Громыко. Война, мир и дипломатия - Святослав Рыбас

Однако через несколько недель во время встречи Горбачева с Колем на Северном Кавказе все спешно было решено. Позднее побывавший в Москве Эгон Бар «не переставал удивляться нашим поспешным решениям», так как социал-демократы в случае воссоединения Германий гарантировали Советскому Союзу компенсации за оставленное имущество плюс финансирование нового расквартирования выводимых войск. «“Зачем вы так поторопились, не дождавшись выборов и нашей победы? — корил нас Э. Бар. — Теперь выиграют наверняка христианские демократы, а они вам даже положенную сумму не выплатят”. Так оно и вышло. Даже хуже вышло»{490}.

Испытывал ли Горбачев угрызения совести за свои вольные и невольные ошибки?

Никто этого не знает. Но если учитывать человеческую природу и осознание каждым непреложного факта, что придется рано или поздно отвечать на Страшном суде, то он должен испытывать непреходящие моральные страдания. Возможно, во сне ему приходит Хонеккер и спрашивает: «Товарищ, почему ты всех нас предал?»

Позволительно ли нам говорить о предательстве?

Фалин на этот счет поведал такую трагическую историю.

«При последней нашей встрече весной 1992 года В. Брандт рассказал мне:

— Когда завязалась история с Хонеккером, я спросил Коля, затрагивалась ли в Архызе тема освобождения бывших руководителей суверенного государства ГДР от юридического преследования и что было решено. По словам федерального канцлера, он предложил Горбачеву назвать, против кого не должно возбуждаться уголовных дел. Но советский лидер ушел от обсуждения, заявив, что немцы сами разберутся»{491}.

Не случайно Брандт так прокомментировал Фалину отказ Горбачева встречаться с ним в 1992 году в Гамбурге: «Совесть у бывшего советского руководителя не чиста»{492}.

Столь же легко, без дипломатического торга, Советский Союз ушел из стран третьего мира. Соединенные Штаты могли считать, что по всем пунктам «доктрины Рейгана» они близки к победе.

Мог ли Советский Союз в том трудном положении найти иной выход и сохранить хотя бы часть своего огромного геополитического потенциала?

Как это ни странно сегодня покажется — мог. Причем при содействии Запада. Как говорил Громыко, Киссинджер понимал, что такое «баланс сил» и «компромисс». И как говорил Примаков, «хаос им не был нужен».

После встречи на Мальте, как вспоминал помощник президента по национальной безопасности Б. Скоукрофт, Джордж Буш, видя растерянность Горбачева, заметил своим помощникам: «Парень, похоже, разбит в пух и прах, не так ли? Чудно. Он всегда был неплохим “продавцом”, но не на этот раз. Думается, не потерял ли он чувство реальности»{493}.

Глава 47.

ГРОМЫКО: «ЗОЛОТЫЕ ПРАВИЛА» ДИПЛОМАТИИ

Джордж Буш и Горбачев

Уже воспринимаются как общие места просчеты российской внешней политики, которые привели к Балканскому кризису 1909 года или Русско-японской войне. Менее понятны решения июня — июля 1914 года или основания корейской войны. И совсем загадочны решения горбачевского периода, когда заявлялись одни цели, а потом сменялись практически противоположными.

Анатолий Громыко обращает внимание на оценку, данную Горбачеву вице-президентом Дж. Бушем в 1985 году: «Мы очень хотим, чтобы Советский Союз изменился. Перед нами именно тот человек, который хочет это сделать. То, как это ему удастся исполнить, частично зависит от нашего с ним взаимодействия… Наша задача не помогать ему, а так действовать в интересах США, чтобы влиять на его политику в нужном нам направлении»{494}.

Вполне рациональный подход. Правда, Буш (в ноябре 1988 года он стал президентом) не раскрывал, как будет влиять на Горбачева. Нет, не человеческим обаянием или сладкими речами, совсем иными приемами. Его отношение к советскому лидеру определялось задачами государства, которое он возглавлял. Он следовал совету Роберта Гейтса, директора ЦРУ: «Не будьте настолько ослеплены сверхзвездой Горбачева, чтобы забыть, что мы ведем дела со страной, а не с отдельным человеком. Помните, что парень, управляющий сейчас Советским Союзом, через десять лет может не управлять». Разведчик называл Горбачева «исторической аномалией», «исключением, которое только подтверждает правило».

А реальность была такова: у Советского Союза есть постоянные основополагающие интересы, не зависящие от человека, который в данный момент сидит в Кремле.

Однако составив точный психологический портрет Горбачева как податливого и малоопытного политика, Буш и его помощники применили запрещенные в дипломатии методы манипулирования, буквально используя воздействия по типу «злой и добрый следователь». При этом американцы не скупились на обещания, исключительно теплые приемы, захваливание в прессе. Горбачев стал планетарным явлением.

«Была сделана ставка на то, чтобы осуществить задуманное руками самого верховного советского лидера». Если бы он услышал, как Буш говорит своим помощникам: «Мы свалимся на него, как банда взломщиков», он бы ужаснулся{495}.

Иногда Андрей Андреевич вспоминал высказывание прусского короля Фридриха Великого: «Дипломатия без силы все равно, что музыка без инструментов».

В это время Андрей Андреевич, которому оставалось жить совсем немного и который, наверное, уже предчувствовал свой уход, все чаще делился с сыном размышлениями. Эти откровенные разговоры были его завещанием.

«Я расскажу тебе о “золотых правилах” дипломатической работы. Когда идет переговорный процесс, абсолютно недопустимо сразу раскрывать другой стороне все карты, хотеть решить проблему одним махом. Многим политикам кажется, что стоит только убедительно изложить свои предложения, продемонстрировать искренность и стремление к сотрудничеству, как все получится. Это иллюзия! Ее хорошо знают опытные дипломаты, ведущие переговоры…

Второе “золотое правило” дипломатии, которое называл мой отец, было осторожное использование встреч в верхах. “Плохо подготовленные встречи на высшем уровне, — говорил он, — не говоря о неподготовленных, лучше не проводить вообще. Они приносят больше вреда, чем пользы. Если это рабочая встреча, то ее слабая отдача не беда. Но что касается соглашений, договоров, то в мировой практике к ним идут годами, а то и десятилетиями. Хорошо были подготовлены встречи в Ялте и Потсдаме, соглашения по ограничению стратегических ядерных вооружений, конференция в Хельсинки по безопасности и сотрудничеству в Европе. Плохие результаты принесли встречи Хрущева с Эйзенхауэром и Кеннеди. Пример дилетантства — встреча Горбачева с Рейганом в Рейкьявике. Здраво вел себя на встречах Брежнев. Он не был болтлив и вспыльчив, доверял профессионалам. У него сложились хорошие отношения с Никсоном, Помпиду, Шмидтом. Он не поддавался уловкам Киссинджера…