Ветер перемен - Корделия Биддл

Все равно, хныканье миссис Дюплесси начало действовать ей на нервы. «Нам с детьми было бы намного лучше одним, – решила Юджиния. – Мы бы притворились, что разбили лагерь где-нибудь в лесу, читали бы дурацкие рассказы и хохотали. Для нас это сделалось бы приключением, а не испытанием терпения».

– Пойду, взгляну, как там девочки в этой бане, – сказала Юджиния. Освободиться от миссис Дюплесси хотя бы на несколько минут – какое это будет облегчение.

– Но я же останусь тут совершенно одна, – заскулила миссис Дюплесси.

– В соседнем домике Поль с Олив. Направляясь к двери в баню, Юджиния услышала легкое всхлипывание. «Да, вы совершенно правы, – могла бы она сказать, – горничная с пятилетним мальчиком – не очень-то надежная защита», – но какое-то мстительное чувство остановило ее. Что-то заставило ее решить: у меня и без вас достаточно хлопот.

В бане вовсю плескалась вода. По малайской традиции, там не было никаких ванн, о том, чтобы лежать животом вверх в теплой воде, здесь даже и не слышали. Здесь моются, поливая себя из чашки, прикрепленной шнуром к огромному глиняному чану с прохладной водой. Этот метод страшно понравился Джинкс. Сначала она подумала, что нужно забраться в чан высотой в четыре фута и мыться в нем стоя, но одна из султанских жен (Джин догадалась, что в этой стране много королев) показала ей, что нужно делать.

Демонстрация малайской бани сопровождалась отчаянным жестикулированием, и Прю с Лиззи поначалу растерянно смотрели, как еще две королевы (в комнате их было пять) смеялись, прикрыв рот рукой, а потом и они присоединились к компании. Очень скоро все уже знали, что такое малайский душ, и в комнате стало мокро, как в джунглях. Вода струилась повсюду. Пять королев в золототканых саронгах промокли до нитки, до нитки промокла Прю в своем накрахмаленном переднике. Вода капала с потолка, струилась со всех сторон к трем сливным трубам в полу, выплескивалась через края чанов, волнистыми потоками лились по стенам. В дополнение к такому необыкновенному удовольствию из-за одного из огромных чанов выпрыгнула семейка лягушек, и папа-лягушка, мама-лягушка вместе с лягушатами стали мыться со всеми остальными.

Джинкс была совершенно поглощена лягушачьими прыжками, когда открылась дверь и в баню вошла мама.

– Посмотри! – закричала девочка, подпрыгивая, и ее волосы мотались по голой спинке. – У них в бане живут лягушки. Королевы говорят, что они показываются только, когда кто-нибудь приходит мыться. Им тоже нравится душ.

Джинкс даже не посмотрела как следует на мать.

– …Слово «айер» означает воду, – продолжала она. – Так сказали нам королевы. А «нама» значит имя…

– А «апа» значит – что?.. – не утерпела Лиззи.

У Юджинии отлегло от сердца, когда она увидела радостное личико старшей дочери. От раздраженности, казалось, не осталось и следа. «Это потому, что она никак не может решить, кто она – подумала Юджиния. – Она отчасти ребенок, отчасти взрослый человек и одинаково неловко чувствует себя и в том и в другом мире».

– …А если ты хочешь сказать: «Как называется эта вещь? – быстро, чтобы ее не опередила Джинкс, вставила Лиззи, – ты скажешь «Апа нама?»

В другое время Юджиния непременно поправила бы дочь, сказав: «говорят, а не ты скажешь», но Юджиния еще чувствовала себя не очень уверенно с Лиззи. Их столкновение было не обычной ссорой между матерью и дочерью, за ним скрывалось много нерассказанных секретов.

– Похоже, вы здесь прекрасно проводите время, – улыбнулась Юджиния. Она выбрала самую безобидную форму обращения.

– Хочешь увидеть кое-что смешное, мама? Джинкс надоело играть с лягушками, и она решила сделать себя похожей на торт, покрыв мыльной глазурью свое тело, а потом накидать комки пены на потолок.

– Смотри, что будет с королевами, когда я произнесу это слово.

– Римау! – выкрикнула Джинкс. В ответ султанские дамы пискнули, вздрогнули, а потом разразились каким-то дурным смешком. Их реакция была явно наигранной.

– Они так делают каждый раз, – похвасталась Джинкс, наслаждаясь собственной шуткой. – В этой стране нельзя произносить слово «тигр». Это приносит несчастье. Говорят: «Его милость» или «Старый джентльмен». Это тиграм нравится. А если сказать римау, придет тигр и съест тебя!

Дамы снова подскочили, доставив детям огромное удовольствие, и потом начали подталкивать друг друга локтями словно говоря: «Пришла их мать. Нам пора уходить».

После ухода дам в бане стало тихо. Прю принесла турецкие полотенца, которые захватили с яхты, прихватив также халатики, щетки для волос и домашние шлепанцы, и началась подготовка ко сну. Джинкс подставила голову под полотенце, потом под щетку, потом продела руку в рукав, поддерживаемый Прю, и сунула ноги в шлепанцы. Она повторяла обычные движения, проделываемые ею каждый вечер (конечно, без всяких лягушек), и двигалась, как кукла, которую хозяин поворачивает и поворачивает, переодевая.

– Королевы сказали, что завтра нам покажут, как дрессированные обезьянки приносят кокосы, – сообщила Джинкс, когда ей застегнули ворот ночной рубашки. – И рыбку, которая выползает из воды, забирается на деревья и оттуда смотрит на вас.

Да у вас состоялся настоящий разговор, – заметила Юджиния, держа перед Лиззи маленькое зеркальце, потом перехватила взгляд дочери, наблюдавшей за ней, и одними губами улыбнулась ей. Лиззи не ответила улыбкой на улыбку, ее губки остались упрямо поджатыми, но в глазах блеснула искорка, и Юджиния решила, что на сегодня хватит и маленькой победы.

– А ты не хочешь знать, как обезьянки делают это? – спросила Джинкс.

– Что делают, милая? – переспросила Юджиния.

Она не помнила ни слова из того, что ей рассказывала Джинкс. Она думала о Лиззи и подбирала слова, которые помогли бы восстановить взаимопонимание. «Я мать, – говорила себе Юджиния, – и должна знать, как поступать. От меня зависит помочь моим детям. Я должна показать им, как жить».

– Прю, пойди посмотри Поля и уложи его. А я закончу здесь, – проговорила Юджиния. Потом подумала: «Каждый вечер, с тех пор, как Лиззи была еще младенцем, я делаю одно и то же. Сначала почистить зубы, затем принять ванну и перед сном почитать всякие истории, а после молитвы поцелуи на ночь и подоткнутые простыни под сонные плечики. Вот что даешь своим детям – прочность, сознание, что мир – очень уютное местечко и местечко очень любящее. Это те моменты, которые они потом никогда не забывают».

– Собирают кокосы! Обезьянки собирают кокосы, – с возмущением повторила Джинкс. Она готова уже, наверное, несколько часов, а мама с Лиззи могут проболтать весь вечер. Вот так они всегда! Обычно первым бывает Поль, она, Джинкс, почти сразу за ним, второй, а вот Лиззи всегда в целый миллион раз медленнее! И ничего, мама все ей спускает! Каждый вечер!