Яйцо глака. Антология - Джейкобс Харви

Дойл плашмя бросился на траву, дыша, как измученный пес. Перед ним меньше чем в ста ярдах виднелась ограда фермы Меткалфа. Она, как блестящая змея, протянулась по склонам холмов. Перед ней виднелось еще одно препятствие — широкая полоса сорняков, как будто кто-то вскопал землю вдоль изгороди и посеял сорняки, как сеют пшеницу.

Далеко на холме среди крон деревьев смутно виднелись крыши. А к западу от зданий раскинулся сад, длинные ряды деревьев.

«Интересно, — подумал Дойл, — это игра воображения или действительно форма деревьев такая же, как у того дерева в городском саду Меткалфа?» И только ли воображение подсказывало ему, что зелень листьев отличалась от зелени лесных деревьев и была цвета новеньких долларов?

Солнце палило ему в спину, и он почувствовал его лучи сквозь просохшую рубашку. Посмотрел на часы. Было уже больше трех.

Дойл снова взглянул в сторону сада и на этот раз увидел среди деревьев несколько маленьких фигур. Он напрягся, чтобы разглядеть, кто это, и ему показалось, что это роллы.

Дойл начал перебирать различные варианты поведения на случай, если не найдет Меткалфа, и самым разумным ему представилось забраться в сад. Он пожалел, что не захватил с собой мешка из-под сахара, который дала ему Мейбл.

Беспокоила его и изгородь, но он отогнал эту мысль. Об изгороди надо будет думать, когда подойдет время перелезать через нее.

Думая так, он полз по траве, и у него это неплохо получалось. Он уже добрался до полосы сорняков, и никто еще его не заметил. Как только он заберется в сорняки, будет легче, потому что там можно спрятаться. Он подкрадется к самой изгороди.

Он дополз до сорняков и вздрогнул, увидев, что это самые густые заросли крапивы, какие ему когда-либо приходилось видеть.

Он протянул руку, и крапива обожгла ее. Как оса. Он потер ожог.

Тогда он приподнялся, чтобы заглянуть за кусты крапивы. По склону изгороди спускался ролла, и теперь уже не было никакого сомнения, что под деревьями виднелись именно роллы.

Дойл нырнул за крапиву, надеясь, что ролла его не заметил. Он лежал ничком на траве. Солнце пекло, и ладонь его, обожженная крапивой, горела как ошпаренная. И уже нельзя было решить, что хуже: москитные укусы или ожог крапивы.

Дойл заметил, что крапива колышется, будто под ветром, и это было странно, потому что ветер как раз затих.

Крапива продолжала колыхаться и наконец легла по обе стороны, образовав дорожку от него к изгороди. И вот перед ним оказалась тропинка, по которой можно было пройти к самой изгороди.

За изгородью стоял ролла, и на груди у него горела яркая надпись печатными буквами:

«ПОДОЙДИ СЮДА, ПОДОНОК».

Дойл заколебался на мгновение. То, что его обнаружили, никуда не годилось. Теперь уж наверняка все труды и предосторожности пропали даром, и таиться дальше в траве не имело никакого смысла. Он увидел, что другие роллы спускались по склону к изгороди, тогда как первый продолжал стоять, не гася пригласительной надписи на груди.

Потом буквы погасли. Но крапива продолжала лежать, и дорожка оставалась свободной. Роллы, которые спускались по склону, тоже подошли к изгороди, и все пятеро — их было пятеро — выстроились в ряд.

У первого на груди загорелась новая надпись:

«ТРОЕ РОЛЛ ПРОПАЛИ».

А на груди второго зажглось:

«ТЫ НАМ МОЖЕШЬ СООБЩИТЬ?»

У третьего:

«МЫ ХОТИМ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ».

У четвертого:

«О ТЕХ, КТО ПРОПАЛ».

У пятого:

«ПОДОЙДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОНОК».

Дойл поднялся с земли. Это могло быть ловушкой. Чего он добьется, разговаривая с роллами? Но отступать было поздно: он мог вовсе лишиться возможности подойти к изгороди.

С независимым видом он медленно зашагал по дорожке.

Добравшись до изгороди, он сел на землю, так что его голова была на одном уровне с головами ролл.

— Я знаю, где один из них, — сказал он, — но не знаю, где двое других.

«ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ОДНОМ, КОТОРЫЙ БЫЛ В ГОРОДЕ С МЕТКАЛФОМ?»

— Да.

«СКАЖИ НАМ, ГДЕ ОН».

— В обмен.

На всех пятерых зажглись надписи:

«ОБМЕН?»

— Я вам скажу, где он, а вы впустите меня в сад на час, ночью, так, чтобы Меткалф не знал. А потом выпустите обратно.

Они посовещались — на груди у каждого вспыхивали непонятные значки. Потом они повернулись к нему и выстроились плечом к плечу.

«МЫ ЭТОГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ».

«МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ СОГЛАШЕНИЕ».

«МЫ ДАЛИ СЛОВО».

«МЫ РАСТИМ ДЕНЬГИ».

«МЕТКАЛФ ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ».

— Я бы их не стал распространять, — сказал Дойл. — И могу обещать, что не буду их распространять. Я их себе оставлю.

«НЕ ПОЙДЕТ», — заявил первый ролла.

— А что это за соглашение с Меткалфом? Почему это вы его заключили?

«ИЗ БЛАГОДАРНОСТИ», — сказал второй ролла.

— Не разыгрывайте меня. Чувствовать благодарность к Меткалфу…

«ОН НАШЕЛ НАС».

«ОН СПАС НАС».

«ОН ЗАЩИЩАЕТ НАС».

«И МЫ ЕГО СПРОСИЛИ: «ЧТО МЫ МОЖЕМ ДЛЯ ВАС СДЕЛАТЬ?»»

— Ага, а он сказал: вырастите мне немножко денег.

«ОН СКАЗАЛ, ЧТО ПЛАНЕТА НУЖДАЕТСЯ В ДЕНЬГАХ».

«ОН СКАЗАЛ, ЧТО ДЕНЬГИ СДЕЛАЮТ СЧАСТЛИВЫМИ ВСЕХ ПОДОНКОВ ВРОДЕ ТЕБЯ».

— Черта с два! — сказал Дойл с негодованием.

«МЫ ИХ РАСТИМ».

«ОН ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ».

«СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ МЫ СДЕЛАЕМ ВСЮ ПЛАНЕТУ СЧАСТЛИВОЙ».

— Нет, вы только посмотрите, какая милая компания миссионеров!

«МЫ ТЕБЯ НЕ ПОНИМАЕМ».

— Миссионеры. Люди, которые занимаются всякими благотворительными делами. Творят добрые дела.

«МЫ ДЕЛАЛИ ДОБРЫЕ ДЕЛА НА МНОГИХ ПЛАНЕТАХ. ПОЧЕМУ НЕ ДЕЛАТЬ ДОБРЫЕ ДЕЛА ЗДЕСЬ?»

— А при чем тут деньги?

«ТАК СКАЗАЛ МЕТКАЛФ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО НА ПЛАНЕТЕ ВСЕГО ДОСТАТОЧНО, ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ».

— А где те другие роллы, которые пропали?

«ОНИ НЕ СОГЛАСНЫ».

«ОНИ УШЛИ».

«МЫ ОЧЕНЬ ВОЛНУЕМСЯ — ЧТО С НИМИ?»

— Вы не пришли к общему мнению насчет того, стоит ли растить деньги? Они, наверно, думали, что лучше растить что-нибудь другое?

«МЫ НЕ СОГЛАСНЫ ОТНОСИТЕЛЬНО МЕТКАЛФА. ТЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ОН НАС ОБМАНЫВАЕТ, А МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ОН БЛАГОРОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК».

«Вот тебе и компания! — подумал Дойл. — Ничего себе, благородный человек!»

«МЫ ГОВОРИЛИ ДОСТАТОЧНО. ТЕПЕРЬ ПРОЩАЙ».

Они повернулись как по команде и зашагали по склону обратно к саду.

— Эй! — крикнул Дойл, вскакивая на ноги.

Сзади раздалось шуршание, и он обернулся.

Крапива распрямилась и закрыла дорожку.

— Эй! — крикнул он снова, но роллы не обратили на него никакого внимания. Они продолжали взбираться на холм.

Дойл стоял на вытоптанном участке, а вокруг поднималась стеной крапива — листья ее поблескивали под солнцем. Крапива протянулась футов на сто от изгороди и доставала Дойлу до плеч.

Конечно, человек может пробраться сквозь крапиву. Ее можно раздвигать ботинками, топтать, но время от времени она будет жечь и, пока выберешься наружу, будешь весь обожжен до костей. Да и хочется ли ему выбраться отсюда?

В конце концов, он был не в худшем положении, чем раньше. Может, даже в лучшем. Ведь он безболезненно пробрался сквозь крапиву. Правда, роллы предательски оставили его здесь.

«Нет никакого смысла сейчас идти обратно, — подумал он. — Ведь все равно придется возвращаться тем же путем, чтобы добраться до изгороди».

Он не смел перелезть через изгородь, пока не стемнело. Но и деваться больше было некуда.

Присмотревшись к изгороди, он понял, что перебраться через нее будет нелегко. Восемь футов металлической сетки и поверху три ряда колючей проволоки, прикрепленной к брусьям, наклоненным к внешней стороне.

Сразу за изгородью стоял старый дуб, и, если бы у него была веревка, он мог бы закинуть ее на ветви дуба, но веревки у него не было, так что пришлось обойтись без нее.

Он прижался к земле и почувствовал себя очень несчастным. Тело саднило от москитных укусов, рука горела от крапивного ожога, ныли нога и царапины на груди, а кроме того, он не привык к такому яркому солнцу. Ко всему прочему, разболелся зуб. Этого еще не хватало!