумал: «Это только звучит как шутка, а на самом деле самая что ни на есть правда».

Он отлично понимал, что вдвоем они наверняка погибнут. Но у одного гораздо больше шансов выжить. Один будет расходовать только половину кислорода, и поэтому сможет прожить вдвое дольше. В конечном счете, один из них просто обязан выжить. Да, их отчеты были достаточно подробными и точными, но больше всего военной разведке был необходим живой свидетель.

Сергей поднял глаза на манометр. Его стрелка, вздрагивая, двигалась к отметке 0,12.

Борясь с охватившим его ощущением нереальности происходящего, Сергей осознал, что достает из кобуры пистолет, который достался ему при распределении полезного имущества. Коста пристально следил за его движениями, но оставался спокоен. Он не шевелился — только продолжал протягивать руку, дожидаясь, пока Сергей наконец передаст ему бутылку.

— Если воздух будет расходовать только один из нас, есть надежда, что его успеют спасти, — хрипло сказал Сергей.

Коста кивнул и как следует глотнул из бутылки, которую Сергей наконец-то выпустил из судорожно стиснутых пальцев.

— Один из нас должен доложить командованию… Ты это понимаешь, Джон?

Коста снова кивнул. Его губы дрогнули, словно он собирался улыбнуться.

— Я серьезно, Джон. Нам надо обсудить… варианты. У нас нет права на неудачу.

Коста сделал еще один большой глоток и тоже поперхнулся. И у него бурбон не пошел.