Бездомный в другом мире (СИ) - Шамин Игорь

Теперь я окончательно решил не задерживаться в этом городе и вернуться, сразу как разузнаю о Селении. Я представлял возвращение в мельчайших подробностях. Построю дом, приручу Шипоклыка. Заживу как человек, не зная горя и печали!

Проходя мимо фонтана, я невольно скользнул взглядом по детям, плескавшимся в воде. Беззаботные, они сильно отличались от взрослых. Не успели еще столкнуться с последствиями войны. Печать скорби не отражалась на них, как на многих.

Захотелось сомкнуть красные глаза, забыть о стражниках, присев на скамейку возле фонтана. Застыть в одном маленьком мгновении, не предпринимая никаких действий. Расставить пошире ноги, облокотившись на спинку скамьи, вдохнуть свежесть ветра, вглядеться в облака и вздремнуть. Обязательно — никаких хранителей, орков и официантов со счетами. Один я и немножко отдыха.

Но вместо этого мы подошли к огромной крепости на окраине города. Острые шпили торчали из стен. К воротам вел мост, перекинутый через широкий ров с водой. Вход охраняли дварфы с бородами, сплетенными в косу. В руках они сжимали топоры. Осмотрев нас, дварфы потянули за железный рычаг и отворили высокую дверь. Внутри располагался цветущий сад — внутренний двор. Вышли несколько стражников — орки в латах.

Местный военкомат? Значит и правда не церемонятся с расами, набирая всех подряд.

Мы прошли к другой двери. Она была значительно меньше. Чтобы ее открыть не требовалось никаких рычагов. Изнутри пахнуло сыростью. Темно, будто в склепе. На каменных стенах раскинулась плесень, а вдалеке слышался капельный звон. Редкие факелы плохо освещали путь, а потому я постоянно спотыкался. Эльфы, вцепившись в мои локти, не давали упасть. Боялись, что расшибусь раньше времени?

Меня здесь явно не охранять собрались. Что смешнее, это место должно было обезопасить город, принимая нарушителей порядка. Интересно, они хоть сами верили, что я представляю угрозу? Лично я — нет.

Минуя повороты, мы вышли к камерам. Эльф взял факел со стены, прошел вперед и у ближайшей решетки вытянул руку, приглашая войти. Настороженно оглядевшись, я сразу получил толчок сзади. Не сильный, нет, скорее исчерпывающий намек. Сделав шаг, осторожно переступил через порог и вошел в тесную камеру. Окон не было. Сплошные голые стены. Влажный матрас не первой свежести лежал на грязном полу. В углу стояла перевернутая миска, а рядом несколько ведер. Первое заполнено водой, а второе пустое. Так наглядно выглядел обмен веществ. Удручающее зрелище.

И больше ничего. Суровая тюрьма, даже по меркам моего мира. После эльфийского дома это было резкое падение. Уж лучше заночевать в чистом поле или на худой конец в пивной. Но выбирать, как известно, не приходится.

Решетка за спиной со скрипом захлопнулась. Эльфы не оставили горящий факел, вернув темноту на законное место. Небольшой свет проникал с конца коридора, отчего, напрягая зрение, можно было различить хоть что-то, но не дальше вытянутой руки.

В соседней камере кто-то кашлянул.

Глава 9

Зубы стучали от холода. Даже сердце замедлило бег. Поежившись, я сел в дальнем углу.

Лучше уснуть на ледяном полу, рискуя не проснуться, чем на том грязном матрасе.

Угораздило же меня так вляпаться! Немножко выпил и что? Попал в долговую тюрьму времен Диккенса, да еще в чужом городе. Великолепно, просто превосходно! Некому ни сухарей насушить, ни залог внести. Сгнию заживо и не заметят.

Сухой кашель, как скрип ножа по стеклу, раздался совсем рядом.

Я насторожился. Напряг слух. В первый раз, подумал, что показалось. А вот во второй… Сомнений не осталось — в соседней камере кто-то был. Вероятно, нас разделяла лишь стена.

Навалилась мертвая тишина. Впервые находясь в тюрьме, ведь так сильно я не попадал даже у себя, я не знал какие тут порядки. Может, мой сокамерник был из скромных, а может ждал, пока я представлюсь? Вдруг правила такие, откуда мне знать?

Терять, кроме бесценного времени, было нечего, и я рискнул обратиться к соседу:

— Добрый день! — крикнул я в сторону кашля, обозначив временной промежуток.

Конечно, это была бесполезная информация, в особенности для тех, кто не видел солнечного света, но вежливость пересилила.

Никто не ответил. Даже не кашлянул. Сплошное пренебрежение?

Может, я подобрал неудачное приветствие, ненароком сбив внутренние часы? Сидишь себе в темнице, представляешь, что вокруг ночь, а тут вваливается новенький и сшибает тебя новостью, что на улице день. Так и невротиком стать можно!

— Правильно говорить «доброго дня», — нехотя отозвался старческий голос.

Ощущение было, что каждое слово прокашляли, с силой вытолкнув наружу. Дело в простуде или редком общении? Любой ответ склонял к грызущей тоске. А я был ей очень подвластен, поэтому тюрьмы, психиатрические больницы и государственные учреждения плохо на мне сказывались. Даже больше — были противопоказаны. Но как растолковать это стражникам? Слушать не станут, выбьют зубы, чтобы не возникал. Останется возмущенно мычать, да поскуливать.

Такие вот картины рисовались в моем воображении, одна мрачнее другой.

Не думайте, что я решил спорить с сокамерником, но после ответа прошло десять минут, а молчание затягивалось. Вот и решил, что развить диалог лишним не будет. Работать приходилось с тем, что имел, поэтому я спросил:

— Почему же?

— Есть большая разница между утверждением и пожеланием. Тюрьма хуже не станет, если день будет чуточку добрее.

Я кивнул в темноту. Кажется, мой сосед тоже не до конца отошел от похмелья. Не на такую информацию я рассчитывал в тюрьме. Впрочем, жаловаться не приходилось. Нужно учиться находить подход ко всем расам и тем более, к заключенным. Неизвестно сколько мне тут штаны протирать, знакомство лишним точно не будет.

Диалог прекратился. А подумаешь — столько общего! Один территориальный признак чего стоил…

Не имея ни часов, ни понятия о заходе солнца, я медленно сходил с ума. Находясь в глубоких раздумьях, сам не заметил, как провалился в сон. Когда проснулся, то к своему удивление отдохнувшим себя совсем не чувствовал. Напротив, тело ломило, будто от высокого жара, а во рту ощущалась сухость. Приложив руку ко лбу, почувствовал, что он горит. Высокая температура постепенно переходила в озноб.

Отлично, в довесок ко всему я заболел! Если бог и есть в этом мире, то меня он явно не жаловал. Великодушно наделил регенерацией, но оставил похмелье с простудой. Если от первого лишь болела голова, то от второго можно и помереть.

— Позовите лекаря, — попросил я, бросив слова в стену, в надежде, что они не отскочат как мячик.

— Лекарей тут нет. В тюрьме сразу отпевают, — ответили из темноты.

Обнадеживает, ничего не скажешь.

Угораздило же в другой мир попасть. Думал наслаждаться жизнью, изучать магию, мифы. Знакомиться с очаровательными эльфийками. Вместо этого с ознобом валяюсь в глухой темнице. Теперь даже скамья у фонаря казалась не таким уж и плохим вариантом. Скоро по бездомной жизни соскучусь.

Были, конечно, и свои плюсы. Их я отметил не без иронии. Есть крыша над головой, надежная, к тому же бесплатная. Вот тебе гнилая решетка, толстые стены и жесткий матрас. Устраивайся с удобством в укромном и охраняемом месте, где даже солнечный луч не разбудит с утра. Из гостей — приветливый старик-философ, судя по кашлю вскоре покинет этот мир.

Время шло медленно, не оповещая о смене суток. Когда смотришь на часы, то четко представляешь сколько действий, мыслей, движений заложено в каждой минуте. Сейчас же, все обстояло иначе. Я не мог сверить время. Ни часов, ни солнца. Бесконечность, хоть на стену лезь. Человеку непрестанно нужна работа — тела и мысли. Как говорил один знакомый профессор, доставая коньяк из пиджака — и пусть мир определяет наше отношение к нему, но столкнувшись с тюрьмой, уверенность в будущем дает трещину.