Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - Глеб Лебедев

К «городской» зоне относится также курганный могильник, вынесенный за пределы поселения, на правый берег Волхова. Он располагался напротив ладожской крепости (где в XII в. был поставлен воинский Георгиевский храм), на одной визуальной оси с крепостью и «Висельником», в урочище Плакун. На нижней береговой террасе Волхова здесь исследованы остатки полутора десятков курганов. Они были раскопаны с 1940 по 1971 г. (Назаренко 1985: 156-169); по-видимому, зафиксированные и изученные курганы составляют от 10% до 20% курганного кладбища, которое могло располагаться от выявленных насыпей, по крайней мере, до сопки здесь же, на нижней террасе, южнее курганов; вся площадка снивелирована застройкой дер. Малое Чернавино (Погорелец тож), появившейся здесь в 1880-х гг.

«Это первая в Приладожье группа могильных памятников, которую определенно и надежно можно связать с норманнами», — писал В. И. Равдоникас вскоре после начала раскопок (Равдоникас 1945:41). Насыпи были вытянуты рядами вдоль правого берега Волхова, в северной части небольшие курганы группируются полукольцом, окружая самый внушительный из сохранившихся курганов Плакуна (№ б). Обнесенный ровиком с выложенными плитняком склонами, курган диаметром 20 м и высотою около 1,1 м содержал в основании овальное кострище длиной 8, шириной 5,5 м, на нем — три плиты и столбовая ямка с остатками дерева (елового столба), и рядом — яма, в которой обнаружен ящик из сосновых досок, длиной 0,6 м, шириной 0,3 м, высотой 0,15 м, ориентированный с северо-востока на юго-запад (по оси кострища и перпендикулярно к реке). Ящик пуст, на дне его — продавленная внутрь крышка. В разных частях насыпи, на ее основании и в слое кострища найдены отдельные кальцинированные кости, ланцетовидная стрела, ладейная заклепка и серебряная лунница (Назаренко 1985:168). Необычный характер этого захоронения вызывает ассоциации и со скандинавскими обрядами (овальное кострище, заклепка, ланцетовидная стрела), и со славянским сожжением «на столпе на путех». Лунница, типично «восточнославянской» формы (заимствованной у авар), украшена в технике филиграни, известной по датским фибулам типа «Терслёв», изготавливавшимся в юго-западной части Балтики, на островах Эланд и Готланд, а также в бассейне оз. Мелар (там, где в предшествующий период IX в. прослеживалась активность христианских миссий и немецкого художественного ремесла).

Лунницы отливали, судя по найденным формам, в Хедебю, Бирке и в Ладоге; в качестве украшений их носили только славяне (восточные и западные); правда, в Бирке (могила № 660) подвеска-лунница имеется в составе женского убора с парой скорлупообразных фибул. Позолоченная серебряная лунница из кургана № 6 Плакуна покрыта декором, типичным для искусства викингов, и была, очевидно, изделием ремесленника-профессионала Ладоги X в. (Капелле 1989: 135-140).

Курган № 1, в противоположной (южной) части сохранившейся группы, высотой 0.45 м, диаметром 15 м, содержал в основании кострище длиной 7,5 м, шириной 5,5 м, также по оси, перпендикулярной берегу; в северо-восточной части кострища — яма, заполненная углями и булыжником, на кострище, юго-западнее ямы около 5 кв. м занимает скопление остатков сожжения; среди них, на кострище и вокруг него — более 200 ладейных заклепок, два ледоходных шипа, ручка от ларца, фрагменты гребня; курган представляет собою классический образец шведских «сожжений типа В» (в ладье). Курган № 3, соседний (чуть южнее), также содержал погребение по тому же обряду (свыше 100 заклепок на кострище), с вонзенным в землю клинком меча; в курганах № 2 и № 4 захоронений не обнаружено (хотя есть отдельные вещи, следы кострища). Курган № 5, с 40 заклепками в слое кострища, также относится к обряду «типа В», с погребальной урной, где среди кальцинированных костей найдено до 20 сердоликовых и хрустальных бус, фрагмент гребня; урну сопровождают два лепных сосуда и, видимо, остатки ларца. Курганы № 8,9,15 практически полностью срезаны дорогой, но в первом из них найдены две заклепки, а в последнем, на кострище — остатки сожжения, бронзовая пряжка, две игральные фишки из плоского камня.

Курган № 7 также сильно был поврежден, но кострище сохранилось, на нем — свыше 100 заклепок, фрагменты фишки, 13 стеклянных и 4 серебряных бусины из витой рубленой проволоки, медвежий клык, каменный оселок, два лепных сосуда и разбитый гончарный кувшин «фризского типа», с выгоревшей инкрустацией серебряной фольгой (равноконечным крестом в нижней части). Этот кувшин, относящийся к серии находок ритуальных литургических сосудов, связанных в Скандинавии с миссией Ансгара (около 20 кувшинов — в пяти памятниках Швеции, включая Бирку, 1 — в Норвегии, примерно 10 кувшинов — в пяти точках Западной Европы), безусловно, был произведен на Рейне в первой трети IX в. Бусы, аналогичные плакунским, найдены в Бирке, на Аландских островах, Эланде и датируются IX в. Г. Ф. Корзухина отнесла это погребение, во-первых, к ранним, во-вторых, безусловно женским (как и могилы курганов № 5 и № 13) и потому оценила Плакун как «кладбище выходцев из Скандинавии, живших здесь постоянно и даже с семьями» (Корзухина 1971: 131). Христианские черты в убранстве женщины из кургана № 7, при престижном и бесспорно языческом обряде, видимо, свидетельствуют об «идейно-политической обстановке» в Ладоге IX в., не менее сложной, чем в Бирке Ансгара.

Курган № 11, исследованный Г. Ф. Корзухиной (при участии автора этих строк, а также В. А. Назаренко, главного публикатора могильника), был почти полностью снивелирован огородными грядками деревенской усадьбы и сохранился на высоту 0,3 м при диаметре 13 м. В центре, под полосою плит длиной 2 м. шириной 1,1 м (по оси северо-запад — юго-восток, «перпендикулярной» всем сожжениям в ладье) — свыше 40 заклепок, свидетельствующих об использовании элементов традиционного «ритуала викингов». Камни перекрывали могильную яму длиной 2,8 м, шириной 1,75 м, глубиной 0,7 м. В яме погребальной камеры было установлено дощатое гробовище с крышкой, длиной 2,15 м, шириной 0,95 м, высотой до 0,4 м; дно ямы у торцовых стенок гробовища было выстлано берестой, пространство между гробовищем и стенками камеры — завалено массивными бревнами. Костные останки, раздавленные крышкой, сохранились в виде тлена (удалось собрать зубы), на костяке и особенно справа от него зафиксировано большое скопление железных и бронзовых окислов от полностью разрушившихся железных и бронзовых предметов «погребального инвентаря». В ногах погребенного сохранилась часть долбленого корытца и стенка берестяной коробочки. Дендродата этого погребения — 880-е гг. — и антропологические определения (senior, masc.) привели В. А. Назаренко к выводу о том, что погребенный по «христианскому» обряду ранних камерных могил, старик (более 60 лет), умерший (если строго следовать дендродатам) в 879 г., год смерти Рюрика, и может быть собственно Рюриком Ютландским (Назаренко 1997:94-95).

Возражения против столь жесткой идентификации понятны и правомерны, однако высказанные в имеющихся публикациях не вполне корректны (Михайлов 2002:62- 63, там же библиография). Как отмечено, погребение нельзя считать «безынвентарным», хотя материалы для датировки дает только дендрохронология. Ссылки на датские параллели камерных погребений также неправомерны, прежде всего в отношении датировок: в Дании этот обряд связывают с влиянием шведов, если не «восточноевропейских варягов», и потому, естественно, собственно «датские» камеры относятся к более позднему времени; исходные же — достаточно близки предполагаемой датировке Плакуна, как в «шведском» камерном могильнике Хайтабу, так и в «ранних» камерных погребениях Бирки (Steuer 1984: 203). Именно это в свое время стало основанием для обозначения определенного вида ранних камерных могил Бирки как камер «типа плакун» (Лебедев 1972:175).

Столь же некорректна и корректировка даты, равно как вида погребального ритуала «погребения воина» в сопке урочища Плакун, которое тот же автор относит «ко второй половине X века» на основании даты византийской поясной пряжки (Михайлов 2002: 67), хотя в другой своей публикации отмечает, что «этот тип широко бытовал… в VIII-X вв.» (Михайлов 1996: 30-31). Сопка высотою до 6 м стояла на краю нижней береговой террасы южнее основной сохранившейся группы курганов Плакуна. В 1971 г. здесь было доследовано разрушавшееся погребение, после того как из ямы на вершине местные «школьники выкопали костяной кочедык, украшенный головой Дракона, бронзовую поясную пряжку с циркульным орнаментом, большое количество железных предметов и костей. Произведенная расчистка обнаружила в слое Древесного тлена с ладейными заклепками сильно разрушенное мужское погребение, ориентированное на север. В ногах погребенного лежало 13 стрел. К востоку от захоронения были открыты скелеты двух коней, лежащих в одну линию головами на юг. При них найдены ледоходные шипы, серебряные бляшки от узды со следами позолоты, удила. Предварительная дата погребения IX-X вв.» (Булкин, Назаренко, Носов 1972: 31-32).