Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По приходе в Гензан все мои первоначальные заботы сводились к тому, чтобы разгрузить флотилию от беженцев и войск, ибо, с одной стороны, было ясно, что флотилия оставаться навсегда в Гензане не сможет и даже не сможет по недостатку средств и угля провести там зиму, с другой стороны, положение беженцев было поистине отчаянным. При совершенно невероятной скученности, большей частью на морозе, на верхней палубе, при недостатке горячей пищи и даже пресной воды, все это грозило перейти в неописуемое бедствие, причем с развитием эпидемий и среди судовых команд все население кораблей потеряло бы сначала возможность передвинуться в другой порт, а затем и возможность обслуживания самых элементарных требований жизни.
К несчастью, японцы начали с того, что запретили съезд на берег кому бы то ни было и запретили подход кораблей к берегу за водой и углем. Затем после долгих разговоров они разрешили съезд на берег мне и старшим начальникам сухопутных войск по особым пропускам. На другой день последовало разрешение кораблям по очереди подойти к стенке, чтобы один только раз пополнить запас воды, за деньги, конечно.
Единственно, кто сразу получил разрешение высадиться на берег и даже получил некоторую помощь, это были раненые, прибывшие в Гензан на японских пароходах еще до прихода флотилии, и первая партия кадет около шестидесяти человек. Японцами был организован для раненых лазарет на берегу, куда они все и были помещены. Японцы очень носились с этим лазаретом, в котором ими была оказана помощь нескольким десяткам русских из числа около восьми тысяч находившихся на кораблях, но все же, чтобы этот лазарет не прекратил преждевременно своего существования, мне пришлось пожертвовать пять тысяч иен из сумм флотилии на его содержание. Кадеты отправились в Мукден по железной дороге и затем после долгих мытарств присоединились к своим корпусам уже в Шанхае.
Только через несколько дней удалось убедить японцев разрешить свезти на берег гражданских беженцев и их семьи. Они были помещены японцами в холодные бараки на берегу и начали получать самую минимальную помощь продовольствием. Положение этих несчастных сделалось очень мало чем лучше, чем на кораблях, лишь только те, кто имел родственников в Маньчжурии и Китае, получили теперь возможность списаться с ними и покинуть Гензан. Масса же была обречена на самое ужасное существование.
С уходом гражданских беженцев на берег освободились «Манджур», переданный вслед за тем его новым владельцам, купившим его еще во Владивостоке, и «Охотск», и стало несколько свободнее на других кораблях. Все же на кораблях сверх личного состава флотилии оставались еще следующие категории пассажиров:
1) воинские части Дальневосточной казачьей группы генерал-лейтенанта Глебова (около 2500 человек) и их семьи;
2) части Упо-вирало-Егерского отряда генерал-майора Лебедева (около 1200 человек) и их семьи и милиция побережья Татарского пролива (около 100 человек) с семьями;
3) кадетские корпуса – Омский575 и Хабаровский576 и семьи воспитателей (около 350 человек);
4) батальон Морских Стрелков, Морская Десантная рота, русско-сербский отряд и их семьи (около 500 человек);
5) чины частично эвакуировавшихся учреждений Морского ведомства, как то: порта, службы связи, плавучих средств, морского госпиталя и пр. и их семьи (около 200 человек);
6) семьи плавающего состава (около 150 человек).
При этом люди, принадлежавшие к 4, 5 и 6-й категориям, имели прямое отношение к флотилии и перед эвакуацией были приняты в расчет интендантством флотилии как связанные с ее судьбой и поэтому подлежащие длительному пребыванию на кораблях. Они были обеспечены продовольствием и деньгами на продовольствие на два месяца.
Третья категория – кадетские корпуса были приняты на корабли для доставки за границу, имели кое-что из продовольствия, но не имели никаких денежных средств и никакого ценного имущества. Поэтому, входя в положение детей-кадет, я принял на себя заботы о пополнении недостающего в продовольствии кадетских корпусов во все время их пребывания на кораблях.
Люди же первой и второй категории, составлявшие громадное большинство населения кораблей, были приняты мною согласно инструкции воеводы Земской Рати на несколько часов для доставки из Владивостока в Посьет и осели на кораблях случайно, после того как высадка их в Посьете была запрещена генералом Дитерихсом.
Продовольствие этих людей я не считал на своей ответственности, тем более что оба трюма канонерской лодки «Свирь» были завалены неизвестным мне имуществом сухопутных частей и грузами интендантства армии, и потому еще, что мне неизвестно было состояние касс всех этих воинских частей и было отлично известно, что если бы я принял всех людей 1-й и 2-й категории на довольствие при флотилии, то все тогдашние ресурсы ее окончились бы в две недели.
Я не мог считать себя в какой-либо мере ответственным за то тяжелое положение, которое создалось для этих людей, и со своей стороны принимал лишь все меры, чтобы разъяснить начальникам сухопутных частей то обстоятельство, что флотилия бессильна помочь им и что они сами должны изыскивать пути устройства участи своих людей. Зато на мне полностью лежала ответственность за корабли, на которых находились эти люди.
Между тем уже 3 ноября, то есть через четыре дня после нашего прихода в Гензан, мною была получена от адмирала Дудорова следующая телеграмма:
Копия
Телеграмма
г. Управляющего Российским Посольством в Токио
Российскому Консульскому Агенту Рейгана и Сончжине.
Получена 3 ноября в 9 ч. 48 м. вечера.
Дополнение 84. Адмирал Дудоров просит передать Адмиралу Старку:
По категорическому заявлению мне Японского Морского Министерства Японским Правительством принято решение не разрешать долговременной стоянки наших судов в японских портах. Последние меры китайцев в отношении наших беженцев не дают полной уверенности в безопасности стоянки в китайских портах. Телеграфируйте, сколько остается на судах команды и каковы ваши намерения.
(Подпись) Абрикосов № 90.
С подлинным верно: (подпись)
Нужно заметить, что с самого Владивостока и до Гензана флотилию конвоировал дивизион японских миноносцев. В Гензане же к нему присоединился японский легкий крейсер. Японцы относились к нам в высшей степени вежливо, ограничиваясь лишь наблюдением за нами, но из всех разговоров с ними выяснялось, что японское морское командование не допускает мысли, чтобы Сибирская флотилия, как таковая, задерживалась бы надолго в японских портах. Например, в вопросе пополнения запасов угля и воды они предупредили меня, что это будет допущено за наличные деньги и только один раз
