Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К нему не повернулась ни одна голова. Из тех, которые собрались на противоположном краю оазиса — полукругом, обращенным к этому краю, и на напряженно вытянутых в том же направлении шеях.
Меньшие головы — Малыша и мелкой живности — сбились в одну кучу, уткнувшись друг в друга. На помосте из бревен. Чуть покачивающемся в центре водоема.
Эта картина могла означать только очередное нападение. И вовсе не мира — тот все последнее время был слишком занят, набивая руку в метании всех подручных стихий по живой мишени. И в этом случае попытка вторжения могла направляться только из одного источника.
Знающего из его собственных отчетов, где их с Лилит — и особенно с Малышом — искать.
Знакомившегося там же с многочисленными примерами его стычек с миром.
Приветствующего … и не исключено, что готового провоцировать любой выпад мира против своего создателя как лишнее подтверждение неуправляемости и ненадежности обоих.
И уж точно имеющего все основания для полной уверенности в том, что — дойди их очередное столкновение до самого предельного накала страстей — создателю мира фатальный исход не грозит.
А Творцу не грозит неприятный сюрприз в виде потери своей персональной вечной — во всех смыслах этого слова — мишени для его громов и молний.
В адрес, разумеется, ее взбесившегося творения, только что подтвердившего, что саморазвитие всегда ведет к самоуничтожению. и начавшего со своих лучших составляющих — Лилит и Малыша.
Вот, значит, что за необычной покладистостью Второго стояло. Ну, все.
Взревев, Первый ринулся вперед, на его посланца — кем бы тот ни был — с пылающей веткой наперевес вместо копья.
На этот раз его выход на сцену не остался незамеченным. И произвел, наконец, полный эффект.
Из повернутых к нему голов всей их живности раздался вопль ужаса, и они бросились врассыпную. Отскакивая еще дальше, вставая на дыбы и закатывая глаза всякий раз, когда он в растерянности поворачивался к ним.
Так они огня боятся, осенило первого. Отлично, он нам теперь любую стену заменит — рывок в прогрессе становится все более впечатляющим.
На другом краю поляны уже осталась одна Лилит — настороженно переводящая глаза на их живность, затем на то место, которое они все только что гипнотизировали, и снова на горящий факел у него в руках.
Еще лучше, мелькнуло в голове у Первого, согласно проекта первородные и не должны огня бояться. И очень кстати он намного раньше предписанного срока появился — теперь уже никто не успеет свои коррективы в столь важный этап становления мира внести.
— Что там? — коротко кивнул он в сторону деревьев, подойдя к Лилит. С отставленной в сторону горящей веткой — не хотелось крепость проектных устоев проверять.
— Не знаю, — также отрывисто ответила она, косясь на огонь. — Появился недавно. Ничего не делает — только ходит туда-сюда и смотрит. Но очень страшный.
Первый шагнул в указанном ею направлении, и пламя выхватило среди деревьев очертания огромного зверя — темного, косматого и определенно рогатого — и отразилось в его глазах, горящих, как у напавших на них в прошлый раз подобий их лохматых.
Первый ткнул горящей веткой в его сторону — тот отступил, но удирать не стал. Вот еще не хватало, нахмурился Первый, чтобы наша живность от огня шарахалась, а всякая пришлая на него и ухом не вела.
Он сделал более резкий выпад веткой — косматый притопнул передней ногой, развернулся, сделал несколько неторопливых шагов и снова оглянулся на Первого, сверкнув отраженным в глазах пламенем. Словно проверяя, нет ли за ним погони … или приглашая Первого к ней.
Так мы в игры играть будем? — вскипел Первый. С напоминаниями о том, кто к кому без стука врывался? Добро! Сегодня у кого-то будет на одни покровы больше, а у кого-то — на одну пешку в игре меньше.
— Сейчас я его загоню, — повернулся он к Лилит, и осторожно протянул ей ветку. — Сохрани это. Это очень важно. Чтобы он не потух.
— А что …? — начала она.
— Он кушает дерево, — не стал он дожидаться вполне предсказуемого окончания. — Любое. Ветки собери — но чтобы, когда я вернусь, он горел.
Подхватив первого подвернувшееся копье, он ринулся за косматым.
Тот взбрыкнул задними ногами и припустил изо всех сил.
Первый взлетел, чтобы не метаться среди деревьев — ему сегодня тех молний вполне хватило.
Косматый встал на задние ноги и даже шею вытянул, уставившись на него все еще горящими, но уже выпученными глазами.
Первый ухмыльнулся — явно непуганная еще пешка, раз сама самые уязвимые части под удар подставляет — и перехватил копье поудобнее для броска.
Косматый грузно опустился на передние ноги и продолжил бег, но уже короткими резкими зигзагами — меняя направление так, словно он чувствовал момент, когда Первый прицеливался.
Одним словом, пришлось тому таки пометаться — сцепив зубы и не решаясь рискнуть впустую единственным копьем.
Остановился косматый в имитации макета — причем с таким видом, словно она и была его конечной целью. Но все же под деревьями — и Первый для устойчивости тоже на землю спустился.
Рассмотрев, наконец, пришельца как следует.
Тот определенно походил на их козу, но был намного крупнее, с куда более мощными и завитыми к голове рогами. Все его тело было покрыто черной, жесткой, сбившейся в торчащие во все стороны клочья — одним длинным пучком даже голова внизу заканчивалась. И глаза у него горели даже в отсутствии пламени — от любопытства, чуть не вырвалось у Первого …
Да нет! Конечно, нет — наверняка от гонки.
Косматый повернул к нему голову, дернул ею, словно кивая, снова притопнул передней ногой и принялся отряхиваться, неловко поводя боками и волнами вздымая шерсть на загривке.
Вот это и оказалось последней каплей. Гнаться за этим видением из кошмара вместо того, чтобы разделить с Лилит великий момент приручения огня в приличествующей случаю торжественной обстановке — и для чего? Чтобы возомнившая себя важной фигурой пешка его в упор не замечала? В его собственном мире?
Одним плавным, привычным, отточенным движением копье устремилось вперед.
— У-у-уй! — донеслось через мгновение из-под рухнувшей туши косматого.
Вернее, из-под покровов этой туши.
Откуда на остолбеневшего Первого уставились круглые и уже совсем не звериные глаза.
Очень даже ему знакомые — на скривившимся лице его помощника.
Скрючившегося под покровами и держащегося обеими руками за бок.
— Вы здесь всегда так? — выдохнул он, постанывая. — Сразу
