Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий - Урсула Ле Гуин

— Ты ведь знаешь закон Повелителей: они никого не убивают. Тебе это должно быть известно. Когда в Горах объявляется убийца, его не уничтожают, чтобы прервать цепь убийств. Они просто превращают его в Выскобленного. Они что-то делают с его мозгом, а потом выпускают на свободу. Этот человек, о котором я упомянула, был старше тебя, но ум у него был как у малого ребенка. В его руках случайно оказался пистолет, и его пальцы помнили, как с ним надо обращаться. Он застрелил в упор человека, так же, как ты…

Фальк задумался. Он молча смотрел сквозь огонь на свой пистолет, лежавший сверху на его мешке — чудесное маленькое оружие, с помощью которого можно разжигать огонь, добывать мясо и двигаться в темноте. В его руках раньше не было знания о том, как пользоваться этой штукой — в самом ли деле не было? Он был уверен в этом. Его научил стрелять Маток. Он научился этому у Матока и развил это искусство на охоте. Он никак не мог быть таким безумцем или преступником, которому дали еще одну возможность убить — по милости надменных Повелителей Эс Тоха.

Тем не менее, может быть, это было гораздо более правдоподобнее его собственных смутных догадок и предположений относительно его происхождения.

— Как они делают это с человеческим разумом?

— Не знаю.

— Они могли бы делать это, — хрипло сказал он, — не только с преступниками, но и с бунтовщиками.

— Что такое бунтовщик?

Она говорила на Галакте гораздо более бегло, чем он, но никогда не слышала такого слова, которое употребил Фальк.

Фальк промолчал, и Эстрел не настаивала. Она закончила перевязку и аккуратно убрала свои медикаменты в сумку. Он вдруг повернулся к ней так стремительно, что она удивленно посмотрела на него и откинулась немного назад.

— Ты видела когда-нибудь такие глаза, как у меня? — резко спросил он.

— Нет.

— О городе ты что-нибудь знаешь?

— Об Эс Тохе? Да, я была там.

— Значит, ты видела Сингов?

— Успокойся, — она рассмеялась. — Ты не Синг.

— Я тоже так думаю, но мне надо обязательно встретиться с одним из них. Хоть мне и страшно…

Эстрел закрыла сумку с медикаментами и спрятала ее в мешок.

— Эс Тох — очень странное место для людей из Одиноких Холмов и из дальних стран, — наконец произнесла она своим мягким раздумчивым голосом. — Но я гуляла по его улицам и ничего плохого со мной не случилось. Там живет много людей, которые ничуть не боятся Повелителей. И тебе не нужно страшиться их. Повелители очень могущественны, но большая часть из того, что говорят о них и их городе, Эс Тохе, неправда…

Их взгляды встретились. Внезапно он решился, и, призвав на помощь все свое искусство телепатии, впервые обратился к ней мысленно: «Тогда скажи мне всю правду об Эс Тохе!»

Она покачала головой и ответила вслух:

— Я спасла тебе жизнь, а ты спас мою. Мы — товарищи и, наверное, на долгое время, попутчики. Но я не буду мысленно переговариваться с тобой или еще с кем-либо ни сейчас, ни когда-либо после.

— Значит, ты все же думаешь, что я — Синг? — иронически и немного униженно спросил он.

Он понимал, что она права.

— Кто может знать это наверняка? — обронила она. И с улыбкой добавила: — Хотя лично я нахожу, что очень трудно поверить в то, что ты — Синг.

Они помолчали.

— Снег в котелке уже растаял. Я поднимусь наверх и наберу еще, — сказала Эстрел. — Ведь его надо много, чтобы получить даже малое количество воды, а нам обоим хочется пить. Тебя зовут Фальк?

Он кивнул, внимательно разглядывая ее.

— Не подозревай меня, Фальк, — сказала она. — Дай мне самой доказать, что я такое. Мысленная речь ничего не может доказать. Доверие — это такая штука, которая должна вырастать из поступков, изо дня в день.

— Что ж… — Фальк рассмеялся. — Поливай эти поступки, и я надеюсь, что доверие к тебе вырастет.

Позже, во время долгой, безмолвной ночи в пещере, он проснулся и увидел, что она сидит на корточках перед горящим костром, уткнувшись лицом в колени.

Он тихо окликнул ее по имени.

— Мне холодно, — отозвалась она, — мне очень холодно…

— Ложись ко мне, — сказал он и протянул руку!

Она ничего не ответила, но через минуту поднялась, и, перешагнув через догоравший костер, забралась к нему под одеяло. Она была совершенно голая, только бледный нефритовый камень висел между ее грудей. Она совсем закоченела от холода. И хотя во многих аспектах его сознание ничем не отличалось от сознания обычного молодого человека, он решил не трогать ее, которая столько натерпелась от баснассков. Но она шепнула ему:

— Согрей меня и дай мне утешение.

Он вспыхнул, как костер на ветру. Вся решимость была сметена охватившим его желанием.

Всю ночь она лежала в его объятиях возле догорающего костра.

Еще три дня и три ночи бушевала метель. Это время Фальк и Эстрел провели отсыпаясь и предаваясь любви. Она была каждый раз податливой и покорной, а он, помня только приятную и полную радости любовь, которую он разделял с Парт, был сбит с толку той ненасытностью и неистовством, которые возбуждала в нем Эстрел.

Очень часто мысли о Парт сопровождались воспоминаниями об источнике чистой и быстрой воды, который пробивался среди скал в одном тенистом месте поблизости от Поляны. Но никакие воспоминания не могли утолить его жажду, и он снова и снова искал удовлетворения в уступчивости Эстрел — до полного изнеможения. Один раз он не на шутку рассердился и начал ее упрекать:

— Ты отдаешься мне только по обязанности. Ты думаешь, что я все равно изнасиловал бы тебя…

— А разве нет?

— Нет!

Он и сам верил этому.

— Я не хочу, чтобы ты служила мне… Разве мы оба не нуждаемся в тепле, в человеческой ласке?

— Да, — прошептала она.

Он некоторое время держался подальше от нее, твердо решив, что больше не прикоснется к ней. Он в одиночку обследовал огромный подвал, пользуясь светом своего лазера. Через несколько сотен шагов пещера сужалась, переходя в широкий и высокий туннель. Безмолвный и темный, он вел Фалька по абсолютно прямой линии довольно долго, а затем, не сужаясь и не разветвляясь, свернул в сторону, в кромешный мрак. Шаги гудели, отдаваясь в тишине, нарушая царившее здесь безмолвие. В поле зрения Фалька ничего не попадало, он шел, пока не устал и не проголодался, и только после этого повернул назад. Этот туннель, скорее всего, был дорогой в никуда!

Он вернулся к Эстрел, к ее многообещающим, но не выполняющим обещания объятиям.

Буря улеглась. Ночной дождь поливал голую черную землю, и последние сугробы снега таяли и исчезали в бесчисленных ручейках.