Прайд (СИ) - Анатолий Махавкин

– Тварь!

Он плюнул, но его зловонная слюна не долетела, а подойти ближе человек не решился. Яростно дёрнув за край ширмы, сторож полностью закрыл нишу, где располагалась моя тюрьма, погрузив её в тень. Я осталась совершенно одна.

Или нет?

– Привет, сестрёнка.

Откуда она взялась здесь? Провинившаяся служанка в непроницаемом чёрном плаще. Она появилась из теней, окруживших моё узилище и теперь медленно сняла капюшон, вместе с уродливым чёрным париком, скрывавшим большую часть лица. Теперь я могла видеть гладкую бледную кожу, ослепительно белые волосы и сияющие жёлтым светом, знакомые глаза.

– Сестра моя! Ты! Как я рада тебя видеть!

– Я бы могла сказать то же самое, если бы дела обстояли несколько иначе. Стоило оставить вас двоих всего на пару дней и вот к чему это привело. Ну, ладно ты, бестолковое создание, но Серра! Как он мог допустить такое?

Она закрыла глаза и склонила голову. По щеке прокатилась крошечная слезинка и я ощутила спазмы в горле.

– Как всё это случилось? – тихо спросила львица, – почему вы не воспользовались браслетом?

– Нам не уйти, – сказал Серра и оглянулся.

В его глазах застыла тоска.

Мы бежали среди пологих холмов, поросших жёсткой серебристой травой и высоким колючим кустарником. Впереди тянулась череда таких же возвышенностей, а за ними, я точно знала, бежит глубокая узкая река с высокими берегами и каменистым дном. В прозрачной воде всегда скользили яркие рыбы, хорошо различимые с глинистого обрыва.

Сейчас два загнанных льва напоминали этих блестящих чешуйчатых созданий: такие же доступные для пристальных взглядов. Охотники, преследовавшие верхом нас всю первую половину дня, успели охватить нас с обеих сторон и оглядываясь, я видела их тёмные силуэты на фоне сумрачно серого неба.

Меня убивало чувство вины: во всём была виновата я и только я. Серра ни разу не упомянул об этом, но мне не требовались резкие слова сестры для понимания этой нехитрой истины. Поэтому милосердное молчание брата вынуждало страдать ещё больше.

Люди устроили засаду в том селении, где я обучала их детёнышей основам живописи и танца. Никто из нас ни разу не питался в проклятой деревушке, а Серра так и вовсе не пересекал границ посёлка. Сестра моя десяток дней назад ушла в свободную охоту, небрежно упомянув о защите, которую большой лев способен предоставить чокнутой кошечке.

Как выяснилось, она заблуждалась.

– Если мы доберёмся до реки, уйдём вниз по течению, – сказала я, не замедляя бега, – там – скалы и острые камни, их звери не смогут нас преследовать. А сами они – слишком медлительные, для погони.

– Впереди – засада, – коротко бросил лев и начал замедлять бег, – очень много ловчих. Похоже, они смогли просчитать наш маршрут. Моя ошибка.

– Не говори так! – я схватила его за руку, – это – я! Я, во всём виновата…

– В чём? – он остановился и тяжело вздохнул, – в том, что эти животные настолько сильно нас ненавидят? В их неспособности различать мрак и свет, добро и зло? Добро…Ты сама всё видела.

Да, видела.

Этим утром я, как обычно, пришла на площадку с солнечными часами, на окраине деревушки. Обычно зверята радостным визгом приветствовали меня и бежали навстречу, размахивая деревяшками и угольками, зажатыми в грязных лапках. Взрослые опасались приближаться к месту наших занятий, и я могла, без помех, показывать, как правильно соблюдать пропорции, определять перспективу и наносить тени. Ближе к полудню, прогнав мальчиков, я преподавала грязнулям в мешкообразных платьях основы хореографии.

Мне очень нравилось, когда полтора десятка резвых сорванцов висли на мне, точно плоды на деревьях. Эти радостные вопли и бесконечный поток просьб и вопросов…

В то утро меня встретила тишина. И полтора десятка мёртвых маленьких тел, выложенных в ряд. Все – задушены.

Я оторопела и в замешательстве замерла, глядя на убитых детей.

Зачем?

За что?

Если бы не Серра, меня бы убили там же. Лев, с рёвом, вырвался из-за ближайшего сарая, который местные, почему-то, именовали домом и вбил в чёрную дощатую стену истошно вопящего охотника. В тот же миг, воздух разорвали истошные возгласы множества глоток и десятки вооружённых треспами ловчих, набросились на нас.

И не отставали до сих пор.

– Дай мне свой тресп, – спокойно сказал Серра, пристально глядя мне в глаза.

– Зачем? – я отступила на пару шагов, ощущая некий подвох в его просьбе.

– Рейя, – он приблизился и поцеловал меня, – ты – моя любимая кошка и когда я вижу тебя, моё сердце наполняется светом. Поэтому я хочу, чтобы ты осталась жива.

Только теперь до меня дошло, к чему он клонит и это привело меня в ужас. Жить без Серра? Нет! Лучше умереть вместе с ним. Я замотала головой и лев ещё раз поцеловал меня.

– Мы не можем уйти и бросить Зеббу здесь. Кроме того, я слишком давно питался и у меня просто не достанет сил, открыть переход. Придётся принять бой. Рейя, я живу очень давно и понимаю – это сражение не выиграть. Останемся вдвоём – умрём оба.

– Пусть так! Я не боюсь!

– Я боюсь. Боюсь, за тебя. Хочу, чтобы ты жила. Живи и расскажи сестре, как погиб я.

– Нет, нет!

– Дай мне обещание, что ты останешься жить! Во имя нашей любви.

Я разрыдалась: Серра и сестра – вот и вся моя жизнь. Другой не было, да я и не желала ничего иного. Мне всегда виделась целая вечность впереди и вдруг она резко оборвалась. Мой любимый лев должен был умереть, а я не могла уйти следом. Что может быть хуже?

Тогда я ещё не знала.

Серра крепко обнял меня, ещё раз поцеловал и осторожно вынул из поясных ножен мой тресп – скорее красивую игрушку, нежели оружие. Я стряхнула набежавшие слёзы и отчаянно обернулась: через гряду холмов перевалили тёмные силуэты всадников и устремились к нам. Кольцо преследователей сжималось. И всё меньше оставалось отпущенного нам времени.

– Серра, – сумела выдавить я, но он улыбнулся и прижал палец к моим губам.

– Сестра моя, – едва слышно произнёс он и коснулся моей щеки своей, – обещай мне остаться в живых. Обещай и дальше радовать братьев и сестёр. Обещай найти новую любовь и поддержку. Обещай.

Он был настойчив, и я молча кивнула. Я просто не могла, была не в состоянии произнести всё это вслух! Тогда лев широко улыбнулся и легко толкнул меня в грудь.

– Беги, – сказал он, – спрячься. Им будет не до поисков маленькой прелестной львицы. Этим животным предстоит рандеву с огромным страшным львом.

– Ты спряталась? – негромко спросила сестра. Её глаза тускло светились в полумраке.

Я кивнула. Помешкав, она кивнула, в ответ.

– Это – правильно. Всё равно, в бою ты бы только помешала ему. Жаль, меня там не было, когда…

– Его бы это не спасло, – горько вздохнула я и закусила губу, – их было слишком много. Наверное, ловчие очень долго готовили эту ловушку.

Сначала они попытались поймать окружённого льва. Но из-за страха приблизиться, сети летели мимо, а с десяток Серра поймал и отправил обратно. Охотники казались такими медлительными и неуклюжими, словно сделанными из дерева. Мне начало казаться будто всё обойдётся. Кот сумеет ускользнуть от этих неловких животных, и мы убежим. Множество всадников мешали друг другу, толкались крупами коней, цеплялись упряжью и злобно переругивались.

Лев, напротив, сохранял ледяное спокойствие. Стоя в центре пульсирующего кольца, он презрительно поглядывал на ловчих, сжимая в опущенных руках два треспа: свой – боевой лист, с широким лезвием и мой – маленький клинок, с инкрустированной драгоценностями рукоятью. Чуть позже, они потребовались оба.

Как выяснилось, охотники были неловкими лишь тогда, когда пытались изловить кого-то живым. Стоило им отказаться от этой мысли и поведение ловчих разительно изменилось.

Затрещали арбалеты и лев, поморщившись, пошатнулся, сбивая вонзившиеся в грудь метательные треспы. Эти негодяи собирались расстрелять его издалека, надеясь обойтись лёгкой кровью! Но Серра был умным и опытным львом, поэтому не собирался изображать беззащитную жертву.

Прижавшись к земле, я наблюдала, как его мощное тело напряглось, перед прыжком и вдруг размазалось в воздухе. Через мгновение, кот оказался среди галдящих всадников, нанося удары во все стороны. Завопили раненые и безвольно падали мертвецы. Лошади, ощутив запах хищника, начали подниматься на дыбы, сбрасывая живых к мёртвым. Казалось, этой паники достанет брату, для спасения и он сумеет прорваться к свободе. У меня вновь вспыхнула надежда и закусив губу, я скользнула ближе к подножию холма, на тот случай, если потребуется моя ничтожная помощь.