Родина - Анна Караваева

— Как я с ним познакомилась, Сонечка?.. Ну! Это похоже на роман!.. Как потом оказалось, мы с мамой были первые советские люди, с которыми Ян связался.

Однажды в домик тети Насти ввалилась целая ватага гитлеровцев. Вся улица была оцеплена. Обыскав каждый угол и раскидав все, солдатня протопала дальше. Но один солдат, задержавшись в сенях, вдруг снял пилотку и почтительно поклонился испуганным женщинам. После брани и наглости было удивительно и чудно, как во сне, услышать слова: «Люблю русский народу!», произнесенные с самой лучезарной улыбкой! А потом начались сюрпризы!.. Курчавый солдат сказал, что он чех, что он любит русский народ, а фашистов ненавидит, что фашистам и Гитлеру он «не слуга, а самый заклятый враг», — и далее уже такое заговорил, что хозяйка на него даже сердито шикнула, чтобы болтал потише. Потом Ян, как нарочно, стал всюду попадаться Мане навстречу и всегда с такой преданностью смотрел на нее, что девушка начала разговаривать с ним. Ян Невидла рассказал Журавиным свою историю, и обе партизанки убедились, что Ян «в самом главном», то есть в борьбе с фашизмом, был «вполне умен».

— Мы как раз в то время две диверсии готовили, и Ян Невидла помог в этом деле, а после того ушел в лес к партизанам… Потом я около двух месяцев не видела Яна… словом, до того самого дня, когда пришла к нему в госпиталь. Я без этого кудряша даже соскучилась немножко!

— Вот какие тайны открываются, Манечка! Значит, он тебе понравился?

— Понравился? — Маня смешливо поморщилась. — Д-да, немножко… А кто тебе нравится, Соня?

— Мне?.. Никто.

— Ну, как же это? Обязательно кто-нибудь должен нравиться! — убежденно сказала Маня. — Некрасивые девушки — и то о ком-нибудь мечтают, а ты… Ты скрытная, я знаю!

— Да уверяю тебя, Маня, я ни о ком не думаю.

— Ой, Сонечка, это невероятно: в молодости только и влюбляться!

— У меня, значит, не получается, — пошутила Соня. — Да и в кого же?

— Гм… в кого? А в парторга, например, в Пластунова!

— Ну, с чего тебе это в голову пришло, Маня?

Маня озорно улыбнулась и, наклонившись к уху Сони, зашептала:

— А я видела, как он однажды тебе долго вслед смотрел.

— Тебе просто показалось, — смущенно отрицала Соня.

— Да, да, он находит что-то в вашем личике, товарищ Челищева.

— Э-эй, Маженка! — раздался громкий возглас Яна.

Стоя на деревянных козлах, с длинной малярной кистью в руках, он белил потолок. Высокая, худая фигура Яна, будто паря в воздухе и почти упираясь головой в потолок, смешно возвышалась над оживленными группами дружно работающих людей.

— Маженка! — кричал он, победно тряся кистью, с которой летели капли мела. — Еще пять минут — и я иду вам помогать!

— Управимся и сами, — равнодушно отвечала Маня, мотнув головой.

— Что ты с ним так нелюбезно? — заметила Соня.

— А чтоб не очень о себе воображал! — задорно фыркнула Маня, чуть скосив глаза в сторону Яна.

Ольга Петровна и Ксения Саввишна, управившись с самой грязной работой на своем участке, умылись во дворе и, освеженные, довольные, вернулись на место.

— Прямо даже не верится, что мы с тобой, Ксения, привели в порядок наш, так сказать, сектор, — смеясь, сказала Ольга Петровна, причесывая мокрые, блестящие волосы.

— Ну, в сравнении с тем, что мы с тобой задумали, это еще дело небольшое.

— А мне так хочется скорей взойти на леса и начать дом строить! Справимся ли только? Что-то страшно, Ксения!

— Вот после праздника начнем, тогда и увидим, — рассудительно ответила Ксения Саввишна. — Все заявки Соколов уже одобрил. Да вон он, легок на помине, уже здесь ходит… вот он к нам направляется.

— Будущим строительницам привет! — громко, с широкой улыбкой, сказал Соколов и, как показалось Ольге Петровне, не случайно первой пожал ей руку.

— Спасибо за доверие! — весело сказала Ольга Петровна и стала рассказывать, что ей хочется скорее приступить к строительству и что она готова бороться со всеми трудностями.

— Да вы, я вижу, боевая, — похвалил Соколов, а Ольга Петровна звонко расхохоталась от радости, чувствуя, как идет ей быть веселой.

Ей всегда говорили, что она выглядит значительно моложе своих тридцати с лишком лет, — «да и вообще, боже ты мой, разве это годы?»

— Итак, — сказал на прощание Соколов, пожимая женщинам руки, — в первое же воскресенье после праздника, уважаемые строительницы, вы положите первый кирпич?

— Обязательно! — гордо и весело ответила Ольга Петровна.

— Эх, как ты разговорилась нынче… и разрумянилась, словно невеста! — пошутила Ксения Саввишна.

«А ты ни о чем не подозреваешь и ровно ничего не понимаешь!» — подумала Ольга Петровна, радуясь своей заветной тайне, и Ксения Саввишна показалась ей серенькой и простоватой.

— Смотрю я на предгорисполкома нашего и дивлюсь: и на все-то его хватает! — заметила Ксения Саввишна.

— Да, конечно, — обронила Ольга Петровна, и будто что-то вдруг потускнело вокруг.

Действительно, Соколов останавливался около разных людей, спрашивал их о чем-то, кивал, улыбался, и даже на расстоянии Ольга Петровна видела, как приветлив он со всеми.

«Но, в самом деле, почему же он должен быть неприветливым с другими? — уже успокаиваясь, думала она. — А все-таки дольше всего он пробыл у нас!»

Шестого ноября вышли все на работу, как обычно, дружной компанией. На повороте Чувилев, заметив идущего вразвалку Виталия Банникова и еще нескольких мальчишек, молча указал на них своим друзьям.

— Бессовестный он человек, этот Виталий! — осудила Юля Шанина. — Вчера я его спросила: «Что же, говорю, ты на субботник не идешь?», — а он только свистнул мне в ответ.

— А мы вот тоже его спросим! — погрозил Сунцов и вдруг свистнул.

И остальные три друга издали такой пронзительный свист, что Виталий Банников испуганно остановился.

— То-то! — удовлетворенно крикнул Игорь Чувилев. — Видим: совесть у тебя нечиста!..

— С чего бы это? — дерзко отозвался Виталий, не трогаясь с места и роя каблуком землю.

— Но, но… не ломай дурака! — возмутился Игорь Семенов. — Все мы вчера до ночи на субботнике работали, а ты дома баклуши бил.

— Это еще доказать надо! — выкрикнул Виталий, хотя все уже были близко и шли в одной шеренге. — Я за дровами в лес ходил! Потом я их рубил! На зиму надо дров запасти! Да!

— Ты не кричи, мы тебя не боимся, — съязвил Сережа.

— Погоди, Сережа, — вмешалась Соня.

Она чувствовала, что вмешивается сейчас только «по обязанности» секретаря комсомольской организации, а этого ей всегда было мало. Строго и спокойно, принуждая себя смотреть на Виталия, Соня сказала:

— Стыдно тебе, Виталий Банников, что вчера ты не захотел вместе со всеми….

— Не захотел! — опять выкрикнул Виталий. — У меня сил нет, чтобы хотеть! Мы в землянке задыхаемся! Хватит с меня, хватит! — и Виталий, вдруг нелепо взмахнув длинными руками, побежал впереди всех.

Соня растерянно посмотрела ему вслед: еще никогда не бывало, чтобы ее, секретаря комсомола, так демонстративно не захотели слушать. Несколько минут она шла бледная, опустив глаза в землю и задыхаясь от оскорбления.

«Но хуже всего то, что я не знаю, что же мне теперь с этим ничтожеством делать! — пронзила Соню простая и жестокая мысль. — Вызвать его, поговорить? А он опять убежит от меня, вот и все. Да ведь он и не комсомолец…»

— Черт знает, какой все-таки болван! — прервал неловкое молчание Сунцов.

— Действительно… — стесненно вздохнул Чувилев.

Никто больше не произнес ни слова.

Соня пришла на завод хмурая, с тяжелой головой. Виталия Банникова она больше не видела, но все время помнила о нем.

В конце смены Маня Журавина передала Соне приятную новость:

— Артем Иваныч назначил нас с тобой и еще кое-кого проследить, чтобы все было готово к торжественному собранию! Ой, сколько надо успеть: все сделать, потом сбегать домой переодеться, потом в театр… то есть в наш подвал… впрочем, нет, нет, именно так: в театр! — смеясь и перебивая самое себя, тараторила Маня. — В зале все должно быть без сучка и без задоринки. Говорят, после заседания будет концерт, из области артисты приедут… правда, замечательно?

— Ты меня совсем завертела! — невольно улыбалась Соня.

Маня взяла ее под руку, и обе почти вприпрыжку побежали на театральную площадь.

На дороге их догнали Игорь Чувилев и Игорь-севастополец.

— Соня! Маня! — отчаянно, в один голос, закричали тезки. — Слыхали новость? Киев освободили!

— Киев?! — так же в один голос радостно взвизгнули девушки.

— Да, да!.. Мы своими ушами слышали… Парторг с директором разговаривали… — наперебой докладывали оба Игоря.

— Товарищи… какая радость к празднику! — сказала Соня, обводя все лица сияющими глазами.