Записки Бандитского адвоката - Валерий Карышев

- А это что такое?

- Это радиомикрофон. Кто-то за тобой активно наблюдает.

Ну что ж, маячок и микрофон дело рук спецслужбы, которой приспичило прослушивать мои разговоры.

- Слушай, а как мне дальше со всем этим быть?

- Ну, это уже не по моей части. Я специалист по машинам, а не по радио.

К вечеру я отыскал специалиста и по радио. Мой старый школьный товарищ был дока в радиоделе, и сейчас он работал на радиофирме, занимающейся шпионскими штучками.

Я без труда нашел его телефон и договорился о встрече через несколько дней. Объяснив ему ситуацию, я спросил:

- Как мне со всем этим обращаться?

- Тебе надо приобрести рацию, нацеленную на милицейскую волну, сканирующее устройство, а нечто типа глушняка я сделаю тебе сам.

Через несколько дней после заказа такая аппаратура была готова. Теперь я мог с помощью рации, которую купил на Тушинском радиорынке, без труда слышать все разговоры, которые велись в машине, следовавшей за мной по пятам. Специальный приборчик, вмонтированный под пепельницей машины, включался и создавал сильные помехи на линии, когда я говорил по телефону. Кроме того, знакомый показал мне прибор, устанавливающий, нет ли в моей квартире радиомикрофонов. С такой шпионской техникой я вскоре понял, что меня, пожалуй, "ведут" все спецслужбы Москвы.

Неприятности стали нарастать как снежный ком. Как-то я пришел в "Матросскую тишину" проведать своих клиентов. Вызвал одного, другого. Они и поведали мне, что к ним приходили чужие следователи и очень интересовались моей персоной: с какого момента я являюсь их адвокатом, кто меня нанимал, как они меня знают, нет ли у меня знакомых среди сотрудников "Матросской тишины" и прочее. Все уже были в курсе, что мой основной клиент совершил побег, и сообщали мне о слухах, которые ползли по "Матроске". А слухов было много.

Одни говорили, что его на самом деле убили и инсценировали побег. Другие уверяли, что его выкрали. Третьим побег казался наиболее вероятным.

Но более "острые ощущения", оказывается, ждали меня впереди. Однажды позвонила моя коллега, адвокат Ольга О., и сообщила, что меня срочно просил прийти в больницу Алексей, второй адвокат, работавший со мной по делу Солоника.

- А что случилось? Ты не знаешь?

- Он жестоко избит.

- Как избит?

- Приходи - узнаешь у него.

Я сразу же выехал в больницу. Алексей лежал на койке весь перебинтованный, несчастный и удрученный.

- Как все это произошло? - спросил я.

Алексей стал рассказывать:

- Примерно 13 августа я должен был ехать в отпуск в Германию, заняться международным автотуризмом, посмотреть вместе с женой в Амстердаме парусную регату. 29 июля я ездил на своем "опеле" за покупками и около 12 часов ночи вернулся домой в Митино. Когда я вошел в подъезд, из лифта вышли четверо парней лет двадцати - двадцати пяти, все на одно лицо, и начали молча бить меня каучуковыми дубинками со свинцовым наполнителем. Такими пользуется спецназ. Я закрыл голову руками и пытался объяснить им, что они перепутали меня с кем-то, что я не коммерсант, а адвокат, предлагал им деньги - две тысячи долларов. Но они в разговор не вступали. Закончив бить меня, они даже не взяли мою сумку, а в ней были деньги, кредитные карточки международного банка, газовое оружие, ключи от машины, от квартиры, золотое кольцо с бриллиантом. Кое-как я сумел добраться до соседа, и мы вызвали милицию и "скорую помощь".

- Как ты думаешь, кто это мог сделать?

- Версий много. Может быть, это связано с Солоником? Но ведь я вышел из этого дела за месяц до его побега, ты же знаешь это не хуже меня. К тому же на бандитов они не были похожи.

Мы долго обсуждали его состояние, возможные версии нападения. От врачей я узнал, что у Алексея были множественные переломы костей черепа, оскольчатые переломы рук. Ему провели операцию по шрифтованию переломов рук, и она прошла удачно.

Алексей лечился еще целый год и все это время не работал. Те, кто его избил, пока не найдены.

Я покинул больницу, в голове роились вопросы. Прежде всего, было не понятно, насколько избиение Алексея связано с делом Солоника? Получалась неувязка: то нас всячески контролируют и "ведут" спецслужбы, то вдруг человека, находящегося "под колпаком" спецслужб, подвергают избиению. Это очень странно.

Я стал более предусмотрительным и осторожным, перестал пользоваться домашним телефоном, старался звонить из автомата. Сменил номер пейджера и сотового телефона. Стал более внимательно присматриваться к слежке.

А слежка продолжалась. Многих людей, наблюдавших за мной, я уже знал в лицо. Рация моя постоянно работала, и то и дело было слышно: "Объект сдал", "Объект принял", так что я знал и какие машины были у меня на "хвосте", и когда их хозяева пересаживались с одного автомобиля на другой.

КАК Я ГОТОВИЛ СЕНСАЦИЮ

Лето постепенно заканчивалось. Осень была на носу. Сенсация о побеге Солоника стихала, но время от времени появлялись новые известия: то его видели в Европе, то по телевидению выступал какой-то высокий чин из МВД.

Где-то в начале сентября заместитель министра МВД генерал Колесников дал интервью, где снова упомянул о Солонике и в угрожающей форме намекнул, что мы, мол, знаем тех, кто ему помогал, и в скором времени возьмем их и привлечем к ответственности. Я не сомневался, что эти намеки могли относиться и к нам.

Так оно и вышло. В конце сентября я приехал в консультацию. Наш секретарь Катя с бледным лицом подошла ко мне:

- Вам повестка!

Разворачиваю, читаю: вызвать такого-то на допрос в Региональное управление по борьбе с организованной преступностью на Шаболовку, 6. Номер кабинета, дата, время приема.

Вот и началось! Все в духе нашей правоохранительной системы: вызывают в понедельник, но сообщают об этом за два дня до назначенного срока, то есть за субботу и воскресенье тебе дают время хорошенько перенервничать, дескать, зачем и почему тебя вызывают, а кроме того, в выходные дни ты ничего и ни у кого не сможешь узнать. Вот и сиди и ломай голову.

Хорошо знакомые психологические приемы. Но теперь они применялись не к моим клиентам, а ко мне самому. Ясное дело, что в РУОП вызывают не для того, чтобы объявить благодарность или выдать премию. Готовиться надо к худшему. Не исключены арест или задержание.

К чему лукавить: есть у меня определенные связи в правоохранительных органах - не без этого! Мои знакомые делились со мной своей информацией. Одному из них я и позвонил, разъяснил ситуацию.

- Что-нибудь можешь узнать? - спросил я.

- Постараюсь, - пообещал он.

К вечеру раздался телефонный звонок. Мы договорились встретиться в одном из укромных местечек Москвы. Соблюдая все правила предосторожности и конспирации, мы уединились в одном из кафе и постарались, чтобы никто не мог за нами наблюдать.

Он сказал:

- В отношении тебя ведется разработка: возьмут на беседу и могут задержать. Планируется, что допрашивать тебя будет сам начальник РУОП Вадим Рушайло.

Веселенькая новость, ничего не скажешь!

Как же быть? Что делать? Как себя обезопасить?

Я поехал в Президиум Московской городской коллегии адвокатов, написал заявление, что никакие наркотические средства и оружие на допрос в РУОП я с собой брать не собираюсь, зашил карманы своего пиджака, но потом решил надеть свитер. Зашил карманы брюк. Пригласил знакомых адвокатов, заранее оплатив услуги, и попросил в случае моего задержания приехать помочь мне и вступить в дело. Для обеспечения полной безопасности предстояло позаботиться и о гласности, то есть созвать прессу.

Смекалка моя должна была изощряться вовсю. Я позвонил в несколько редакций газет, на телевидение. Представился, рассказал о себе - интерес вызвал громадный. Вокруг моей личности стал разгораться ажиотаж. Я заявил, что не исключаю возможности своего задержания прямо у здания РУОПа, поэтому и назначил свидание с журналистами на Шаболовке, 6, к моему прибытию на допрос.

В назначенное время я приехал со своим помощником, с коллегами-адвокатами. Журналисты меня уже ждали. Я дал интервью корреспондентам и телевидения и прессы и только после этого отправился на допрос. Журналисты остались меня ждать, предвкушая сенсацию: а вдруг меня еще арестуют или задержат?

Я поднялся на третий этаж РУОПа и вошел в обозначенный в повестке кабинет. Здесь уже сидело человек шесть-семь. В смежной комнате тоже были люди. Но все прикинулись, что шибко заняты и меня даже не замечают. На самом деле оперативники с большим интересом вглядывались в мое лицо, изучали мою реакцию, потом следили за ответами на вопросы.

Худощавый русоволосый мужчина средних лет, в очках, назвался следователем, взял мою повестку и спросил, есть ли у меня с собой какой-либо документ. Я выложил ему свои документы. Он присел и предложил мне расписаться в протоколе, что я допрашиваюсь в качестве свидетеля. Я сразу уточнил:

- Свидетеля в отношении кого? Своего клиента Солоника?