Петербург - Алекс Кун

Около тысячи человек составлял отдельный артиллерийский полк, ведущий с собой 47 пушек разных калибров.

Ну и за армией шел обоз под полторы тысячи телег со своими возницами, маркитантами, и просто приблудными людьми.

Огромная толпа народа, которая уверенно и быстро пробиралась к Риге.

Первый удар наших драгун стал самым эффективным. Засаду, по устоявшейся традиции, устроили на обоз, обойдя многочисленные колонны Карла по большой дуге. Две сотни наших драгун, удачно вклинившись между арьергардом и обозом, пролетели вдоль длинного каравана телег, буквально сметая все на своем пути и поджигая, что успевало загореться. На весь караван двух сотен драгун не хватило, но уходящий, на виду у всех, конный отряд — выманил иррегуляров Карла, беспорядочной, улюлюкающей толпой бросившихся вслед за убегающей горсткой всадников. Может эти сотни и пытались остановить командиры, да только когда это татары упускали убегающих? Засада удалась. Вестовой от драгун божился, что положили «тышу» свеев в первой засаде. Но верилось с трудом. Вот то, что, передислоцировавшись во вторую засаду, и дождавшись, когда к месту бойни подойдет полк пехоты свеев — драгуны более чем его ополовинили — уже верилось больше. Два залпа четырьмя сотнями драгун по плотному строю из картечниц с последующим отстрелом барабанов, уже отступая — должны были страшно проредить солдатские шеренги.

Вторая засада не была такой результативной, а вот вторая наша «домашняя заготовка» — накрывание пехоты на марше с закрытых позиций минами из картечниц, с последующим немедленным отступлением — сработала как часы.

Очень результативно, если удавалось подойти на дистанцию прицельной стрельбы. Еще более результативно, если на дистанцию стрельбы удавалось подобраться к одному из ночных лагерей армии. Причем, первый залп вызывал если и не панику, то толкотню в лагере — и все остальные мины ложились в толпу.

Пока вестовой расписывал эпические битвы лилипута с Гулливером, думал, как самому можно будет противостоять этой тактике, мысленно внося изменения в построения колонн на марше и в структуру полевых лагерей. Надо будет с Вейде обсудить результаты рейдов, пусть дополняет уставы — нам ведь не грех учиться на опыте противника, который мы же ему и организовываем.

Нехитрый расчет, на основе сведений вестовых, говорил — Карл будет у форта 29 мая, если не решит устроить большую дневку. Будет злой и не выспавшийся, так как его армию, по ночам, тревожили уже около тысячи драгун. Да и обоз драгуны потрепали — что заставит Карла стремиться к запасам Риги. Словом — все по плану.

Кроме радостных вестей с той стороны реки, приходили и грустные. Точнее, их привозили на лошадях, перегружали на понтоны и потом везли в лазарет, а то и сразу к батюшкам. Этот ручеек все расширялся и углублялся — похоже, драгуны зарвались и теперь врубаются в прямые стычки, что им было категорически запрещено. Хотя, возможно, их там уже вся конница Карла гоняет.

Вот ведь удивительно психика человека устроена — смерть одного на своих руках — больнее, чем смерть сотни за леском. А смерть тысячи, это уже статистика. Грустно.

В ночь на 28 мая, небо на юго-западе мигало вспышками, подсвечивая плывущие облака. На стенах Риги было не протолкнутся от зевак, с разными чувствами вглядывающихся в далекие сполохи. Время ожидания закончилось.

Утром, на той стороне реки, с разных направлений выметнулись из перелесков эскадроны драгун, уходя под защиту форта. За ними широким фронтом вылетела легкая конница Карла, но перед фортом всадники решили не продолжать погоню, уходя по большой дуге на юг. Над фортом вспухли десятки облачков, и через три секунды в рядах отступающей конницы Карла возникли первые разрывы Рижской битвы. Не скажу, что первый ход был удачен — морпехи стреляли на максимальную дальность, и разброс мин вышел чудовищный. Но как бы то ни было — первые выстрелы прозвучали, и первые потери принял луг при Корбоншанце. После чего, на полтора часа воцарился мир. Хрупкий, как снежинка.

Армия Карла выходила на луг у западной опушки, чуть выше Риги по течению Двины. В наших, теперь уже наших, предместьях закрутился водоворот конной лавы, вытекая вдоль нашего берега Двины к месту появления армии противника.

На самом деле, стычки на Двине начались еще день назад. Петровская конница, патрулирующая Двину, целыми эскадронами, вверх и вниз по течению, докладывала про «великие победы» — то там сотню свев отгонят, то тут десяток конных посекут. Но только сейчас, когда уже второй час на луг перед опушкой выходят боевые части Карла — становился виден действительный масштаб слова «великая битва». Опушку плотно застраивали прямоугольники пехоты, к ним пристраивались змейки конницы, и все это казалось далеким и не опасным.

Прикидывал численность войск, выведенных Карлом на поле. Полсотни тысяч никак не выходило. От силы тысяч 20. Предположить, что половину армии побила тысяча драгун — будет несколько самонадеянно. Что половину армии Карл не повел в сражение — глупо. Значит, как все нормальные герои — пара десятков тысяч пошли в обход. Флаг им в руки — если Петр прав, и они переправятся в районе Киргхольма. То их там ждет Гонец. Тихо так ждет, скромно встав у излучины. И вообще, не счастливое там место. Меньше сотни лет назад именно там были разбиты поляками войска Карла IХ. Но память мне подсказывает иное название этого городка. Саласпилс. Лагерь смерти сотни тысяч человек во время Великой Отечественной. Специализация — отбор крови у детей, для лечения немецких солдат. Боги отвернулись от той земли.

Капитану Гонца дал приказ перепахать эти земли не жалея снарядов — только дождаться разгара переправы войск через Двину и их максимальной концентрации. Плавсредства разрешил таранить корпусом — потом царапины подкрасим. В помощь Гонцу Петр направил большую часть своих иррегуляров — все одно им в строевой битве делать особо нечего, а вот добивание — их конек.

В итоге — особо не волновался за обходной маневр Карла. У Дюнамюнде, ниже Риги по течению Двины, стоят наши фрегаты и полк морпехов. У Киргхольма, выше Риги, Гонец и иррегуляры. Перед Ригой…

А перед Ригой Карл начал пробный штурм форта. Видно было плохо, двинулись прямоугольники пехоты, разошлись конные колонны, восточные бастионы форта окутались дымами. Умом понимал — там сейчас жарко. Но почти километр дистанции скрадывал бой, и приходилось его домысливать.

Представлял, как морпехи, припав на колено, отстреливают мины из стоящих рядом с ними вскрытых ящиков, меняют раскалившиеся картечницы на запасные, что оставили нам павшие братья по корпусу, видел море солдат на лугу перед фортом, слышал крики капралов, дублирующих команды лейтенанта. Просил мысленно лейтенанта — «не затягивай!». Но он мне не внял.

С южной стены форта пронеслась конная лавина, теряя всадников десятками, если не сотнями, под картечным огнем. Смысл этого маневра стал понятен, когда поверх стен форта пошли десятками взрывы гранат. А Карл-то экспериментирует! Вроде он раньше не использовал драгун-гренадеров. Поаплодировал бы находчивости противника, если бы пересилил желание его удавить. Планы опять меняются.

Выбежал из башни на стену, где ровным строем стояли наши полковые орудия. На правом фланге батареи во фрунт вытянулись майор с двумя лейтенантами.

— Цель, конница противника. Беглый огонь. Не давайте ей подойти к форту!

Все трое козырнули, лейтенанты бросились вдоль стены, а майора придержал.

— Дозволяю весь запас снарядов выпустить. Коли конница разбежится — по пехоте пали, но так, чтоб …

Последние слова заглушило последовательное многоголосье полкового бога войны. Пять десятков орудий, задрав стволы, последовательно выплюнули в сторону конницы, перестраивающейся для новой атаки и считающей себя в безопасности, три сотни килограмм осколочной смерти. Орудия еще только возвращались после отката, а плотные ряды всадников перечеркнула череда разрывов, начинающихся с приличным недолетом, ближе к реке, и заканчивающихся разве что не у опушки. Майор, наблюдавший вместе со мной результаты первого залпа, опасливо покосился на мой кулак, подсунутый ему под нос. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Застоявшиеся канониры, организовавшие себе предельно комфортные позиции — били все нормативы по скорострельности, укладывая по 5 выстрелов в минуту. Точность на предельных дистанциях у них была средненькой — но для стрельбы по плотно построенной армии — удовлетворительно.

Пушки смолкли через 20 минут, отстреляв чуть больше половины поднятого на стены боезапаса. Стрелять стало не по кому. Нам сказочно повезло, что день выдался ветреный, и сплошное облако дыма быстро сносило вверх по течению. Канониры пристрелялись в первую же минуту и прошли по всему полю косой смерти суммарным весом в 18 тонн.