Детская книга - Антония Байетт

Я пока что никого не осуждаю, ибо не до конца понимаю. Мне безразлично, каково кредо человека — но оно должно быть основано на Любви, даже к своим врагам, а придерживаться такого кредо непросто.

Вы много страдали в жизни, и я полагаю, что Вы не желаете страданий другим людям, и именно потому стали социалистом. Это и моя точка зрения, но я всего лишь женщина. Я не хочу, чтобы мой муж страдал из-за своего стремления быть честным, справедливым и добрым к обеим сторонам этого трагического конфликта.

И далее в том же духе. Уильям Троттер опознал бы в этом письме претворение человеческих моральных построений в осязаемые вещи, каковыми они не являются. Миссис Асквит не получила ответа. Забастовки продолжались.

И протесты суфражисток — тоже. На Парламент-стрит арестовали мисс Эмили Дэвисон с полосой ткани, пропитанной парафином: она подожгла ее и засовывала в почтовый ящик. Когда премьер-министр с родственниками и Друзьями возвращался после отдыха в Шотландии, на вокзале Чаринг-Кросс его атаковала толпа вопящих суфражисток. Компания не осталась в долгу: Вайолет Асквит «имела удовольствие размозжить пальцы одной из этих шлюх». Именно Вайолет, орудуя клюшкой для гольфа, отогнала группу женщин, пытавшихся раздеть премьер-министра догола на поле для гольфа «Лоссимаут». Асквит в письме сравнил себя со святым Павлом в Эфесе, сражающимся с чудовищами — горгонами, гидрами, химерами. «Кажется, об этом есть где-то у Милтона».

В апреле того же года Сити пронизали невидимые линии беспроводного радио. Везде висели плакаты, объявляющие, что новый, непобедимый чудо-корабль «Титаник» столкнулся с айсбергом посреди океана. Корабль посылал на сушу радиограммы, они становились все реже и путаней и наконец совсем прекратились. Пронесся слух, что пассажиров спасли, а корабль привели на буксире в Галифакс. Обнадеженные обитатели Сити легли спать, а утром проснулись и узнали о катастрофе. Среди утонувших был У. Т. Стед, журналист-боец, который когда-то, в незапамятные времена, купил девочку в сексуальные рабыни и таким образом вскрыл целую сеть насилия и торговли женщинами.

Уэббы вернулись из путешествия и принялись осваивать изменившийся мир. Национальный комитет по борьбе за отмену законов о бедноте был распущен, и его сменило Новое фабианское бюро исследований. Фабианцы сблизились с Независимой партией лейбористов и принялись проводить кампанию за установление минимальной оплаты труда в стране. Идея облегчения страданий бедняков постепенно перерастала в идеал синдикалистов — восстание.

Люди находились в странном состоянии ума. Руперт Брук повез Кей Кокс в Мюнхен и там потерял с ней гетеросексуальную невинность, которая, как он считал, вела его к нервному срыву. Они вернулись: Кей — беременная, на грани нервного истощения, а Руперт — на грани безумия. Безумие он лечил снадобьем, призванным подавлять сексуальное желание, и постельным режимом в сочетании с «откормом» — он ел бараньи отбивные, говядину, хлеб, картофель. Он писал друзьям безумные письма, пропитанные тошнотворным антисемитизмом, и поведал Вирджинии Вулф, которая также была на грани нервного срыва и которую также лечили «откормом», историю хора в Регби, где:

…двое четырнадцатилетних мальчиков составили план действий во время хоральной службы. В конце службы они вышли через боковую дверь и стали наблюдать за входящими в церковь детьми. Они выбрали десятилетнего мальчика, чья внешность понравилась им более других. Они ждали в уединении до окончания «детской службы». Когда жертва вышла, они набросились на нее, схватили за обе руки и увели в ризницу. Там, пока шла «Служба только для мужчин», они сняли с мальчика одежду, обнажив его до пояса снизу, и по очереди изнасиловали. Мальчик кричал, но его крики тонули в реве органа, изрыгающего гимны, подобающие «только для мужчин». Потом мальчика отпустили. С тех пор он лежит в постели с разрывом внутренних органов. Виновных арестовали и заключили в тюрьму — видимо, для малолетних преступников. Мальчик, возможно, выживет.

Тон этого письма совсем не похож на беззаботную болтовню о мужеложестве, обычную для блумсберийской группы или «апостолов». К тому же письмо было адресовано женщине, находившейся в состоянии временного помешательства. Своим друзьям-неоязычникам Брук слал диатрибы против грязной похотливости Литтона-Стрейчи, чем-то напоминающие о страхе Д. Г. Лоуренса перед теми же людьми — он представлял их себе черными тараканами, выползающими из щелей. Брук почти наверняка знал, что его творения вовсе не остроумны. Но кем же в таком случае он себя считал и чем виделись ему эти письма?

Марго Асквит принадлежала к модному обществу, которое прозвали «Душами» — они ловко плели слова, хорошо играли в теннис и катались на велосипедах. Марго и ее компания старались вести себя смело и необычно, вызывающе, «естественно». Дети «Душ», в том числе пасынок и падчерица Марго — Рэймонд и Вайолет Асквит — составляли так называемый «растленный кружок». Рэймонд был королем этого кружка, члены которого увлекались «хлоралами» и опиумом, богохульством и черным юмором. Как говорила леди Диана Мэннерс, «мы гордились тем, что нас не пугают слова, не шокирует употребление спиртного, что мы не стыдимся декадентства и азартных игр». Рэймонд называл Диану «орхидеей среди лютиков, черным тюльпаном на грядке огурцов, волчьей ягодой в малиннике». Они пародировали «живые картины» своих родителей-«Душ» (эта иерархия странно отдавала тайным делением людей на классы, характерным для кембриджских «апостолов» и мюнхенских «космиков», выделявших «эмбрионов» и «крестных отцов», «ангелов», «великанов» и «несущественных»). У кружка была особенная игра, которая называлась «Весть». Она заключалась в том, чтобы представить в комедийном ключе, как матери сообщают о смерти ее ребенка.

В ноябре 1912 года в Сити разразился великий «серебряный скандал», заполонивший все газеты. «Саймон Монтэгю и компания» тайно скупали серебро для индийского правительства, как часть валютного запаса. Сыпались обвинения в коррупции, развешивались ярлыки антисемитов. Джон Мейнард Кейнс, веривший в постепенное упразднение золотого стандарта и в материальный валютный резерв, в июне 1913 года выпустил книгу «Индийская валюта и финансы». В ноябре того же года произошел кризис. «Великая спекуляция серебром потерпела крах, и Индийский банк драгоценных металлов лопнул. Какая трагедия!» — писал сэр Чарльз Аддис, сыгравший значительную роль в создании синдиката торговцев благородными металлами, которому в декабре удалось предотвратить катастрофу.

Герант Фладд все активней участвовал в работе банка «Вильдфогель и Квик» с валютой и драгоценными металлами. Он купил книгу Кейнса и внимательно прочел. Бэзил Уэллвуд пригласил Геранта на ужин в ресторан «Рулз», где заказал креветочный паштет, оленину, стилтонский сыр и силлабаб. Бэзил так и не понял, что, собственно, произошло с помолвкой Геранта и Флоренции, ныне миссис Гольдвассер. Но он заметил перемену в Геранте — новую мрачную решимость в работе, неулыбчивую серьезность. Под конец ужина Бэзил сказал:

— Я восхищаюсь решимостью, с которой ты работал последний год или два. На твою долю выпали испытания, но ты справился.

Герант согласился. Он заметил, что некоторые вещи нельзя поправить, но можно отложить в сторону и не думать о них, хоть это порой и тяжело.

Бэзил сказал, что Герант стал ему, во многих смыслах, еще одним сыном. Его родной сын даже не притворяется, что ему интересны битвы и повседневная жизнь Сити. В этом смысле Бэзил считает Геранта своим духовным наследником — духовным наследником материальных вещей. Бэзил хочет поспособствовать карьере Геранта — сделать так, чтобы тот продвинулся как можно дальше и как можно быстрее. Бэзила весьма впечатлила работа Геранта, связанная с индийским серебряным кризисом. Не хочет ли Герант поехать в Индию на следующий год, чтобы хорошенько ознакомиться с тамошней работой их банка?

Они подняли бокалы. В зале пахло вином, хлебом и подливой, свет был насыщенный, приглушенный.

Герант не ответил.

— Я подумал, что перемена обстановки… — сказал Бэзил. — Долгое путешествие на океанском лайнере. Со множеством красавиц, исполненных надежд, на борту, — рискнул добавить он.

Герант читал Киплинга. Он подумал о загадке Индии, о джунглях, о свете, о красках, о тварях. О сложных сделках с серебром. О расстоянии. Он понял, что ему нужно расстояние. Его воображение тронула идея прекрасных молодых женщин, плывущих по темным водам океана, в свете звезд, на поиски мужей. Такое путешествие может освободить человека… изменить, обновить его.

— Да, сэр, я бы этого хотел, — сказал он. — Вы всегда были ко мне очень добры.

Бэзил ответил:

— День твоего прихода в банк был счастливым и для меня. Ты слишком молод, чтобы одна неудача сбила тебя с Дороги. У тебя вся жизнь впереди. Перед тобой — весь мир.