Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Эрнест Джонс

Большевистский режим в Венгрии, за которым последовала румынская оккупация в августе 1919 года, сводил в то время на нет все усилия переправить в Вену еще какую-либо часть из основного фонда, оставленного фон Фройндом. За красным террором последовал белый террор, с сильной волной антисемитизма, которая, как уже упоминалось ранее, серьезно отразилась на положении Ференци. Тем не менее Ференци, Ранк и фон Фройнд продолжали борьбу, и в конце 1919 года казалось, что существует небольшая надежда на сохранение, по крайней мере, части из этих денег от конфискации. Муниципальные власти придерживались мнения, что щедрый посмертный дар следует использовать в местных филантропических целях и что, во всяком случае, эти деньги не должны покидать страну.

Ференци оказался вовлеченным в ряд сложных переговоров, но обструкция антисемитских и антипсихологических сил была слишком сильной, и лишь три года спустя была спасена небольшая часть этого ценного фонда. Все это поставило Фрейда и «Verlag» b неловкое положение, ибо тем временем были взяты довольно обширные финансовые обязательства. Однако Эйтингон, который всегда был надежным помощником, спас положение несколько месяцев спустя, убедив своего симпатичного шурина в Нью-Йорке внести в «Verlag» щедрую сумму в 5000 долларов.

С самого начала ощущалась явная потребность расширить наши издательские действия за пределы немецкого языка. Неделю спустя после основания «Verlag» одна издательская фирма в Берне предложила объединиться с ней путем издания французских переводов работ, публикуемых в Вене.

В Англии не разрешалось в то время иметь дочерние фирмы из стран, бывших ее врагами в войне, или получение такого разрешения сопровождалось немыслимыми ограничениями, поэтому мне пришлось стать независимым издателем путем основания нами так называемой международной психоаналитической прессы. Она начала свое существование с магазина на Веймаус-стрит, где продавались главным образом немецкие книги, которые нельзя было приобрести иным путем; этим магазином заведовал Эрик Хиллер. Это предприятие продолжалось не более года, после чего мы продали имеющиеся в нем запасы книг за 100 фунтов стерлингов и закрыли магазин. Затем пришел черед сериям Международной психоаналитической библиотеки, из которой я к этому времени закончил подготовку к печати пятидесятого тома; первые два тома появились в 1921 году. После этого, в 1924 году, Лондонский институт пришел к удовлетворительному соглашению с издательством «Хогарт пресс», и начиная с этого времени стали выходить их совместные публикации.

Главной проблемой в громаднейшем тяжелом труде перевода работ Фрейда являлось постоянное детальное сотрудничество, которое Фрейд сам предложил нам. Мы посылали ему вопрос за вопросом относительно небольших неточностей и двусмысленностей в его толкованиях, делали различные предположения относительно внутренних противоречий и тому подобное. Этот процесс непрерывно продолжался при умелом руководстве Джеймса Стрейчи, с тем достойным внимания результатом, что английский перевод работ Фрейда под заглавием «Стандартное издание» с редакторской точки зрения заслуживает значительно большего доверия, чем любая немецкая версия.

Чтобы обеспечить себе помощь в редактировании «Международного журнала психоанализа» третьего и наиболее важного из наших начинаний, я заручился в Англии поддержкой Дугласа Брайена и Флюгеля. Деликатный вопрос выбора американских редакторов оказался более сложным. После некоторых тактичных маневров окончательный выбор пал на Брилла, Х. В. Фринка и Кларенса Оберндорфа.

Я, конечно же, с самого начала сообщил о наших планах Бриллу, и он сразу же обещал мне свою сердечную поддержку. В то же самое время он сделал любопытное предложение, чтобы мы образовали англо-американскую психоаналитическую ассоциацию в противовес международному объединению, которое в то время было в основном немецким или, по крайней мере, состояло из людей, говорящих на немецком языке. На ранней стадии войны Брилл был ярым прогерманцем, но, по всей видимости, последующие события заставили его изменить свое мнение. Я с неодобрением отнесся к этому предложению и больше ничего о нем не слышал.

После этого дружеского письма наступило длительное молчание. Мне хотелось бы открыть наш «Журнал» какой-либо работой Брилла, но настойчивые просьбы, включая три телеграммы, не вызвали какого-либо отклика. Фрейд не имел никаких сообщений от него с начала войны, и спустя некоторое время после окончания войны он стал все больше и больше о нем беспокоиться. Затем Брилл проявил признаки жизни. «Я получил от Брилла перевод „Леонардо“, „Остроумия“ и „Тотема“. Никакого письма». Тем временем, однако, Брилл благородно собрал 1000 долларов для помощи «Verlag». Для меня не явилось неожиданностью, когда Фрейд написал мне, что «с Бриллом в действительности все в порядке».

Брилл не присутствовал на Гаагском конгрессе в сентябре 1920 года, но затем его затянувшееся молчание объяснилось. «Я получил от Брилла длинное письмо, нежное, сумасшедшее, в котором ни слова не говорится о присланных мне деньгах, но в котором он объясняет тайну своего поведения. Все это происходило с ним из-за ревности, оскорбленной чувствительности и тому подобного. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его успокоить». Брилл явно пережил очень тяжелое время, но оно явилось единственным переживанием такого типа в его жизни. После этого случая он всегда оставался таким же лояльным и дружелюбным, как и прежде. Его беспокойство возникло из его уверенности, на деле абсолютно необоснованной, что Фрейд был им недоволен из-за той суровой критики, которой подверглись его переводы работ Фрейда. Фрейд никогда не считал их неудачными, но с этих пор Брилл мудро решил оставить такую работу другим.

К 1916 году, в середине войны, Фрейд, должно быть, чувствовал, что отдал миру все, что было в его власти, так что ему мало что остается делать, кроме доживания до конца своей жизни. Во время поразительного и почти невероятного взрыва энергии весной 1915 года он в изобилии высказал свои самые глубокие мысли и свои наиболее далеко идущие представления в серии теоретических эссе по метапсихологии, а в следующем году завершил свое многолетнее чтение лекций и исследования публикацией «Лекций по введению в психоанализ».

В течение следующих двух лет, казалось, не приходилось ожидать чего-либо нового как в развитии, так и в распространении его доктрин. Однако дальнейшие события — успешный конгресс в Будапеште, основание «Verlag» и хорошие новости, приходящие из заморских стран, — стимулировали возрождение хорошего настроения Фрейда. В начале 1919 года он сообщил Ференци, что все еще стоит на одном и том же месте в отношении развития научных идей, но всего лишь пару недель спустя мы услышали о некоторых его новых мыслях на тему мазохизма, в правильности которых он был уверен. В марте пришел более длинный отчет о возрождении, которое явно началось этой весной. «Я только что окончил писать работу длиной в 26 страниц на тему развития мазохизма, заглавие которой будет „Ребенка бьют“. Я начал вторую работу с таинственным заголовком „По ту сторону принципа удовольствия“. Я не знаю, то ли холодная весна, то ли вегетарианская диета внезапно сделали меня таким продуктивным». Затем, вскоре, он написал: «Сейчас я пишу новое эссе, которое называется „По ту сторону принципа удовольствия“, и полагаюсь на Ваше понимание, которое ни разу не обмануло моих ожиданий. Многое из того, что я в нем высказываю, трудно для понимания, и читатель будет поставлен перед необходимостью получить ровно столько знаний из этого эссе, сколько он сможет из него извлечь. Иногда нет возможности поступать по-другому. Все же я надеюсь, что Вы найдете в нем для себя много интересного».