Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - Глеб Лебедев

Стратиграфия слоя VIII-X вв. разделена на 11 ярусов, объединяемых в горизонты Д, Е1, Е2, ЕЗ (маркировки А-Г были приняты для дневной поверхности и верхних отложений слоя, общей мощностью до 3 м) и датированных с использованием дендрохронологии в пределах десятилетий (Кузьмин 2000: 51-69). Ярусы I-VII соответствуют принятому ранее выделению «горизонта Е» (с различными подразделениями), ярусы VIII—XI — «горизонту Д» (см. Кузьмин 2000: табл. 3).

В I ярусе (750-760гг.) по всей сводной площади «раскопа 3-х Р» выявлены три «больших дома» каркасно-столбовой конструкции (12 х 6 м), с очагом в центре, срубная постройка 6 х 5 м (также с очагом в центре) и комплекс «кузницы» (кузнечно-ювелирной мастерской) с каменной наковальней (ею служил гранитный валун), горном, плавильной печью и другими деталями; порубочная дата этой постройки — 753 год, самая ранняя дата Староладожского поселения. Именно эта мастерская представляла собою первый в Ладоге производственный комплекс, к которому принадлежал найденный в канавке кузницы «клад» ремесленных инструментов (Рябинин 1980:161-180).

В состав его входит 26 предметов, в том числе — клещи (7 экз. шарнирных клещей, длиной от 192 до 418 мм, некоторые — с ограничителями), шилья или пробои (2 экз.), 2 миниатюрные наковаленки, 3 ювелирных молоточка, 2 зубила, ювелирные ножницы, 2 сверла (ложковидных, для сверления дерева), 2 волочильни для проволоки, оселок, ручка ларца (в который, видимо, были сложены инструменты) и бронзовое навершие с изображением Одина в окружении вещих воронов (Хугин и Мунин).

Мастер-универсал, владелец «клада» инструментов безусловно скандинавского производства (с устойчивыми аналогиями в древностях вендельского периода), изготавливал ладейные заклепки, ножи, стрелы (найдено до десятка изделий и 25 заготовок), а также занимался бронзолитейным делом. Этот, самый ранний из выявленных на Руси, «производственный комплекс, органически включенный в систему восточноевропейского протогородского образования, является показателем уровня развития и специализации собственно ладожского кузнечного и ювелирного ремесла, генетически связанного с расцветом ремесленного производства в Древней Руси» IX-XI вв. (Рябинин 1980:177).

Овальная скорлупообразная фибула, фрагмент гривны с «молоточком Тора», фризские гребни (с этого времени — один из устойчивых предметов ладожского производства, как и ювелирные изделия, поделки из янтаря, а в следующих десятилетиях — стеклянные бусы), как и два кресала — североевропейского и славянского типов, достаточно определенно говорят и о североевропейском происхождении, и о ремесленно-торговом роде деятельности населения.

II ярус сменяет застройку I яруса в середине 760-х гг. Производственный комплекс перестал действовать; видимо, именно в это время и был спешно скрыт кузнечный «клад», а на месте кузницы со временем появилась «летняя кухня» (Кузьмин 2000:58).

Застройка этого времени состоит из нескольких небольших (6 x6 м) срубных построек (в пяти из них — печи в углу), амбара «на пнях», около 780 г. они уничтожены пожаром. Именно к этому горизонту относятся литейные формы и украшения из оловянистых сплавов, характерные для широкого круга местных культур Восточной Европы и поступавшие из ареала раннеславянских культур Днепровского Левобережья или Поднестровья/Подунавья — пражской, пеньковской, колочинской — в верховья Днепра, Западной Двины, Волги и далее на Северо-Запад. Здесь, в ремесленных центрах «культуры северных длинных курганов», таких как городище Рыуге или Камно в Причудье, так же как в Ладоге, на основе славянских прототипов вырабатываются оригинальные местные виды этих украшений и «комбинированные», как в Ладоге, формочки для их отливки (Мачинская 1988: 17-18; Щеглова 2002: 134-150).

III ярус (780-810гг.) сохраняет примерно тот же облик застройки (выявлено три дома с печами). В это время начинает действовать стеклодельная мастерская, «базирующаяся на восточной технологии и привозном сырье» (Рябинин 1995:43-49). Мастерская (на месте кузницы) использовала рецептуру варки стекла, для которой требовался поташ, зола солончаковых растений; такое сырье, в необходимых количествах и достаточно регулярно, могло поступать лишь из степной зоны, по Волжскому пути. В это время в Ладоге появляются первые клады арабского серебра (786 г.), сердоликовые бусы, салтовские «лунницы» синего стекла.

В IV ярусе за один год (811 год рубки бревен) возводится «большой дом» и застраивается вся площадь «раскопа 3-х Р» (не менее 7 жилых построек с печами); возможно, к этому времени относятся несохранившиеся постройки Варяжской улицы (с дендродатами 842-857 гг.), большой дом в 830-х гг. сменяется постройкой несколько меньших размеров. Пожар около 840 г. полностью уничтожил всю эту застройку.

Рис. 149. Костяные гребни из раскопок в Старой Ладоге

V ярус (ок. 840—ок. 865 г.) воспроизводит и развивает планировочную структуру предшествующих десятилетий; рядом с «большим домом» ставится второй такой же (в раскопе Н. И. Репникова), вокруг них группируются срубы с печами, севернее ставится еще один «большой дом», площадью 120 кв. м; здесь найден деревянный «став» с рунической надписью, гривна с «молоточком Тора», многочисленные «детские» деревянные игрушечные мечи; «большие Дома» окружает «служебная» застройка. С этого же времени прослеживается регулярная застройка Варяжской улицы. Однако весь этот строительный горизонт расцвета варяжской Ладоги» уничтожен пожаром (в огне на окраине поселения погибли даже женщина и ребенок, чьи обгоревшие останки обнаружены в дренажной канавке раскопа А. Н. Кирпичникова).

В VI ярусе (ок. 865-890-е гг.) восстановлен лишь один («центральный») из «больших домов», но при этом снова действует кузница; наиболее интенсивные следы производственной деятельности этого времени зафиксированы на территории ладожской крепости (Корзухина 1961: 82-87). Видимо, в это же время появилась производственная постройка на северной окраине Земляного городища (в раскопе А. Н. Кирпичникова), где найдены незаконченная изготовлением фибула типа Бирка 655, равноплечная фибула типа «Вальста», другие литые латунные вещи, равно как резной фризский гребень, славянское бронзовое спиралеконечное височное кольцо, заготовки и производственный брак стеклянных бус (Кирпичников 2002: 227-253).

Радикально меняется картина в VII ярусе (890-920-е гг.): в западной части исследованной площади раскопа 3-х Р» строится «большой дом» с обходной галереей, частично раскрытый В. И. Равдоникасом, а полностью вскрытый и детально изученный Е. А. Рябининым (Рябинин 1985:39-47); при строительстве этой «спешно возведенной постройки» было использовано корабельное дерево, а в заполнении найдено свыше 200 стеклянных бус и более 30 кусков янтаря (в северной пристройке). Ладожский «большой дом» горизонта Е 1 может быть сопоставлен с «артельными» постройками купцов-русов, которые примерно в это же время видел и описал на Волге Ибн-Фадлан (Рябинин 1985:47). Сложный жилищно-производственный комплекс появляется в южной части участка «раскопа3-х Р», сруб с печью-каменкой и трехстенным прирубом с производственной печью.

В VIII ярусе (920-е — ок. 950г.) на месте «купеческого» возводится не уступающий ему по размерам, но значительно более комфортабельный «большой дом», продолжавший существовать и во время формирования ІХ яруса (950-970-е гг.). Этот «дом-долгожитель» (Кузьмин 2000:60) реконструируется как двухэтажное здание вполне дворцового облика. Несколько под углом к нему в два ряда выстраивается десяток срубных построек (жилищ с печами), среди находок по-прежнему встречаются скандинавские—разнотипные фибулы, бутероли (наконечники ножен), гривна с «молоточками Тора» и пр. Свыше 300 заготовок изделий из рога, заготовки костяных гребней, изделий из янтаря, литейные формы концентрируются в некоторых постройках, позволяя выделить по крайней мере четыре ремесленные мастерские (Давидан 1977:101-105). Возрастаети ввоз, наряду с производством на месте, стеклянных бус наиболее примитивных типов (лимонообразных, крупного и, особенно, мелкого рубленого бисера), связанных со стабилизацией «схемы тройного обмена»: бусы — меха — серебро (и другие товары), серебро — бусы (и другие товары) — меха (Львова 1977: 106-109).

Пожар 950-х гг. не привел к изменениям сложившейся городской застройки и в целом облика поселения этого «горизонта Д». В X ярусе на месте двухэтажного «дворца» ставится сложный комплекс из двух неотапливаемых срубов, избы с печыо-каменкой в углу и системы настилов, который С. Л. Кузьмин рассматривает как «преемника сооружений открытых на участке Е. А. Рябинина» (Кузьмин 2000:67). Застройка, сменившаяся постройками XI яруса, была уничтожена пожаром 997 г. (как и на Варяжской улице). Следующий пожар 1015 г. отображен лишь материалами застройки Варяжской улицы (Петренко 1985:91).

Верхние отложения горизонта Д сильно деформированы с появлением грунтового могильника (христианского облика), а затем — строительством каменного храма св. Климента (в 1153 г.). Начальная дата могильника 970-1060 гг., как и антропологические характеристики, позволяют рассматривать его «как кладбище варягов-христиан, проживавших в Ладоге в период правления ярлов» (Платонова 1997:26; Санкина 1998: 72-75); это дает основания для предположения о перепланировке застройки в конце X в. для строительства деревянной церкви, предшествовавшей каменному храму св. Климента (Платонова 1997: 26). Правда, лишь с переходом Ладоги под контроль новгородского епископа, при владыке Никите (1096-1108), которому, очевидно, принадлежала найденная на городище печать протопроедера Евстафия (1088-1094), и с началом деятельности новгородского архиепископа Нифонта (1130-1156) в Ладоге, именно со строительства каменной Климентовской церкви, устанавливается «церковно-административное деление русского города», что выражается, в частности, созданием нового типа каменного посадского храма, стоящего «берегом по горе», — первые из таких храмов, начиная с церкви св. Климента, были возведены именно в Ладоге (Мусин 1996: 75).