Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Эрнест Джонс

Несмотря на несколько предложений, он ни на минуту серьезно не задумывался об эмиграции. Отвечая на мое предложение о переезде в Англию, Фрейд сказал, как и позднее, в 1938 году: «Я останусь на своем посту до тех пор, пока это находится в пределах возможного». Однако как раз перед этим его явно увлекала мысль об Англии как о последнем прибежище, так как он написал Эйтингону: «Сегодня я нанял преподавателя, чтобы улучшить свой английский. Ситуация здесь безнадежная и, без сомнения, будет оставаться такой же. Мне кажется, что к тому времени, когда я истрачу свои последние сбережения, Англия разрешит приезжать своим бывшим врагам, то есть примерно месяцев через восемнадцать. Два моих брата уже покоятся в английской земле; возможно, в ней окажется место и для меня». В конце концов так и случилось. Бурные события, которые пронеслись над Европой в последние два года, а особенно те, которые затронули Австрию, вызвали у Фрейда настроение безнадежной, но жизнерадостной покорности судьбе. Нижеследующие отрывки приводятся из его писем, написанных в течение двух недель одно за другим. В одном из первых писем, которые я получил после войны, он писал: «Вы не услышите каких-нибудь жалоб. Я по-прежнему остался честным и не считаю себя ответственным за какую-либо часть мировой бессмыслицы». В это же время он написал Ференци, который рассчитывал на некоторое официальное признание в Будапеште, следующее: «Сохраняйте сдержанность. Мы не подходим для какого-либо вида официального существования и нуждаемся в независимости во всех отношениях. Возможно, у нас есть основание сказать, что Бог оберегает нас от наших друзей. До сих пор мы успешно справлялись с нашими врагами. Более того, есть такая вещь, как будущее, в котором мы снова займем некоторое место. Мы остаемся и должны оставаться вдали от какой-либо тенденциозности, кроме единственной цели исследования и помощи». Примерно в это же самое время он писал мне:

Я не могу припомнить такого времени в своей жизни, когда мои перспективы на будущее оказывались бы столь мрачными, или, если такое время ранее и случалось, я был моложе, и меня не беспокоили болезни начинающейся старости. Я знаю, что Вы переживаете сейчас тяжелое время и неприятные события, и очень сожалею, что не могу сообщить ничего лучшего или предложить какого-либо утешения. Когда мы встретимся, что, как я надеюсь, случится в этом году, Вы найдете меня по-прежнему твердым и готовым к любой неожиданности, но это относится только к проявлению чувств, мое суждение склоняется в сторону пессимизма… Мы живем в плохое время, но наука обладает могучей силой, чтобы сделать человека упрямым. Примите мои наилучшие пожелания и пришлите более приятные известия Вашему старому другу Фрейду.

Сын Эли Бернайса, Эдвард, делал в эти годы все возможное, чтобы содействовать интересам Фрейда в Америке. Когда он находился в Париже в начале 1919 года, ему удалось переправить оттуда в Вену коробку гаванских сигар через главу миссии, изучающей положение дел в Вене; он знал, что никакой другой подарок не будет столь желанным для Фрейда (его дяди), который уже несколько лет не пробовал хорошей сигары. В ответ Фрейд послал ему экземпляр своей книги «Лекции по введению в психоанализ», и Эдвард незамедлительно предложил устроить ее перевод, на что Фрейд сразу же согласился. Когда я увидел Фрейда в октябре следующего года, я рассказал ему о нашем плане выпустить книгу в английском переводе и о том, что будет трудно найти английского издателя, если права на перевод уже переданы американцам. Фрейд сразу же телеграфировал в Нью-Йорк, чтобы остановить публикацию, но было уже слишком поздно. Эдвард Бернайс не терял времени даром, заполучив для работы над переводом большое количество выпускников Колумбийского университета и подписав контракт с издательством «Бонн энд Ливеррайт» на выпуск книги, которая появилась следующей весной под заголовком «Общее введение в психоанализ». Фрейд выражал недовольство многочисленными ошибками и другими несовершенствами перевода и позднее высказывал сожаление, что санкционировал выход этого издания, несмотря на желанный авторский гонорар, который принесло ему издание книги, когда он находился в стесненных денежных обстоятельствах. Тем временем Джоан Ривьер сделала тщательный перевод, который появился в 1922 году с более точным заглавием «Лекции по введению в психоанализ».

Не одни только стесненные финансовые обстоятельства помешали Фрейду оставить Вену летом, когда в этом ощущалась явная потребность. 15 июля 1919 года он вместе с Минной Бернайс отправился в Бад-Гастейн, они оба нуждались в отдыхе. Жена не могла сопровождать Фрейда, так как лечилась в санатории, расположенном около Зальцбурга, от осложнений после воспаления легких, которое началось у нее за два месяца до поездки Фрейда. 9 сентября Фрейд отправился в тяжелую по тем временам поездку в Гамбург, через Мюнхен, чтобы повидать свою дочь Софию, — как оказалось, в последний раз; она умерла всего четыре месяца спустя. Он возвратился 24 сентября в Вену, куда вскоре приехал и я, — это была наша первая встреча за последние почти пять лет.

События конца войны заставили Фрейда обратиться к внешнему миру, от которого он в течение многих лет был почти полностью изолирован. Неясное положение дел в Вене, отделение Австрии от Венгрии, которую он лишь недавно провозгласил как наиболее многообещающий центр психоанализа, и чрезвычайная трудность в поддержании связи с Ференци, живущим там, пробудили у него сильное желание получить достоверные сведения о том, какой успех имела его деятельность в более отдаленных странах; его желание еще более возросло вследствие тех благоприятных отчетов, которые я смог прислать ему из-за границы.

Фрейд определенно нуждался в радостных известиях, так как профессиональное отношение к его работе в Австрии и Германии оставалось таким же враждебным, как и прежде. Альфред Э. Хохе на собраниях немецких неврологов в 1919, 1920 и 1921 годах не переставая выступал против Фрейда и его теорий. По его словам, они являлись «непозволительным мистицизмом под научным прикрытием». Эрнст Кречмер пользовался аналогичным языком.

В первые годы после мировой войны в интеллектуальных кругах Англии было много разговоров о Фрейде и его теориях. На деле существовала мода на учение Фрейда, которая, без сомнения, была неприятна для людей, серьезно изучающих его теории, и мы сделали все, что было в наших силах, чтобы оградить свою научную работу, — пусть даже нас называли сектантами или живущими под колпаком. В феврале 1919 года было реорганизовано Британское психоаналитическое общество, в котором насчитывалось двадцать членов. Британское психологическое общество также подверглось значительным изменениям; Дж. С. Флюгель являлся секретарем, а я — председателем совета, который производил реорганизацию. Одним из результатов этих изменений стало основание особого медицинского отдела, который впоследствии оказался бесценным форумом для обсуждения наших идей с другими медицинскими психологами. Для возрастания престижа этого отдела мы избрали В. Х. Р. Риверса, видного антрополога, первым президентом, однако последующие семь президентов этого отдела являлись психоаналитиками.