Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий - Урсула Ле Гуин

— Там дом, — шепнул он ей сиплым голосом. — Там, среди деревьев, совсем недалеко отсюда.

Услыхав эти слова, она изогнулась всем телом и стала бессильно цепляться за него, издавая стоны.

— Не ходи туда, милый. Нет, только не в дом! Рамаррон не должен заходить в дома, Фальк…

Она тихо заплакала и стала что-то шептать на языке, которого он не знал.

С трудом подхватив ее, он начал свой тяжкий путь вперед.

Сквозь поздние сумерки в его глазах вдруг сверкнуло золотом отражение света от высоких окон, спрятавшихся позади густых темных деревьев. С этой же стороны, откуда падал свет, донесся резкий воющий звук, становившийся все громче и постепенно приближающийся к ним. Фальк напряг последние силы, затем остановился, увидев бежавшие к нему из темноты тени, которые издавали эти завывания. Тени ринулись на него, стараясь укусить. Он стоял, поддерживая потерявшую сознание Эстрел, и не смог шевельнуться, чтобы вытащить свой пистолет. Всего лишь в нескольких сотнях метров от него все так же безмятежно светились высокие окна дома. Он закричал:

— Помогите!

Но это был всего лишь хриплый стон, сорвавшийся с его губ.

Внезапно раздались громкие человеческие голоса. Черные звериные тени отпрянули назад.

К тому месту, где он упал на колени, все еще держа на плечах Эстрел, подошли люди.

— Заберите женщину, — приказал громкий мужской голос.

Другой голос отчетливо произнес:

— Что это? Неужели новая пара рабочих рук?

Фальку приказали встать, но он смог только прошептать:

— Не трогайте ее, она больна.

— Сейчас же встать!

Грубые сильные руки заставили его повиноваться. Ему ничего не оставалось, как отдать им Эстрел.

От усталости у него кружилась голова, он не ощущал, что с ним приключилось и где он находится. Они дали ему досыта напиться холодной воды, это было единственное, что имело для него значение.

Его посадили за стол. Кто-то, чью речь он не понимал, дал ему стакан, полный какой-то жидкости. Он взял стакан и выпил. Это было жгучее пойло, сильно отдававшее можжевельником.

Стакан — небольшой сосуд из мутноватого зеленого стекла. Это он сразу отметил про себя. Он не пил из стаканов с тех пор, как покинул Дом Зоува. Он встряхнул головой, ощущая, как спиртное прочистило ему глотку и разум, и поднял глаза.

Он находился в очень большой комнате. Широкая поверхность пола из полированного камня отражала дальнюю стену, из которой, вернее, внутри которой, сиял мягким желтоватым светом огромный диск. Фальк ощущал на своем лице тепло, исходившее от этого диска. На половине расстояния между ним и солнечным кругом света, прямо на голом полу, стояло высокое массивное кресло, рядом с ним, прижавшись к полу, — неподвижный силуэт какого-то темного зверя.

— Кто ты?

Он видел контур носа и челюсти, черную руку на подлокотнике кресла. Голос был глухим и твердым. Слова были произнесены не на Галакте, на котором он так долго говорил, а на его собственном языке, языке Леса, хотя и несколько отличном от того диалекта, к которому он привык. Фальк помедлил и сказал правду:

— Я не знаю, кто я. Мое самосознание было у меня отобрано шесть лет тому назад. В одном из Лесных Домов я научился обычаям людей. Я иду в Эс Тох, чтобы попытаться узнать свое имя и естество;

— Ты идешь в обитель Лжи, чтобы найти Истину? Люди оружия и дураки носятся по уставшей земле, выполняя многочисленные поручения, но вся эта суета от недомыслия и все ложь. Что привело тебя в мое Королевство?

— Моя спутница…

— Ты хочешь сказать, что это она привела тебя сюда?

— Она заболела, я старался найти воду. И вот…

— Попридержи язык! Я рад, что это не она привела тебя сюда. Тебе известно, что это за место?

— Нет.

— Это Владение Канзас, и я его Повелитель.

— О, Повелитель, моя спутница…

— … или Синг, или оружие Сингов, или просто женщина. Кем ты ее предпочитаешь считать? Остерегись, человек, не спеши отвечать королям. Я знаю, в качестве кого ты ее держишь. Но у нее нет имени, и она не участвует в игре. Женщины моих ковбоев присмотрят за ней, и давай больше не будем о ней говорить.

Повелитель подошел к Фальку, медленно, с расстановкой выговаривая каждое слово.

— Его кличка — Гриффон. — Он указал на зверя. — Ты когда-нибудь слышал о таком животном? Может быть, в старых книгах или легендах. А о таком животном, которое зовется собакой? Так вот, Гриффон — это имя моей собаки. Как видишь, у нее мало общего с теми тяжелыми тявкающими тварями, которые гоняются по степи, хотя они и родня ему. Род Гриффона, как и мой, угасает. Опал, чего бы ты хотел больше всего?

Повелитель задал этот вопрос с неожиданной лукавой сердечностью, глядя прямо в лицо Фалька.

Фальк очень устал, ум его был в смятении. Он честно ответил:

— Попасть домой!

— Попасть домой… — задумчиво повторил Повелитель Канзаса.

Это был старый, черный, как сажа, мужчина семи футов роста с лицом, как лезвие меча.

— Попасть домой…

Повелитель немного отошел, чтобы окинуть взглядом длинный стол, у которого сидел Фальк. Столешня — Фальк теперь видел это — была утоплена на несколько дюймов и окружена рамкой. Она заключала в себе сетку из золотых и серебряных проволочек, на которых были нанизаны шарики с таким диаметром отверстия, что они могли переходить с одной проволочки на другую и в некоторых точках — с одного уровня на другой. Шарики — размером от детского кулачка до семечка яблока — были сделаны из глины, дерева, металла, кости, пластика и стекла, а некоторые — из таких драгоценных или полудрагоценных камней, как аметист, агат, топаз, бирюза, опал, янтарь, берилл, хрусталь, гранат, изумруд, бриллиант. Их было несколько сотен.

Фальк узнал это сооружение. Это была Моделирующая система, похожая на такие же системы, принадлежавшие Зоуву, Баки и другим обитателям родного Дома. Своим происхождением эта система была обязана великой культуре планеты Даменант. Это был и оракул, и компьютер, и орудие мистических ритуалов, и игрушка. За свою короткую вторую жизнь Фальк не успел узнать как следует работу Моделирующей системы. Баки как-то заметила, что ей понадобилось лет сорок-пятьдесят, чтобы научиться обращаться с ней, а ее Моделирующая система, доставшаяся ей по наследству, была всего лишь квадратом со стороной в четверть метра и имела не больше тридцати шариков.

Хрустальная призма ударилась в металлическую сферу с чистым высоким звуком. Бирюза устремилась налево, а связанные между собой полированные костяшки с гранатом скользнули влево и вниз, в то время как огненный опал вспыхнул на миг в самом центре системы. Черные, худые, сильные пальцы замелькали над проволочками, играя с самоцветами жизни и смерти.