Эскадра его высочества - Алексей Барон

Обенаус вновь внутренне усмехнулся.

С собственными деликатесами в Пресветлой всегда было напряженно. Дефициты, карточная система, палочная дисциплина для населения. А спецраспределители — для бонз. Каторжники, послушники монастырей и армейские части в борьбе за чахлый урожай… И все это — вместо такой естественной частной собственности на землю. Обенаус подумал, что, по-видимому, любая общественная система, лишенная этой основы, может держаться только с помощью либо значительного насилия, либо значительного обмана. А чаще — того и другого, вместе взятых.

Однако основной человеческий продукт такого общества должен быть двуличным и вороватым. Без данных качеств трудно выжить в системе, где власть говорит одно, подразумевает другое, а добивается третьего. Сделать какую-то карьеру, тем более — дипломатическую, без этих качеств уж и совсем невозможно.

Словно подтверждая мысли барона, святой отец отсалютовал полным бокалом, сделал добрый глоток и зажмурился от удовольствия. Он уже прикинул сколько казенного винца можно списать на этот служебный ужин. В интересах Пресветлой, разумеется. И в рамках официального задания Бубусиды… Получалось неплохо. Все пока получалось неплохо. Этот померанец начинал плыть!

— Объяснение вполне правдоподобное, дорогой Альфред, — добродушно повторил проконшесс. — Но не будет ли полезной несколько большая степень откровенности? Давайте обмениваться информацией. Это значительно укрепит доверие между Ситэ-Ройялем и Бауценом.

— А вы не слишком форсируете события? — холодновато спросил Обенаус. — Улучшение отношений между нами началось меньше часа назад. До этого мы восемьдесят лет враждовали.

— Ставки слишком высоки. Дорог каждый день. И вы совершенно правильно поглядываете на часы, которые действительно сработаны в курфюрстенбурге Мюхельн. Никто ведь не знает, когда и где ящеры решатся на вторжение. Быть может, оно уже началось, пока мы беседуем. Между тем войскам Покаяны потребуются многие недели, чтобы прийти на помощь. Почему бы уже сегодня не начать утрясание деталей?

— Был бы рад. Вопрос лишь в том, с какого конца браться.

— О чем вы?

— Два месяца тому назад флот базилевса-императора без всякого повода нанес повреждения нашему линкору «Прогиденс» и потопил фрегат «Сенжер». После этого начались захваты торговых судов. Об этих инцидентах и говорится в ноте, которую я вам вручал. Мне кажется, следует начинать с утрясания именно таких мелочей, дорогой Пакситакис.

Проконшесс спокойно кивнул.

— Да, этого вопроса не избежать. Видите ли, при дворе базилевса существует влиятельная группа лиц, которые считают, что нападение на ваши корабли вкупе с блокадой устья Теклы сделает курфюрста более сговорчивым.

— Вы считаете морской разбой лучшим способом установления дружеских отношений?

Гийо поморщился.

— Пожалуй, «разбой» слишком сильное выражение. Не забывайте, мирный договор между нами так и не подписан. Следовательно, с юридической точки зрения наши страны все еще находятся в состоянии войны. Но если вы согласитесь на совместную оборону от ящеров, Поммерн получит вместо «Сенжера» равноценный фрегат, а родственникам погибших выплатят компенсацию. Торговые корабли будут возвращены, морскую блокаду, разумеется, снимут. Что скажете?

— Лучше все сделать в обратной последовательности.

— Это так важно?

— Да, у нас ведь тоже есть горячие головы.

— Если говорить серьезно, у ваших горячих голов нет шансов противостоять Покаяне ни на суше, ни на море.

Обенаус покачал головой. Он все ждал того момента, когда на него начнут давить, и, похоже, дождался. Что ж, пришла пора расставлять точки…

— А вы не спешите с выводами?

— Я? Спешу? — очень удивился Гийо. — Линейный флот курфюрста, даже если учитывать дряхлый «Зеелеве» и поврежденный «Прогиденс», насчитывает всего семь единиц. Помилуйте, что они могут сделать против тридцати шести линкоров базилевса? На что вы рассчитываете, дорогой Альфред?

Вот оно, подумал Обенаус. Вот для чего затеяна встреча!

Коллега Пакситакис с самого начала не слишком рассчитывал на союз кота и мыши. Коллега желает знать планы курфюрстенмарине! Видимо, семь линейных кораблей — не такой уж и пустяк. Особенно если учесть, что морские силы королевства Альбанис, исконного врага Пресветлой, лишь немногим уступают Покаяне. В этих условиях гибель трех-четырех крупных кораблей означает конец покаянского превосходства на море. Кроме того…

— Численное превосходство решает не все. Исходы сражений бывают неожиданными, дорогой Пакситакис. В любом случае, ваш флот может понести потери.

— Вот-вот! Максимум, чего сможет добиться ваш доблестный Мак-Магон, и то — при очень большом везении, — так это прорыва сквозь наши заслоны. Куда? В открытое море? Ну, а дальше-то что? Без баз, при многократном превосходстве императорского флота эти корабли все равно обречены. Когда они погибнут — вопрос лишь времени.

— Тогда что вас беспокоит?

— Вот эти самые потери, о которых вы упомянули. — откровенно заявил Гийо. — Их надо свести к минимуму. И как только ваши горячие головы потеряют надежду чем-то повредить нам на море, их будет легче убедить в необходимости союза на суше. А выиграют все, поскольку уменьшится опасность уничтожения людей ящерами. Вдумайтесь: опасность полного истребления! Да по сравнению с такой угрозой все наши прошлые обиды по меньшей мере несерьезны. а по большому счету самоубийственны. Пора отбросить всё, что мешает объединению! Право, барон, опасность столь значительна, что я решился прямо спросить вас чего же ищет адмирал Мак-Магон в открытом море? Если у него нет задачи просто вывезти вашего государя на далекий остров с хорошим климатом?

Как ни владел собой Обенаус, он все-таки откинулся на спинку своего кресла.

Конечно, следовало ожидать чего-то подобного. Но не в такой же незамысловатой форме! И так поспешно…

Гийо явно наскучило бродить вокруг да около. И проконшесс с восхитительным простодушием перешел к самой примитивной вербовке. В хорошем обществе, если нет возможности отвесить пощечину, подобные предложения отвергают с порога, либо оставляют без ответа. Однако на часах было только без девяти минут девять, следовало потянуть время еще. В этом не слишком хорошем обществе.

— Кхэм. Дорогой Пакситакис, я думаю, что о планах адмирала Мак-Магона лучше всего осведомлен сам адмирал.

— О, только не старайтесь убедить меня, что ВЫ ничего о них не знаете, — отозвался Гийо с проницательной улыбкой.