И придет новый день - Ула Сенкович

— Прости. Прости меня. Я думала…

— Я знаю, что ты думала. Мне все равно.

По лицу Хондара текли настоящие слезы, и вид их был совершенно непереносим.

— Хондар, не нужно… Улыбнись, я люблю, когда ты улыбаешься. Только ты так редко это делаешь.

— Великий демиург, дай мне силы! — и Хондар поднялся на ноги одним движением, не выпуская меня из рук. Наверное, я снова утратила чувство реальности.

Следующее, что смогла воспринимать опять притупившимся сознанием, был свет огромного костра. Меня положили на какое-то возвышение. Огонь рвался в темное небо. Звучала непрерывная дробь барабанов, и я стала различать в неверном свете огня лица. Много лиц. Мы были окружены плотным кольцом зрителей, и все они не отрываясь смотрели на что-то, что я видеть не могла. Зато могла слышать. Однообразное глухое пение. Голос мне был незнаком, но ответ в голове возник сам собой: "Жрец!" И почему-то стало страшно. Звук нарастал, я увидела приближающуюся ко мне в странной пляске фигуру, стало нестерпимо холодно, а потом между нами мелькнула огромная черная тень. Вокруг закричали, и Хондар заслонил меня собой, так что видеть я больше ничего не могла.

Первая сильная эмоция, которая родилась во мне, заставила попытаться отодвинуть в сторону Хондара. Меня разобрало непреодолимое любопытство: "Да что там такое происходит?"

— Отойди, мне ничего не видно!

Увидеть на лице Хондара удивление было так забавно, что я совершенно ни к месту хихикнула. Мой смешок шокировал его еще больше, но по крайней мере на лице орка больше не было выражения обреченности и горя, которое меня так пугало раньше. "Я могу чувствовать?" Ощущать себя живой было до удивления приятно. И тут я увидела еще более забавное явление, чем шокированный Хондар. Рядом с ним возникла огромная черная кошка, сыто облизнулась, посмотрела на меня зелеными глазами, и плюхнулась рядом, привалившись к моим ногам. Вообще-то это была классическая Багира из Маугли. здоровенная черная пантера с роскошным длинным хвостом, которым она теперь лениво помахивала, продолжая вылизываться, словно это совершенно в порядке вещей — лежать вот так на моих ногах и пытать языком достать свой загривок. Зверюга была с меня длинной и поразительно красива. Блестящая шерсть отливала синим в свете костра. А морда просто лучилась от довольства. Как можно было устоять? Я протянула руку (от куда только появились силы!) и почесала огромную кошку между ушами. В ответ мне вылизали руку шершавым языком, заодно пройдясь по ноге неподвижного Хондара. Раздался сдавленный крик среди зрителей, и я протянула орку руку, чтобы он помог мне встать. Да что тут в конце концов происходит?

Смолкнувшие барабаны опять начали отбивать ритм, правда, теперь с совершенно другим настроением. "Да это же орки танцуют! Дай мне посмотреть!" Но Хондар унес меня с площади. Ко мне возвращались все мои чувства и эмоции, только все еще хотелось спать. И тяжесть, которая все эти дни придавливала меня к земле, растворилась. Как морок. Последнее, что помню, Хондар заглянул мне в глаза и приказал: "Спи". А еще теплый мягкий плавно поднимающейся от дыхания меховой бок у меня под рукой. Зверь пошел за нами следом. Если я умерла, то здесь мне нравится. Ничего не имею против такой смерти.

Глава 11

И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы. (Екклесиаст, 7, 26)

Чтобы прийти в себя мне понадобилось несколько дней. О том, что произошло, узнала от Шаны. Она единственная, кому Хондар разрешал навещать меня, пока мои силы полностью не восстановятся. Сам почти все время был рядом, во всяком случае стоило мне проснуться и открыть глаза, я встречала его взгляд. Особо не разговаривал, только спрашивал, чем может мне помочь, и я опять засыпала. Наверное, применял ко мне оркский трюк с подавлением воли, чтобы я раньше времени не сбежала из постели. Наконец меня выпустили под наблюдением моей подруги на прогулку, и я, устроившись в тенечке, задала давно мучивший меня вопрос: "А что, собственно, произошло?"

Как выяснилось, годрунский жрец то ли по собственной инициативе, то ли выполняя чей-то заказ, наложил на меня заклятие смерти и так ловко, что никто не мог его на мне обнаружить. Зная, что любая попытка напасть на меня моментально вызовет Хондара, и еще неизвестно, кто победит, жрец применил хитроумное колдовство, которое тянуло из меня жизненные силы по капле, почти незаметно. Если бы не гаснущий камень на обруче, я умерла бы раньше, чем кто-нибудь сообразил, что происходит. Оркский лекарь какое-то время поддерживал у меня силы настойками из трав, но потом они перестали действовать.

Хондар не давал мне уйти, питая своей жизненной силой. Но чтобы я не умерла, он не мог оставить меня ни на минуту и не мог спать сам. Сон разорвался бы канал, по которому в меня вливалась энергия. А когда понял, что больше не сможет оставаться в бодрствующем сознании, созвал всех на обряд прощания, потому что объявил о своем решении уйти следом за мной. Од-уругу не стали возражать. Он здесь господин. Орки дорожат своими героями. Не каждый был способен на такой подвиг, как добровольно отправиться за завесу. Шанса вернуться почти не было. Смельчаков, кто мог похвастаться таким жизненным опытом, можно было пересчитать по пальцам. Поэтому все жители собрались на главной площади города, разложили костер для обряда прощания, и жрец начал церемонию. А в самый драматический момент на площадь со скалы спрыгнул демон и сожрал жреца. Слопал в два укуса, даже не разжевывая. Колдовство оказалось прерванным, я спасена, а город радостно приветствовал своего господина, вызвавшего, спасшее меня от смерти, чудовище.

Это самое чудовище мирно урчало у меня под рукой и сонно щурило глаза, если я слишком настойчиво пыталась привлечь к себе внимание. "Орки такие смешные! Как можно милейшую кошку обозвать демоном?" Моя спасительница от меня не отходила ни на шаг, к Шане относилась снисходительно-равнодушно, но орчанка и не пыталась дотронуться до пантеры. Сидела на безопасном от нас расстоянии и немного растерянно за мной наблюдала. Наконец все-таки не выдержала:

— Как ты можешь трогать руками демона?

— Шана, никакой это не демон. Немного крупноватый зверь, не спорю, но пока он сыт, опасности нет. Она же просто прелесть! Разве ты не видишь?

— Почему ты решила, что это она?

— Не знаю. У нее морда, как у девочки. И потом она не возражает, если я зову ее "дорогая".

— Ты дала демону имя?

— Нет еще. Но, наверное, ты права, нужно как-нибудь ее назвать. Придумала! Буду звать ее Стеллой, — пантера повернула голову и посмотрела на меня вопрошающе.