Травля (СИ) - Сербинова Марина

Та не вмешивалась в разговор, поражённая изменившимся голосом Тима. Он больше не был сиплым и слабым, не хрипел. Низкий, приятный и вполне здоровый теперь голос. Его голосовые связки тоже восстановились. Встретившись с его взглядом, она отвернулась.

— Да я… мне что-то нехорошо, перенервничала, наверное, голова так разболелась… Вы выпейте, а я пойду, прилягу…

— Нет, — отрезал Исса, перебив и, взяв её за руку, завёл в дом и усадил за накрытый стол.

Из своей комнаты прибежал Патрик — они с Джо не присутствовали на ужине — чтобы узнать, как всё прошло.

— Ну, как? — взволнованно выпалил он. Позади него с отстранённым и безучастным видом стоял Джо, снова впав в свой странный транс. Увидев, как в комнату входит Тим, Патрик осёкся, выражение лица его резко поменялось. Он застыл, не отрывая взгляд от Тима.

— Думаю, всё нормально, — ответил Исса. — Садитесь с нами, теперь можно. Можно и пожрать, а то мне кусок в горло не лез, пока этот хрыч тут сидел. Попробуем эту крутую ресторанную жрачку, которую предпочитают большие дядьки.

Он положил себе на тарелку огромного лобстера и потёр в предвкушении ладони, потом поднял взгляд, не понимая, почему больше никто не садится за стол. Кэрол напряжённо наблюдала за сыном, уверенная, что сейчас будет взрыв, он набросится на Тима с упрёками и гневом, которые так читались на его лице. Тим тоже стоял на месте, но не выдержал взгляд мальчика и потупился.

И вдруг глаза Патрика налились слезами, уголки губ опустились, а выражения ярости сменилось невыразимой обидой и разочарованием, он развернулся и, так ничего и не сказав, ушёл обратно к себе. Джо, как робот, последовал за ним.

Кэрол проводила его взглядом с болью в сердце. Они никогда не обсуждали поступок Тима, избегая неприятную тему, и она не предполагала, что реакция мальчика на самом деле была такой сильной. Он это от неё скрывал. Но, похоже, поступок Тима ранил его ещё больше, чем её. Его обида была настолько велика, что он даже не захотел её высказать. А, может, не смог, не справившись с эмоциями. Сначала предательство отца, оправившего маму в тюрьму, потом — предательство Тима, в ком он не сомневался, привязавшись всем своим мальчишеским одиноким сердцем…

Кэрол подавленно опустила голову, чтобы скрыть от наблюдающих за ней мужчин выражение лица, и села за стол. И решительно поставила перед Иссой стакан, который тот немедленно с готовностью наполнил редким тройным солодовым виски Johnnie Walker Odyssey стоимостью более тысячи долларов, который принёс гость.

Тим скованно опустился на своё место рядом. Исса налил и ему.

— Как тебе новый образ Нола? По-моему, без шрамов он стал слащавее, тебе на кажется? Прямо сам на себя не похож. По мне, так лучше бы оставался, как раньше.

— Нет, глупости какие, — тихо отозвалась Кэрол, не поднимая взгляда и даже не посмотрев на Тима. — Так лучше.

— Шрамы придавали ему такой брутальности! А теперь он стал, как все. Никакой изюминки!

— Но ведь он так всегда и хотел, разве нет? И ты, как все. Не хочешь изрезать себе лицо, придать ему изюминки и брутальности? — Кэрол хмыкнула, не одобряя его высказываний.

— Да ладно, я же шучу! — Исса рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку, но у него не вышло.

— Ладно, жрите давайте, смотреть тошно на ваши кислые рожи, весь аппетит пропал.

Кэрол не понимала, зачем она сидит сейчас здесь, с ними. Не понимала, почему не ушёл Тим, и что всё это значит. Она почувствовала себя бесконечно уставшей. Присутствие Тима причиняло ей боль. Она не пыталась продемонстрировать враждебность или обиду, которую чувствовала, смирившись с тем, что произошло, приняв это. Как ни крути, а она им обязана. Именно потому она сейчас здесь и сидела, наступив себе на горло, подавляя порыв убраться подальше от них обоих. Как раньше никогда уже не будет. Она благодарна и признательна — это всё, что теперь её с ними связывало. Больше ничего. Её отношение к обоим изменилось, доверие исчезло, симпатия — тоже. Если бы могла, она бы предпочла, чтобы они в её жизни появлялись как можно реже. Особенно Тим. С присутствием Иссы она ещё могла смириться, закрыв глаза на то, что он с ней сделал, у неё выбора не было. Он их спас и привёз сюда, продолжает помогать, а вот что делает здесь Тим, который умыл руки ещё в Швейцарии — она не понимала. И не хотела понимать. Поддерживает видимость, что она всё ещё его женщина, дабы защитить от Вайсбарда? И как долго ещё продержится этот миф? И что будет, когда правда откроется? Или он намерен и дальше изображать её парня, приходить сюда, поддерживая видимость каких-то отношений? Кэрол это не устраивало. И без того несладко, ещё его лицезреть, мучиться. Да и Патрик вряд ли к этому готов.

Карим сидел напротив, не оставляя её без своего внимания ни на минуту. Кэрол замечала недовольные хмурые взгляды, которые бросали на него Тим и Исса, но Карим относился к этому с ледяным безразличием, демонстрируя, что их мнение для него ничего не значит.

Странно, но сейчас Кэрол испытывала к нему большее доверие, чем к Тиму и Иссе. Чувство безопасности, которое она совсем недавно испытывала в их присутствии, оставило её. Это печалило её, как и сам факт рухнувшей между ними дружбы, которая казалось ещё недавно такой надёжной. Какая глупость. Разве было в её жизни когда-нибудь что-то надёжное, что не рассыпалось в прах? Проклятие выжигает всё вокруг неё. И всех.

На глаза вдруг навернулись слёзы, и Кэрол решительно поднялась, отодвигая стул, чувствуя, что в ней не осталось сейчас сил на то, чтобы сидеть здесь и терпеть эту пытку. Исса и Тим подняли на неё удивлённые взгляды.

— Извините, — в её голосе был лёд, который она не сумела больше сдержать. — У меня раскалывается голова. Отдыхайте, я пошла прилягу.

Исса открыл было рот, чтобы снова возразить, но она она развернулась и пошла прочь с таким непреклонным видом, что на этот раз он промолчал, поняв, что если попытается опять надавить, она взорвётся.

Карим тут же встал из-за стола, но не ушёл, переместившись в кресло и включив без звука телевизор, демонстрируя, что будет здесь, пока они не уйдут.

Но они не уходили, Кэрол слышала их из своей комнаты. Неужели так будет теперь всегда, и эти двое и впредь будут вести себя у неё, как у себя дома? Раньше она спокойно к этому относилась. Но то было раньше.

Кэрол распустила волосы и легла на не разобранную постель, включив телевизор, чтобы отвлечься, добавила погромче звук, дабы не слышать голоса из гостиной. Она даже не сразу расслышала робкий стук в дверь.

— Да? — окликнула она, убирая звук и с замершим сердцем смотря на открывающуюся дверь.

На пороге появился Тим.

— Как твоя голова? — смущённо поинтересовался он, избегая встречаться с её взглядом. — Полегчало?

— Нет.

— Можно мне войти? Я хочу поговорить, — на мгновение их взгляды встретились, но он тут же снова отвел глаза.

Кэрол села и указала на кресло.

Кивнув, он вошёл в комнату, плотно прикрыл дверь и опустился в кресло. Кэрол наблюдала за ним, не отводя взгляда, отчего он ещё больше смутился. Некоторое время он сидел молча, разглядывая свои пальцы. Кэрол не пыталась прервать это молчание, терпеливо ожидая.

— Там, в Швейцарии, я подумал, что ты сбежала к мужу, — наконец, заговорил он едва слышно и замолчал, ожидая её реакции.

— Я знаю. Исса мне рассказал.

— Я не знал, что вы попали в беду… Мы вас ждали, а вы не приходили… А ещё, нас обманули, ввели в заблуждение, что вы уехали к Рэндэлу…

Кэрол молчала, не отводя переполненные болью глаза. Потом губы её тронула горькая улыбка, больше похожая на ухмылку.

— Как Торес? Надеюсь, у вас всё хорошо?

Он вскинул на неё удивлённый взгляд, в котором Кэрол разглядела замешательство. Потом залился густой краской и опять спрятал глаза.

— Э-э… разве Исса тебе не сказал? — пробормотал он.

Кэрол нахмурилась.

— Чего не сказал?

— Что Торес больше нет. С тех пор, как ты сюда приехала…

— Как нет? А куда она делась? — поразилась Кэрол, растерявшись от неожиданности, и в груди у неё похолодело, когда он не ответил. — Она… мертва?