Пришельцы - Дмитрий Анатольевич Кадочников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лето уж давно перевалило за середину. Шла вторая половина августа. Воздух стал прозрачным, небо выше. Птицы молча и деловито летали, готовясь, кто к перелету, кто к зиме, их трели остались в весеннем лесу. Роса выпадала реже, ночи стали холоднее. Поход в лес больше не сопровождали тучи насекомых, только тенёта лезла в лицо, напоминая о скорой осени.
Умар шёл очень быстро, изредка наклонялся, ощупывая землю, растирал её в ладонях, нюхал и шёл дальше. Вил время от времени внезапно покрывался испариной и выкрикивал:
‒ Привал!
Останавливался, пил воду, отдыхал. Прыскал в рот нитроглицерином, при этом лицо становилось серым и мрачим. Умар вставал поодаль. Глаза его горели, ноздри раздувались от возбуждения.
‒ Ты чисто конь, ‒ отдышавшись, говорил Вил. ‒ А я что-то сдавать стал…эх…молодость! Смотри, завтра должны прийти обратно! У нас хозяйство, ‒ продолжал Михалыч.
‒ Да, буду вместе завтра, идти только надо, ‒ Ур давно ждал похода, но боялся идти, боялся неизвестности.
Скалы и река оказались в четырёх часах ходьбы. Вот и та пещера. Умар показал пальцем на вход в скале.
‒ Это оно. тут вход.
‒ Странное место, нехорошее, ‒ подтвердил Вил.
Он вспомнил, как когда-то в юности он с приятелями ходил в походы, во время которых старики рассказывали им легенды. Дескать, некоторые пещеры у реки ведут в загробный мир, и если человек или животное забредали туда, то больше их никто не видел. Вспомнил Вил школьного приятеля взбалмошного Витьку, драчуна и хулигана. Он назло легендам ходил по этим пещерам. Однажды он исчез на неделю. Потом пришёл в изодранной одежде, испуганный и молчаливый. Всегда разбитной весельчак и задира стал немым и замкнутым, часто плакал, мотал головой и мучился бессонницей. Голова его из смоляной стала седой. Врачи осмотрели его, травм не нашли и отправили лечиться в психбольницу в областной город. Вскоре, говорят, Витька перестал вставать и пропал в стенах психушки.
Но делать нечего, сейчас надо лезть в эту нору. Кряхтя, Вил заполз в мокрое, заросшее крапивой, едва заметное отверстие. Умар, как змея, быстро полез в самую глубину и оттуда позвал Михалыча:
‒ Надо сюда. тут сидеть чуть-чуть и можно назад.
‒ Ладно, ползу, ‒ отозвался дед.
И вот они в конце неглубокой пещеры, под ногами жидкая грязь, сверху капает вода, темно и сыро.
‒ Хороший погреб, но сырой, ‒ -изрёк Михалыч. ‒ Тут овощи все сгниют к чертям.
‒ Всё, идём назад, ‒ Умар, помогая ползти Вилу, пополз обратно по мокрым камням пещеры.
‒ Ё-моё, японский городовой… ‒ выдохнул шокированный Вил.
‒ Моя место! ‒ радостно кричал Ур. ‒ Моя попал правильно место!
Вокруг пещеры исчезла крапива, на её месте рос высоченный папоротник, было влажно и жарко. Всюду, за редким исключением, простирался многоярусный тропический лес ‒ джунгли. Михалыч спрятался в высокой траве, настороженно всматриваясь в сторону леса. Оптический прицел выискивал опасность, ощупывая джунгли, палец на курке оцепенел в напряжении.
‒ Ну, вроде всё чисто, ‒ Вил ловко сплюнул на землю и заменил винтовку на помповое ружье.
‒ Это лучше для ближнего боя, ‒ подмигнув, произнёс Вил, ловко лязгнув затвором.
Умар крадучись начал движение вглубь джунглей. Вил шёл за ним, наблюдая за всем через прицел.
‒ Тут всё нет, можно спокойно вперёд, ‒ Ур махнул рукой в сторону солнца.
‒ Ты иди, мне тяжело, я тут лагерем встану, ‒ Михалычу было нехорошо, он был бледен.
‒ Да, можно тут лежать. Хорошо пойду, буду час-два. Тут жди, ‒ Ур обнял Вила и быстро удалился.
‒ Ага, молодой… Я-то раньше тебя как стоячего… Эх, не то уже.
Вил устало скинул рюкзак, установил палатку, насобирал сухих листьев и веток, снял дёрн и подготовил кострище. Огонь весело затрещал. Старик, наблюдая за пламенем, вспоминал свою так быстро промелькнувшую жизнь. Огонь быстро поглощал ветки, как время поглощало прожитые года. В такт отблескам вспоминались картины из такой короткой-длинной жизни.
Вскоре послышался хруст веток, Вил схватил ружьё и спрятался за сваленным деревом. Из кустов появилась мощная голова неведомого зверя, похожего на носорога. Животное медленно пережёвывало толстые ветки тростника, громко всхрапывало, мотало головой, раскидывая ошмётки липкой слюны, повисавшей на ветках белым снегом.
***
Было тепло и тихо, лёгкий ветерок шелестел высокой травой, неизвестные насекомые умиротворяющее стрекотали, и Михалыч задремал. Сон был странный. Снилось, что пришёл Умар, весь в ранах и, истекая кровью, крикнул:
‒ Бежать, домой!.. ‒ вскрикнул он и испустил дух.
Вил бросил снаряжение, взял только оружие и припустил к спасительной пещере. Вот уже она, всё, спасен. Но что случилось! Вход стал таким узким, что туда влезала всего лишь одна нога. В отчаяние старик начал впихивать туда ноги, сев перед входом, но они никак не входили, а позади уже слышалось чьё-то горячее дыхание. Вил решил стрелять. Он пытается развернуться, держа в руках винтовку, но пещера теперь держит его.
‒ А-а-а, всех постреляю! ‒ кричит старик и начинает беспорядочно стрелять не глядючи.
На него падает окровавленный Умар, которого он случайно подстрелил и шепчет:
‒ Больно… Иди дальше… Это не та пещера…
Михалыч просыпается весь в поту, снимает помповое ружье с предохранителя и вскакивает, готовый к худшему.
Кругом звенящая тишина, иногда прерываемая хрустом то ли веток, то ли костей в пасти хищника, солнце у горизонта освещает джунгли оранжевым светом. Вил чувствует, ночью ему не выжить, нужно идти к пещере, ждать уже нечего.
Прошло чуть более получаса, солнце почти скрылось за горизонт. У входа в пещеру горит костёр, около него сидит измученный человек и напряженно вглядывается в лес. В костре лежат несколько толстенных брёвен, которые старик сдвигает по мере горения. Джунгли наполнены вскриками и стонами, время от времени в темноте леса блестят чьи-то глаза и мелькают тени. Михалыч прижался спиной к скале, в руках ружье, у ног винтовка. От ужаса тело колотит крупная дрожь.
«Ну ёкарный бабай, ещё жду два часа, и всё. Огонь гаснет ‒ я иду в пещеру и домой, ‒ рассуждал старик. ‒ Сын скоро привезёт собаку, у меня хозяйство, зачем мне всё это… Скажу, что Умара депортировали на родину. Нажил себе приключений».
Беседа с собой постепенно успокаивала Вила.
«Да что тут, я вооружен, пещера за спиной… Мне бояться нечего».
Совсем рядом в кустах послышалось шевеление и голос Умара:
‒ Это пришёл твоя, все мог, пришли, плохо, но кто-то остался.
Вил бросил в огонь сразу все дрова и включил фонарь.
‒ Ба, ничего себе!
Перед ним, низко пригнувшись к земле, находилось не менее двадцати человек. Мужчин почти не было, больше женщин и детей. Женщины
