Меч Шаннара - Терри Брукс

Внезапно тихие скользящие движения вывели Меньона из состояния транса. Подняв голову и резко обернувшись, он увидел стоящего недалеко от него Стенмина, в руках которого сверкал кинжал. Мгновенно испугавшись, тот бросил кинжал на пол и кинулся к открытой двери. Но не успел Стенмин сделать и нескольких шагов, как цепкие руки Меньона схватили его. И надежд на спасение больше не было.

Между тем у стен Тирсиса творилось что-то невообразимое. Все командование не оставляла мысль о том, что враг затеял что-то необычное. Балинор самолично отправился проверить запоры на главных воротах города.

Тщательно осматривая сложные механизмы запоров на огромных воротах, Балинор понимал, что в любом случае надо не дать врагу проникнуть через эти ворота. Это сразу же будет равносильно поражению.

Он окинул взглядом замковую башню, в которой помещались механизмы, управляющие открытием городских ворот. Это было массивное строение без окон, с единственным входом, который круглосуточно охраняли двое солдат Легиона. В группу охраны солдаты были отобраны самим Балинором и капитаном Шилоном — самые надежные и храбрые. Представлялось невероятным, чтобы солдаты Северной Армии могли захватить замковую башню, хотя…

Внезапно Балинор услышал воинственные крики с внешней стороны стены, и в тот же момент град стрел полетел в город через бойницы. Стало очевидным, что враги изменили тактику и предприняли новую попытку овладеть городом. Действительно, к воротам они подкатили мощную стенобитную машину-таран, с помощью которой они надеялись разбить ворота. Одновременно они стали обстреливать город, вызывая панику и сея сумятицу среди его защитников.

Прислушиваясь к шуму штурма и заканчивая осмотр замковой башни, Балинор поймал себя на мысли, что около входа в башню нет караульных. Встревоженный он быстро подошел к входным дверям и заглянул внутрь помещения. В глубине его он увидел тела Шилона и еще одного солдата — они были, по-видимому, задушены. Оружия при них не было. Неожиданно на него обрушились удары, и несколько чужих солдат попытались повалить его на пол, продолжая наносить удары, которые не достигали цели — Балинора защищала кольчуга, которую он всегда носил, а голова и шея были закрыты шлемом. Балинору удалось сбросить с себя нападавших, и, выхватив меч, он сам напал на врагов. Схватка шла в полутьме, лиц не было видно, и юноше казалось, что он сражается с тенями. Тем не менее, ему удалось смертельно поразить двух солдат и нескольких серьезно ранить. Но враги не сдавались, а часть их бросилась к механизмам, открывавшим ворота, и старалась привести их в действие, чтобы отодвинуть могучие засовы, запирающие ворота. Балинор попытался помешать им, но остальные нападавшие преградили ему путь. Схватка возобновилась с новым ожесточением. Балинор дрался как лев, с ужасом слыша, что механизмы уже запущены и огромные зубчатые колеса с лязгом и грохотом начали вращаться. Забыв о себе, он с удвоенной яростью бросился на врагов.

И здесь внезапно в дверном проеме появилась тонкая фигура Дурина. Сразу оценив обстановку, он включился в схватку. Вдвоем им удалось вскоре оттеснить нападавших от механизмов ворот и затем уничтожить их. Балинор был ранен. Убедившись, что нападавшие убиты, он бросился к механизмам и убедился, что враги успели повредить их — они не работали. Балинор пришел в отчаяние. Навалившись всем телом на рычаги, он старался запустить машину, но сделать этого ему не удалось. Дурин побледнел, осознав, что произошло — теперь врагам ничего не стоило открыть ворота и проникнуть в город.

Балинор покинул замковую башню и приказал перенести основную линию обороны на внутреннюю стену. С этой целью кавалерия и часть пехотинцев были передислоцированы за внутреннюю стену, а оставшиеся войска получили приказ оборонять внешнюю стену до тех пор, пока это будет возможно. Если внешняя стена падет, тогда бой будет вестись на внутренней стене, а если не удастся удержать и ее, тогда придется отвести войска в сторону Сендического моста, который и станет последним оборонительным рубежом.

К занятому распоряжениями Балинору подбежал Дурин и рассказал о Меньоне и Генделе.

— Да, мой друг. Да пошлет Господь им удачу! Нас предали. Только бы им удалось предотвратить захват дворца Стенмином и его людьми, — тихо проговорил Балинор и, с печалью глядя в глаза Дурина, продолжил: — Прощай, мой юный друг. Это конец для нас. Жаль, ты еще так молод…

— Эвентин обязательно придет, он не может предать нас, — со страстной надеждой прошептал эльф.

— Я знаю, знаю, — ответил Балинор. — И Алланона тоже нет. А это значит, что он не нашел ни Меча Шаннара, ни Ши, а времени у нас больше нет.

Короткая передышка закончилась, и опять послышался шум штурмующих ворота войск противника.

— Дурин, найди своего брата. Перед тем, как оставить внешнюю стену, облейте боевые повозки маслом и подожгите их. Уж если мы не можем остановить врагов, то хоть устроим для них пекло.

Балинор замолчал, а Дурин с восхищением посмотрел на короля Каллахорна. Каким превратностям судьбы подвергался этот человек, сколько испытаний выпало на его долю — и он все выдержал. Думал ли он раньше, что будущее таит столько опасностей! Балинор казался эльфу самым замечательным человеком изо всех, кого он знал раньше. Какая роковая несправедливость! Балинор потерял все — дом, семью, трон, страну, — а теперь может потерять и жизнь. Почему судьба так жестока к нему? Какая ужасная вещь — война. Прекрасные, благородные люди бесцельно гибнут, а ослепленные ненавистью и злобой негодяи торжествуют победу. Дурин долго не хотел поверить в поражение, он надеялся, что найдется способ победить армии лорда Уорлока. Но надеждам его не суждено было сбыться, суровая действительность свидетельствовала об обратном. Дурин с безнадежностью посмотрел на рабочих, пытавшихся починить механизмы запирания ворот, — их усилия были тщетны.

Битва за внешнюю стену была неописуемо жестокой. Зажженные по приказу Балинора боевые повозки ослепительно пылали, а жар от них был так силен, что плавился металл. Тысячи троллей погибли в огне, но вместо них в бой вступили новые отряды. Черный дым поднимался в небо, все вокруг было окутано дымом, который разъедал глаза, не давал дышать. Но таран продолжал бить в ворота — и вот расшатавшиеся запоры с треском лопнули. Ворота медленно раскрылись, и с диким воем армия северян ворвалась через них в город. Солдаты Пограничного Легиона прыгали с внешней стены на троллей, вонзая в них мечи и копья, но судьба внешнего кольца обороны была предрешена. Отчаянная решимость северян одержать полную и окончательную победу, их численное превосходство делали дальнейшую оборону бессмысленной, и защитники города отступили к внутренней стене.