Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

— И, что, тебе… по пути будет? Через Москву?

— Энни, — снова позвал Андрис. — Для т’ьебя могу и через сто́лицу проехать. Так веш’ьи брать у пани?

Тогда Анна всё-таки почувствовала, как тяжелели ресницы. Поняла, что плакать не разучилась, что в носу защекотало всё сильно, и захотелось немедленно на шею броситься Андрису. Даже через границы бы пешком побежала, через бунтующие улицы, чтобы обнять Озолса крепко.

— Андрис… — позвала по имени, в одно только слово вкладывая все чувства, какие не выразила бы ни в каких других благодарностях. — Я не знаю, что без тебя бы делала.

— Как й’а свяжусь с тобой?

— Никак. У меня телефона в Москве нет, — запереживала вдруг Князева. Тамара хотела по руке погладить, шепотом сказать, чтобы на номер Филатовой звонили, но Анна быстро нашлась и прокричала в трубку: — Запиши мой адрес, Андрис. Я буду ждать, сколько нужно! Ты только не звони, опасно!..

— Д’ьиктуй, — уверенно сказал парень, взяв, по всей видимости, бумажку и карандаш, что по привычке пани Озолс, мамы его, всегда лежали у телефонного аппарата.

— Улица Скаковая, дом пять. Высокий такой, этажей десять, не меньше, — едва не запинаясь от волнения, вдруг сдавившего дыхательные пути, протараторила Князева. — Квартира сорок третья. Я на четвертом этаже живу, подъезд второй. Синеньким окрашен изнутри. Записал?

— Скакова’ья, п’ьять. Сорок три.

— Да, — кивнула Аня, хотя и знала, что Андрис и не увидит её судорожных качаний головой. Прижала руку к лицу, душа подступающий всхлип, и по итогу сдавленным смехом кинула: — Пометь только, какая из цифр дом означает, а какая — квартиру.

Озолс усмешкой ответил; по хорошей связи Тамариного телефона Князева услышала даже, как карандашом он что-то чиркнул. А потом сказал на родном языке:

— Tici man, Annie, — веля верить ему. Анна вслушалась в потрескивания его голоса, во вздох и качнула головой снова. На языке латышском, что знала, наверно, так же хорошо, как русский, уверила:

— Es nekad neapšaubīja tev, Andris. Paldies tev, — что никогда и не сомневалась в нём. Поблагодарила за всё, зная, что многое ему отдаст, когда Озолс с бунтующей Риги в Москву вернётся.

А он вернётся, Анна точно знала. Андрис не посмеет пулю поймать на мятежных улицах, не даст Князевой обещаний, которых не будет в состоянии выполнить.

Потому что всегда слово своё держит.

— Kamēr, — попрощался с ней на родном языке Озолс. Аня отозвалась эхом, и в трубке загудела тишина.

Новый-старый дом встретил Князеву шумом мотора лимузина.

— Ну, где они? — протянул недовольно Космос, задрав голову высоко. Он на окно десятого этажа смотрел уже минуты три, думая в высоком тёмном квадрате увидеть две бескрайне влюбленные фигуры, перешедшие порог своего нового дома.

— В лифте застряли, — пожал плечами Пчёла. Скинул пиджак, в котором было ублюдски жарко, повесил его на ветку какой-то трухлявой березки, совсем не вписывающейся в шикарный сад Котельнической набережной, а сам закурил.

Любимые сигареты дымом на языке горечью приятной закружились.

— Или забыли, — кинул Филатов. Провёл рукой по волосам, потом против них, пальцами причёсывая чёлку по середины лба. — Кос, в положение войди. Ты думаешь, им сейчас до «приветов»?

— А давайте стрельнем! — предложил вдруг Холмогоров и достал из-за пазухи пистолет, направил его в воздух.

Фил кинулся на локоть Коса, всеми силами пытаясь руку его опустить. Зашипел, указывая тише быть, и заговорил часто:

— А-ну тихо! Сейчас весь дом перебудишь, ещё ментов кто вызовёт, как объясняться будем?

— У меня брат женился! — проорал Космос радостно, так, что, наверно, сам Белов, усаживающий Ольгу на себя, услышать мог. — Этого мусорам, что, не достаточно? Я не могу за Белого порадоваться?!

— Так радуйся, но не стреляй! — громким шепотом просипел Валера. Что-то похожее заговорила и Тамара, выскочившая, наконец, из лимузина, в котором кресла прокуривала:

— Космос, право слова! Хватит с тебя сегодня, ты уже хорошенький, — Холмогоров пробубнил, явно сдерживаясь, чтобы женщину с её указами не послать далеко. А Тома же палец к губам прижала, говоря: — Давайте, закругляемся. Девочки устали.

— Ну, только разве если девочки… — пожал плечами в разочаровании Космос. На пистолет в ладони своей посмотрел, словно взвешивал решение своё, к Тамаре подошел и шепотом сказал в попытке договориться: — Том, ну один раз-то!.. И уедем сразу, никто не поймёт даже, если и менты приедут!

— Нет, Космос, поехали, — уверенно качнула головой жена Филатова и бесстрашно забрала из рук Холмогорова пистолет. Потрясла им перед лицом Коса, который будто жизнь познал всю, и сказала: — Завтра у Валеры игрушку заберешь свою.

— Поехали, Пчёла, — кинул Филатов, напоследок посмотрев в тёмное окно десятого этажа. — Мы их уже не дождемся, по всей видимости.

— Ладно, — махнул рукой Витя, за всем развернувшимся цирком наблюдающий с усмешкой. — Докурить только дай.

— Том, ну, ты чего? — всё-таки подал голос Космос и потянулся к Филатовой за пистолетом. — Это служебный, дай сюда!..

На шум из автомобиля вышла Анна. Волосы чёрные, как ночь московская, завитыми концами упали на плечи, на объемные рукава с жемчужинами. Лицо у неё было неестественно белое — как простыня; Пчёлкин затянулся, подумал, что, вероятно, умненькая сестренка Саши перепила. Впервые, возможно, в жизни своей.

Раньше, чем придумал, что говорить будет, Витя схватил пиджак, спрыгнул с выступа каменных перил и заторопился к Князевой.

Подошёл к ней со спины. Незамеченным остаться не получилось; Аня видела разборки Филатовых и Коса насчёт несчастного пистолета и видела, безусловно, как Пчёла к Княжне подходил. Он засунул сигарету меж зубов, чтобы руки освободить, и раньше, чем девушка успела воспротивиться вдруг, надел на плечи её пиджак.

— Оп-па!.. — протянул Витя, чуть придавил рукава объемные, чтобы Князеву хоть немного согреть. А потом подошел к ней справа, руками о крышу лимузина опираясь, и посмотрел на Анну с безмятежностью. — Ты же у нас мерзляка.

— Не холодно, — подала голос Аня, не отрываясь от толкотни Томы, Валеры и Космоса. Смотрела, как из рук в руки переходил пистолет, и вздрагивала каждый раз, когда кто-то за ручку брался, так, что только палец в кольцо оставалось просунуть — и выстрелить можно было бы.

Она пистолеты видела только игрушечные. Помнила, как мальчишки во дворе и садике играли ими, сопровождая «пальбу» своим шепелявым «тра-та-та-та-та». Но сейчас явно не бутафорию Космос пытался у Филатовых забрать. И немного не по себе стало, что, по сути, у обычного человека был доступ к вещи, способной другого человека жизни лишить.

Вероятно, где-то во тьме рижских улиц, сейчас точно такой же «ствол» получали мародёры, что завтра устроят