Грохот ледника - Ольга Акофина

– Что ещё? Надо, сам в магазин сходи.

– А, наверное, у тебя в кровати скрывается пара-тройка стройных девочек? – не понятно к чему спросил Володя, и на цыпочках пошёл по комнатам.

Глеб закурил. Значит, Володя сбежал, и его подсадили на иглу. Болезнь обострилась, а это означает, что у него прибавиться проблем. Когда Володя закончил свой обход, он плюхнулся обратно в кресло и спросил:

– Что же так, Wolf, где же все цыпочки, разбежались? А то я думал, может устроим групповуху, ты когда-нибудь участвовал в групповом сексе?

Глеб зло швырнул сигарету в пепельницу, пора было кончать с этим спектаклем.

– Володя, слушай сюда, я подозреваю, что с тобой случилось, и твой сумасшедший бред я слушать не желаю. Что тебе надо от меня?

– Денег, дорогой. Только денег.

– Только? – усмехнулся Глеб.

– Много денег.

– Если мне не изменяет память, я открыл на твоё имя довольно приличный счёт в банке.

– Не помню.

– Ничего, всё зафиксировано в бумагах. Я тебе освежу твою память. Так что же с твоими деньгами?

Володя развёл руками. А Глеб вскинул бровь.

– Что? Ты всё промотал?

– Всё, до единой копейки.

Володя дико захохотал. У Глеба от этого кошмара голова разваливалась на части. Он готов был схватить пистолет и пристрелить Володю, чтобы не мучить ни его, ни себя.

– Что это ты так удивился? Ты тоже принимал наркотики, я теперь совсем как ты.

– Кому ты отдавал свои деньги? У кого ты покупал наркоту?

– У меня чудесные друзья! И Ира. Помнишь, которую ты избил? Она брала у меня деньги, доставала для меня и ребят наркотики.

– Ах, вот оно что. Опять Ирина.

Значит, все деньги Володи перетекли к Ирине. Чёрт, почему он сразу не догадался, что это она подговорила его сбежать? Закабалила его, подсадив на иглу и сексуальные игры, выудила у него все деньги и, видимо, выгнала. Надо было ему сразу это понять, но беда в том, что он не слишком занимался поисками Володи, не слишком ломал голову, куда тот делся. Что ж, теперь придётся расхлёбывать.

– Ирочка – честная девушка. Я очень её люблю.

– Где же она сейчас?

– Там же, в нашем доме, в посёлке Морозова. Она сказала, чтобы я взял у тебя денег, без денег нет укола и ничего нет. Она сказала, что ты меня обобрал и у тебя денег полным-полно. Мне надо принести их, без них она велела не возвращаться.

Что ж, Ира ловко придумала, чтобы наказать его, надо же иметь такую извращённую фантазию. Глядя на эту хрупкую брюнетку с ангельским лицом, никогда не подумаешь, что у неё такой кровожадный ум. Хоть бы страдал от этого только он, раз сам во всём виноват. А то ведь из-за неё погибла Элла, чуть не пострадала Диана, а этого брызжущего слюной человека, его родного брата, вообще сложно назвать человеком. Будь проклят тот день, когда он с ней познакомился!

– Нет, Володя. Ты ничего не получишь. Единственное на что я согласен, это оплатить твое лечение в больнице.

– Мне не надо в больницу! Я – нормальный! Ира сказала, что это тебе надо в психушку! Ты – больной, а я – здоровый!

– Раз тебе не нужно лечение, тогда до свидания.

Володя начал крыть матом. Глаза его налились кровью.

– Уйди вон из моей квартиры, – всё так же спокойно сказал Глеб.

В ответ на это на пол полетели хрустальная ваза, а вслед за ней пепельница, подняв в воздухе облако пепла и окурок. В приступе сумасшедшей ярости Володя был страшен, Глеб мог запросто уложить четверых, но был бессилен против одного психа. И он молча смотрел, как тот громил его дом. Изящная статуэтка врезалась прямо зеркало, и оно разлетелось на тысячу маленьких острых зеркал. Володя разодрал обивку дорогих кресел и дивана, кулаком расколошматил стеклянный столик. Глеб всё-таки сделал попытку остановить его, но брат держал в руке окровавленный собственной кровью, кусок стекла.

– Только подойди, – визжал он, продолжая свое варварство.

– Вот тебе, вот тебе, – кричал Володя, ломая технику и мебель.

В дверь уже настойчиво звонили и стучали соседи, испуганные грохотом, Глеб был бы рад им открыть, но Володя не выпускал его из комнаты.

– Только попробуй подойти.

Когда комната была окончательно разгромлена, Глеб понадеялся, что Володя перейдёт в другую комнату, а он сможет добраться либо до телефона, либо до двери. Но Володя, вооружившись выдранной из мебели палкой и куском стекла, пошёл на него. С ловкостью тигра он напрыгнул на Глеба и повалил его. Задыхаясь под тяжестью тела, Глеб понял, это конец, против бешенства он был бессилен. Володя сильно ударил его палкой и вонзил в горло стекло. Сквозь красную пелену Глеб увидел очертания каких-то людей, видимо ворвавшихся через балкон, почувствовал облегчение от того, что Володя больше не лежал на нём, и последней его мыслью было: «Вовка убил меня, кто бы мог подумать…».

Глеб приоткрыл глаза, дикая боль тут же пронзила всё его существо. Боль была такой сильной, что он чуть ли опять не лишился сознания. Он крепко зажмурился, пытаясь подумать о чём-нибудь приятном. Прежде это ему помогало. Но сейчас все его мысли возвращались к Володе, его чуть ли не убил собственный брат… Надо собраться, надо узнать где он сам и где Володя, может ему нужна помощь? Превозмогая боль, Глеб вновь открыл глаза. Конечно, он был в больничной палате люкс. В поле его зрения находились кусок окна, стена и цветы. Но он чувствовал, что в палате кто-то ещё есть, он слышал тихое дыхание. Сиделка? Глеб сделал титаническое усилие, чтобы повернуться, но ему это не удалось. От бессилия, боли и злости на себя, чуть ли не выступали слёзы. Но тут Глеб услышал такой знакомый вздох, и он всё понял.

– Дана? – еле слышно прошептал он.

К нему тут же подлетела та, которую он хотел здесь видеть больше всего. Она села к нему на край кровати.

– Слава Богу, с тобой всё нормально. Ты всё помнишь?

Глеб взял её прохладную руку и прижал к своей щеке, он закрыл глаза, как хорошо.

– Глеб, Глеб, – услышал он её встревоженный голос.

Светлые глаза внимательно посмотрели на неё.

– Не пугай меня, – улыбнулась она.

– Мы поменялись ролями, да? – спросил он, хотя каждое слово давалось с огромным трудом.

– Я так боялась за тебя. Ты нормально себя чувствуешь?

По бледным губам прошла судорога боли, но он ответил:

– Отлично. Давно я тут?

– Два дня. Значит, все мои молитвы были не напрасны.