За гранью снов (СИ) - Екатерина Владимирова

Я сглотнула и посмотрела на нее. Острый взгляд врезался в меня кончиками стрел.

- Даже не думай о побеге, - сурово предупредила меня она. - Если выйдешь за пределы дома, окажешься ничьей и попадешь в Колонию. Худшего положения дел представить сложно. Особенно для такой, как ты.

Я вновь промолчала, тяжело вздохнув. Почему они все говорят «такой, как я»? Что во мне особенного? Рост, хрупкость фигуры, ранимость?.. А девушка, сильно дернув меня на себя, велела войти в дом.

Проводив подъездную дорогу беспомощным взглядом, я двинулась за незнакомкой и оказалась в слабо освещенном длинном коридоре. Холодок, змейкой скользнув вдоль позвоночника, затрепетал в коленях, вынудив их подогнуться. Какое мрачное место...

- Что со мной сделают? - слабо выдохнула я, задрожав.

Девушка пожала плечами, продолжая идти вперед.

- Это решает хозяин, а не я, - коротко бросила она, сжимая мою руку.

Перед тем как отправить меня к человеку, меня купившему, Вальтер приказал мне переодеться в белое платье, легкое, почти невесомое, которое теперь, казалось, так сильно сдавливало грудь, что было трудно дышать. Или это давит на грудь неизбежность?..

В висках застучало сильнее и яростнее, едва мы остановились около большой двери, ведущей, видимо, в зал. Сердце скованно замолчало, а потом понеслось вскачь, отбивая ритм частыми, тяжелыми ударами.

- Держись рядом со мной, - посмотрев на меня, заявила девушка, - пока хозяин не скажет тебе подойти. Поняла?

Я зачарованно кивнула, невидящими глазами глядя перед собой. Тело задрожало, ладони вспотели, а ноги стали ватными. Я сглотнула и невольно отступила. Служанка, бросив на меня предупреждающий взгляд, вынудила остановиться. И я, задрожав сильнее, повиновалась, ощущая, как сильно бьется сердце.

Что меня там ждет, за этой дверью? Хозяин, повелитель, властелин, мой господин... Чудовище, монстр!..

Все мое существо воспротивилось, взбунтовалось, завопило, умоляя отпустить его, дать ему свободу. А служанка тем временем, не раздумывая более ни минуты, взялась за ручку двери и толкнула ту от себя.

- Пошли, - бросила она мне и ступила в зал.

В висках моих забился пульс, почти сводя с ума, ладони невольно сжались в кулаки, больно впились в кожу ногти. И я сделала неуверенный шаг вперед, желая проснуться от этого кошмара.

Большой зал, находившийся в полутьме от потушенных ламп, превратился в большое серое пятно, склеенное и грязное, разбитое и потрепанное. А в центре этого хаоса мыслей, чувств и эмоций... Мой кошмар обрел лицо.

- Мой господин, - проговорила служанка, поклонившись. - Я привела новенькую…

И мой кошмар обрел голос. Жесткий, грубый, безразличный.

Меня обдало жаром, затем холодом. Колени подкосились, и только твердый захват девушки заставил меня устоять на ногах и, устремив взгляд в центр комнаты, смотреть на того, кто там находился.

- Подойди сюда, Стелла, - перебил ее мужчина, восседавший на диване у камина. - Подойди.

И девушка, выпустив меня из плена своих рук, ступила вперед, медленно приближаясь к хозяину.

Голос его был тих и спокоен, но лишен чувств и ощущений, безразличный и почти безжизненный. На меня, как и на свою служанку, которую подозвал к себе, он не бросил ни одного взгляда.

Потягивая виски из стакана, мужчина, прищурившись, следил за разворачивавшейся перед его глазами картиной.

И невольно мой взгляд метнулся в сторону, куда смотрели и его глаза.

И я застыла, почувствовав дрожь в коленях и лед в скованном криком горле.

Невысокая девушка, связанная за руки и подвешенная к поручням, стояла обнаженной, наклонив голову. Ее стройное загорелое тело с матовой кожей блестело новыми сгустками не запекшейся крови и длинными уродливыми шрамами старых избиений. Позади нее, сжимая кнут обеими руками, стоял ее палач. Высокий, широкоплечий, с оголенной грудью и набедренной повязкой, почти ничего не скрывающей.

Я содрогнулась. Палач и его жертва. И свидетель происходящего.

Девушка вскрикнула, когда кнут, метнувшись из одной руки палача в другую, стремительно опустился на ее израненную спину и оставил на ней еще одну отметину.

Я вздрогнула и невольно отступила назад, ощутив, как задрожали и подогнулись ноги.

- Лайам, - обратился тем временем сидящий на диване мужчина к палачу, - достаточно, - отставив стакан с виски на рядом стоящий столик, он пальцем одной руки поманил к себе Стеллу, призывая подойти ее ближе.

Девушка беспрекословно двинулась к нему, смиренно опустив голову. Сокращая расстояние шаг за шагом. А я следила за ее продвижением, затаив дыхание.

- Она твоя! - выплюнул мужчина палачу, бросив на светловолосую девушку презрительный взгляд.

Широко расставив ноги и откинув голову на подушки, он из-под опущенных ресниц наблюдал за тем, как палач, отбросив кнут, подошел к пленнице и, развязав ей руки, вынудил ее упасть на колени перед собой. Девушка хотела подняться на ноги и отползти, но палач, схватив ее волосы, потянул ту на прежнее место. Она подчинилась и встала перед ним на колени, низко опустив голову и приготовившись к насилию.

Палач убрал волосы с ее плеч, грубо провел губами по спине и, руками раздвинув ягодицы, резко вошел в нее.

Девушка вскрикнула от боли и инстинктивно подалась вперед, но мучитель удержал ее на месте, лишь сильнее сжав бедра и увереннее и яростнее насаживаясь на нее сзади. Девушка прикусила губу так сильно, что по той заструилась тонкая красная струйка, а палач, не прекращая насильственных действий, все вонзался в податливое тело, закидывая голову и постанывая в такт своим движениям.

Я взирала на происходящее с ужасом и неверием. Глаза мои расширились, с губ рвался гортанный стон, сердце дрожало в груди, колотилось в ушах, как бешеное, кровь прилила к вискам. Голова закружилась, и я прислонилась к двери, чтобы не упасть.

Я не была готова к этому. Не к этому! Боже, не к этому…

- Стелла, - позвал мою спутницу тем временем Михаэль, даже не бросив на нее короткого взгляда.

Девушка двинулась к нему и, наклонившись, села перед ним на колени.

Как зачарованная, я наблюдала за тем, как служанка, расстегнув молнию на брюках Михаэля, обхватила обеими руками его плоть и стала медленно поглаживать ее, проводя по всей длине вверх-вниз, то сжимая, то расслабляя захват. А он взирал на нее с равнодушием и холодом, опустив ресницы. Лишь частое, прерывистое дыхание, вырывавшееся сквозь сжатые губы, выдавало его чувства.