Чаша отравы (СИ) - Герасимов Игорь Владимирович

— Не слишком ли бредово, пап?

— Нормально, Владик, пипл схавает, — махнул рукой отец. — Причем это же только самое начало. Тут главное тенденцию обозначить — Китай становится врагом, и точка. Предварительно унавоживаем почву, фабрикуя их мотив атаки против нас. Ждем саму атаку, возможно, она даже будет уже в этом году — если решим идти на внутреннее и внешнее обострение. В массовых отключениях и диверсиях обвиняем Пекин... И — переориентация готова. По бессмертному американскому шаблону «одиннадцатое сентября». На атаку ответим жестко! Ибо Россия — великая держава и никогда не позволит, чтобы ее били!

— Всё, понял. Пока будем лететь, сделаю.

Молодой лорд отхлебнул вина из бокала, закусил тарталеткой с белужьей икрой и принялся быстро набирать текст начисто — чтобы сразу же, еще до приземления в Гэтвике, выложить его в «сливной» телеграм-канал «Генерал КОКСа», который администрировали отец и сын Беляковы.

Чиддингстон, 24 апреля 2021 года

В родовом гнезде Саммерфилдов собрался высший свет «цивилизованного мира». Гостей было раза в два больше, чем в начале года, на помолвке. Ломящиеся от изысканных угощений столы установили на лужайке перед замком — благо, весенняя погода позволяла организовать трапезу на свежем воздухе.

И молодожены, и их родители чувствовали себя по-настоящему счастливыми. Отец и мать Сильвии были искренне удовлетворены тем, что их единственная дочь выходит замуж за сына одного из фактических правителей огромной и мощной России. Беляков-старший торжествовал: если и не по отношению ко всем Вершителям, то по отношению лично к нему и его единственному сыну и наследнику сбылась заветная мечта всех «орденцев» о полноправном вхождении в глобальный «высший круг».

А о Скворцове, ныне носящем титул лорда Старлинга, и его драгоценной миледи и говорить нечего — они нашли друг друга. И по-настоящему друг к другу привязались. Брак по расчету одновременно стал браком по любви.

Торжественное бракосочетание состоялось утром без лишних свидетелей в одном из англиканских соборов Лондона. Влад и Сильвия теперь законные муж и жена.

На столах — элитные вина. Вкуснейшие эксклюзивные блюда.

Тосты, произносимые гостями с разных континентов, — простые и витиеватые, строгие и остроумные, с напутствием-назиданием и с искрометным юмором...

И счастье. Счастье господ, всесильных владык планеты. Счастье тех, кто принимает новых людей в свой круг. И счастье тех, кого принимают. Счастье, неотделимое от сказочного богатства и безграничной власти...

— ...Итак, дорогой Эндрю, уже менее чем через два месяца, 22 июня, вам надлежит объявить своему народу от имени нас, глобальных владетелей, войну. Вы поставите его перед фактом, что отныне он переводится в новое состояние. Граждан, наделенных так называемыми неотъемлемыми правами, уже больше никогда не будет. Вместо них будут говорящие оцифрованные организмы. Рабы и подопытные. Именно с России мы начнем отработку модели нового режима эксплуатации населения, — сказал Уильям Бутчер. — Вы к этому готовы? Надеюсь, эксцессов не будет?

— Нет, конечно, Билли, — ответил начальник КОКСа в мундире рейхсфюрера СС. — Биомасса нам абсолютно покорна!

— Это новая реальность и новая нормальность, Эндрю. Хозяйство уже не справляется, не развивается. Оно встало — значит, надо учреждать новое. Планета устала от избыточного потребления, перенаселения, перепроизводства, выбросов парниковых газов. Нам, высшим, всё это некомфортно. Миллиарды людей обслуживают примитивные запросы друг друга — и если их выключить из процесса, будет только лучше. Наша воля — сократить производство и выбросы! А значит, корпорации больше не обязаны ублажать массовый спрос! Весь абсурдно раздутый потребительский сектор — к черту! Останется только лакшери-сегмент — для нас! Близок час, когда все народы приведут в состояние полной мобилизации. Тех, кто способен работать, будут содержать на казарменном положении, с минимумом средств жизнеобеспечения. Тех, кто способен воевать, бросят в бой. Тех, кто ни на что не годен, — утилизируют! Наша власть настолько окрепла, что можно в любой момент вводить мобилизационный режим, отключать электричество и связь, начинать эвакуацию и распределять людей в соответствии с нашими нуждами, разделять семьи. Никаких волнений и сопротивления уже не будет никогда — что бы мы с людьми ни делали, даже если мы будем посылать мужчин на убой и наслаждаться их женами и детьми. После этого уже каждому можно будет вводить в тело любые вещества, хоть каждый день! А потом мы всем всадим биочип — скажем, что для детектирования опасных вирусов в организме и выдачи сигнала тревоги. Но, конечно, не только для этого, а для прямой связи каждого организма с сервером. Для цифрового биоконтроля — вплоть до остановки жизни. Мы каждого приучим к тому, что его тело отныне принадлежит нам! Да, настает пора именно таких мер! Мобилизация, мировая война... И после нашей победы режим тотального биоконтроля станет вечным! Он будет модифицироваться, развиваться, но основы его закладываются сейчас! И мы, властелины этой планеты, над всем этим воспарим, вкушая нежнейшую амброзию и жестко решая вопросы жизни и смерти миллиардов людей! Мы — боги Земли! Всемирная прививочная структура — церковь! Маска — амулет! А вакцина, регулярно вводимая простолюдинам, — причастие!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отлично сказал, Билли! Причастие послушания и полного повиновения! — удовлетворенно произнес начальник КОКСа.

— Да, Эндрю, та абсолютно прав! Вакцина, тотально обязательная для всех, станет универсальным ферментом послушания. Мы введем ее в каждую клетку общественного организма, в каждого простейшего! Пусть она бесполезна, пусть она будет лишь вызывать новые вспышки! Пусть от нее будет умирать больше, чем от самого вируса! Пусть она вызывает бесплодие и смертельные болезни сейчас или потом! Это как раз и нужно! И она станет маркером покорности, маркером отсева: мы сразу будем видеть повинующихся нашей власти — и тех, кто так не склоняет голову! Мы разделим население на тех, у кого чувство послушания превалирует над пониманием рисков вакцинирования, и тех, кто уклоняется от выполнения нашей воли! Лишь первые смогут рассчитывать на какое-то подобие выживания. А для вторых жизни не будет вообще! Об этом позаботится новая система власти и тотального электронного контроля над каждым простолюдином!

— Да, Билли! — воскликнул генерал армии. — Мы окончательно завоевываем планету и ее население! Прежней свободы для низов не будет уже никогда! Горе тем стихийным консерваторам, кто лично хотел бы просто отсидеться тихонько в своей норе, судорожно цепляясь за привычные нормы безвозвратно ушедшей эпохи — мол, пусть будет, как раньше. Наивная надежда! Не будет! В печь, в печь, в печь всех непокорных! Мы пройдемся по биомассе свирепым и показательным террором! Мы всех приведем к повиновению! Мы всех загоним под шприц! Над всеми нависнет беспощадный кнут! Тех, кто нас посмеет ослушаться, ждут ужасающие мучения!

— Да, Эндрю, да! — удовлетворенно согласился Бутчер. — А вот и главное блюдо!

Слуги в перчатках и масках вынесли к столам огромный торт. Он представлял собой два смежных полушария, изображающих Землю с ее океанами и континентами. Причем в форме, явно напоминающей человеческие ягодицы. А в качестве аксессуаров — несколько больших шприцов. На каждом из них было написано название вакцины — тут ее роль выполнял сладкий сироп.

Торт со шприцами поднесли к главному столу, где сидели молодожены, их родители и наиболее почетные гости — те же Бутчеры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Беляков-старший взял в руки шприц с надписью «Sputnik V», Билл Бутчер — шприц «Pfizer», его сын Рональд — «Janssen». Влад Старлинг забрал себе «AstraZeneca», а его жена — «Moderna».

По команде Бутчера «Война!» все они одновременно воткнули шприцы в полушария «Земли» и ввели внутрь разноцветные жидкости.

Все восторженно зааплодировали.

Вдруг Влад почувствовал себя дурно и сел на стул. Расстегнул верхнюю пуговицу эсэсовского мундира: быстро стала ощущаться нехватка воздуха. Поначалу лорд подумал, что это от алкоголя и переедания, но вроде никогда раньше он такого не испытывал.