Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря

Останавливаться ему пришлось на всех островах — мир продемонстрировал полную невосприимчивость к понятию объективности и, вновь, по всей видимости, вообразив себя Творцом, ответил на экспертное заключение громами и молниями.

Причем в самом прямом смысле. Ветер поднялся, когда будущее поле деятельности Первого только-только скрылось с глаз. Он подгонял его резкими толчками в спину, но Первый не возражал — если мир гонит его от своего творения, то делает это в нужном направлении и существенно ускоряет процесс. Через какое-то время он даже обнаружил, как помочь миру в этом благородном деле — оказалось, что ветер несет намного быстрее его тело с раскинутыми в стороны руками, чем сложенное в горизонтальную линию.

Мир тоже оценил его открытие и немедленно внес коррективы в действия своих очередных подручных.

Небо потемнело, ветер еще усилился и вдруг начал бросаться на Первого с разных сторон — в результате швыряя его вперед на десять шагов и тут же оттаскивая назад на восемь. Очередная недоработка, крякнул Первый, снова прижимая руки к бокам, нужно было ветра не только на суше гасить.

В голове у него промелькнул образ его кабинета. Вот-вот, там и нужно было все просчитывать, а сейчас не до этого, досадливо отмахнулся он от несвоевременного напоминания о том, чем может обернуться мельчайший недосмотр на проектной стадии. Опасливо покосившись при этом на зловещие черные тучи, клубящиеся уже прямо у него над головой.

И в этот момент они и разверзлись — очевидно, мир счел предыдущее напоминание недостаточно внушительным.

Промок Первый мгновенно и насквозь, но то и дело смахивая потоки воды с лица, он вдруг обнаружил, что она вполне пригодна для питья. Интересно-интересно, тут же заработала единственная еще не промокшая полностью часть его тела — значит, в бескрайних, но неподходящих для утоления жажды просторах запасы питьевой воды можно не только на островах пополнять. А значит, размеры приспособления для путешествия в их с Лилит … и Малышом, конечно, будущий зимний оазис вполне можно снова уменьшить …

Перед глазами у него снова замаячил его кабинет. Ну да, конечно, снова фыркнул Первый, там хорошо расчеты производить, вот только промахи в них намного лучше здесь ощущаются — на практике и на собственной шкуре.

Которая уже давала ему о них знать совершенно недвусмысленно. Мечущийся, как обезумевший ушастый, ветер был сам по себе довольно дискомфортен. Но в сочетании с бесконечными потоками воды с небес он сделался пронизывающим до самых костей.

Первыми из них у него застучали зубы. Остальные подключились чуть позже — то попадая зубам в такт, то нет. Так его не трясло даже в первые дни наступления замороженной пустыни. Даже когда он лед на реке голыми руками обламывал. Даже когда ему пришлось в преображенных белоснежных окрестностях без покровов охотиться.

Мир учел его соображения и пошел им навстречу.

Сначала Первый услышал странное шипение у себя над головой. Затем его ослепило ярким светом и по одному боку пробежала легкая волна тепла. Он отчаянно заморгал, пытаясь восстановить зрение — и тут же лишился слуха. С таким грохотом у него даже самые крупные деревья не падали, когда он из них помост для спуска по реке мастерил.

В чувство его привел очередной поток воды. Который двигался почему-то не в том направлении, окатив его с ног до пояса. Рефлекторно глянув вниз, он увидел громадные волны, вздымающиеся к небу — причем ближайшая явно намеревалась накрыть его с головой. Пришлось взлетать повыше — навстречу шипящим и слепящим молниям. Вопреки всем соображениям здравомыслия и самосохранения, которые только в его кабинете казались столь убедительными.

Странно — эти молнии должны были, казалось, вызвать у него ассоциацию с кабинетом Творца, а не с его собственным.

Поразмыслить об этом загадочном явлении он мог бы на островах, но там стихия почему-то мгновенно утихала — а он просто лежал на благословенно неподвижной земле и дышал, глядя на все еще мрачное, но уже не беснующееся небо. Но стоило ему двинуться дальше, как стихия — тоже, видимо, восстановив силы — снова бралась за свое, и ему вновь приходилось метаться из стороны в сторону, уворачиваясь то от раскаленных стрел молний, то от леденящих фонтанов воды. И при этом как-то двигаться вперед.

Последняя молния нагнала его, когда он все же добрался до своего конца бескрайних водных просторов и рухнул без сил среди уже изломанных ветром деревьев на берегу. Одно из которых и приняло на себя удар, направленный на его уже не способное даже откатиться в сторону туловище.

Он не смог открыть глаза, даже услышав треск над головой. Даже заметив свет через налитые свинцом веки. Даже почувствовав тепло, обволакивающее все его измочаленное тело.

Первым в нем очнулся исследователь. Тепло определенно усиливалось. Свет и треск тоже. Причем определенно не похоже ни на молнии, ни на гром.

Открыв глаза, он увидел над собой полыхающий ярким пламенем огонь. Тот самый огонь, с которым — согласно проекту — его первородным полагалось встретиться еще очень и очень нескоро. После многократных и длительных попыток добыть его, натирая один кусок дерева о другой.

Причем такой огонь должен был появляться в виде крохотного язычка, который следовало усердно раздувать и подкармливать, чтобы он наконец разросся до имеющих хоть какое-то практическое значение размеров. Этот же охватил все дерево и исходил треском, искрами и иссушающим жаром.

Ну-ну, усмехнулся Первый очередному проявлению гигантомании его мира, из большого маленькое сделать несложно.

Глава 11.12

Искры тут же гасли — Первому не удалось раздуть ни одну из них. Прямо согласно его собственному проекту. Он подобрал с земли обломанную ветку — потолще и подлиннее, чтобы не потухла, пока он до Лилит доберется — и, вытянувшись всем телом, сунул ее одним концом в бушующее пламя. Проект все еще продолжал отстаивать свои права — ветка загорелась не сразу. Но все же загорелась — с уже совсем легким шипением и потрескиванием, вовсе не слепящим глаза светом и приятным теплом, исходящим от него.

И до Первого вдруг дошло, что у него в руках оказался не только огонь как раз подходящего для передачи первородным масштаба, не только надежное средство защиты от наступления любых холодов, не только фантастический скачок в развитии его мира — но и безотказное оправдание, если он все же вышел за рамки, отведенные Лилит понятию «недолго» на этот раз.

— Я принес тебе звезду! — торжественно провозгласил он,