Великий магистр (Тамплиеры - 2) - Октавиан Стампас

- Жди меня здесь и будь наготове! - прошептал Гораджич своему верному слуге Джану, усевшемуся на корточки. Сами же они вошли в дом, мимо еще полудюжины подобных молодцов, свирепо вращавших белками глаз.

- Интересно, откуда они взялись? - пробормотал Гораджич, поднимаясь по ступеням лестницы.

- Из прошлого, - отозвался Гуго. Перед ними открылась дверь в гостиную. За столом сидели Катрин де Монморанси, бледнее обычного, а напротив нее смуглый мужчина средних лет, с холодным холеным лицом и умными проницательными глазами. При виде тамплиеров графиня не удержалась от радостного возгласа. Четыре евнуха, сложив на груди руки, молча стояли возле стен.

- У вас гости? - произнес Гораджич, делая шаг вперед. Один из евнухов тотчас же встал между ним и сидящим мужчиной, который лишь махнул рукой, отсылая его на место.

- Пусть вас не смущает наше присутствие, - отчетливо проговорил он, улыбаясь. - Мы с графиней старые приятели и уже закончили наши дела.

Катрин с тревогой посмотрела на него. Она слишком хорошо знала характер султана Юсуфа ибн-Ташфина, чтобы успокоиться раньше времени. Предсказывать его действия было слишком рискованно. Только что между ним и ею состоялся напряженный и трудный разговор, окончившийся многоточием. Катрин без утайки рассказана султану обо всем, что приключилось с ней с тех пор, как она покинула Алжир. Юсуф ибн-Ташфин внимательно и молча слушал ее, не перебивая ни звуком; лишь когда она, еле сдерживая слезы, сообщила о смерти сына, легкая судорога прошла по лицу султана, а глаза потемнели; но он позволил ей выговориться до конца. Даже когда она сказала, что встретила здесь человека, которого ждала, возможно, всю жизнь, он не выдал себя ни единым жестом. В душе его также шла мучительная борьба... После того, как он сам отпустил Катрин в это путешествие, не требуя никаких гарантий ее возвращения, Юсуф ибн-Ташфин затосковал по своей белокурой француженке лишь теперь осознав насколько глубоко и искренне он привязан к ней. Султан корил себя за столь необдуманный шаг, проклинал свою мягкотелость и благородство, рассылая гонцов и соглядатаев по ее следам. Им был отдан приказ закрыть наглухо посольство в Каире, лишь только графиня с сыном переступят его порог, а затем немедленно, не взирая ни на какие уговоры и мольбы, отправить их обратно в Алжир. Но в планы султана вмешалась чума, поразившая Египет. А потом - в посольстве был найден лишь труп евнуха Бензуфа, сама же Катрин вместе с сыном словно бы провалилась сквозь землю. И могущественный султан Магриба Юсуф ибн-Ташфин сам лично отправился на поиски беглянки, не в силах терпеть муку расставания с ней. Теперь он видел перед собой двух рыцарей, и у него не оставалось сомнений, что один из них - именно тот, ради кого Катрин де Монморанси хочет навсегда порвать с ним. Что ж... Он лучше, чем кто-либо другой знал, что принудить женщину, принявшую решение, возможно не силой, а только терпением, как приучают дикого зверя. Голод, ласка и ожидание. Сытная пища, плеть и вновь ожидание. И зверь поползет к твоим ногам. Перед тем, как вошли эти два рыцаря, султан сказал, что отпускает Катрин. Но смысл этих простых слов был иным. Он лишь давал еще один шанс графине, ждал, что она образумится, откажется от своих мыслей и вернется назад, - и тогда он простит ее. Но Катрин восприняла его слова с радостной благодарностью, чего он никак не ожидал от ее тонкого ума, ограненного долгой жизнью на Востоке. Юсуф ибн-Ташфин улыбаясь смотрел на рыцарей, а глаза его то сужались, то расширялись, и он никак не мог определить - кто же из них двоих - тот самый, вставший на его пути?.. Но он уже знал, как поступить с ними и какая судьба ожидает Катрин де Монморанси, едва они вступят в пределы Алжира.

Первым нарушил молчание князь Гораджич, которому надоело столь бесцеремонное разглядывание. Он пододвинул себе кресло и уселся напротив султана Юсуфа.

- Очень хочется пить! - произнес он недружелюбно.

- Я утолю вашу жажду, - тотчас же отозвался султан, делая знак одному из евнухов. - Карим! Принеси нам самого дорогого и целебного вина, в фиолетовой бутылке...

Легкая улыбка скользнула по лицу Юсуфа ибн-Ташфина, когда указанное вино появилось на столе, а евнух разлил его в маленькие хрустальные рюмки. Две из них он пододвинул Гораджичу и де Пейну, а третью, взглянув в глаза султана, поставил перед ним. Катрин, как завороженная, наблюдала за ними. Все трое из сидящих рядом с ней мужчин оказали в разное время на ее жизнь огромное влияние: с одним была связана ее безмятежная и счастливая юность, с другим - спокойные и тихие зрелые годы, с третьим - все нынешние надежды и помыслы на будущее. Сердце ее тревожно колотилось; ей отчего-то не верилось, что встреча эта разрешится благополучно.

- Я не пью с незнакомыми людьми! - произнес Гораджич, отодвигая рюмку. - Может быть, вы представитесь?

- Нет нужды, - спокойно заметил Гуго де Пейн, впервые подав голос и пристально глядя на султана Юсуфа. - Я знаю - кто вы.

- Молчите! - воскликнула Катрин, порывисто поднимаясь с кресла. - Вы все погубите!

- Правильно, - согласился правитель Магриба, холодно улыбаясь. - Имя мое не следует произносить без особой надобности.

- Хорошо. Тогда я скажу иначе, - продолжил де Пейн. - Вы тот, кто пользуется услугами пиратов, чтобы покупать себе юных жен, разбивая любящие сердца! - в комнате повисла тревожная тишина после этих резких слов. Нарушил ее сам султан.

- У каждого народа свои обычаи, - промолвил он, с интересом всматриваясь в мессира. - Счастье женщины зависит не от любви, а от условий и среды обитания. На все воля Аллаха! Спросим у нашей милой хозяйки: жалеет ли она о том, что произошло с ней?

- Мне непонятен этот разговор! - вмешался Милан Гораджич. - При чем здесь графиня де Монморанси? И какое отношение к ней имеете вы, сударь?

- Успокойтесь. Теперь уже - никакого, - промолвил султан, приподнимая рюмку. - Так вы не желаете пить? Или вы думаете, что вино отравлено? - и султан Юсуф, дабы доказать обратное, полуприкрыл глаза и маленькими глотками с наслаждением осушил свою рюмку. Потом он насмешливо посмотрел на князя Гораджича.

- Как бы то ни было - я пью за Катрин де Монморанси! - сказал Гуго де Пейн и поднялся, оборачиваясь к графине. - За тот светлый луч солнца, упавший на пробивающийся из земли росток и давший ему радость жизни!

- Нет, нет! - воскликнула Катрин, приближаясь к нему и завладевая его рукой. - Позвольте мне сделать это за вас. Я верю в одно: если жизнь столь жестока, что способна навсегда разлучить влюбленных и не дает им возможность соединиться вновь, то смерть исправляет ее ошибки. Там, в ином мире, любящие сердца сливаются в одно, а юность возвращается к страдальцам.