Второстепенный: Торг (СИ) - Нельсон Ирина

Профессору явно захотелось меня придушить.

- Что – Волхов? – огрызнулась я. – Сами сказали в начале года, что ребёнку делают скидки, что ребёнка можно перевоспитать, ассимилировать и всё такое. Вот я и решил, что я ребёнок! Тем более что биологически, как ни крути, я он и есть!

Вот и поди пойми по его покерфейсу, растерялся он или успокоился. Я поудобнее устроилась на жёстких коленях и на всякий случай обняла, чтоб не убежал.

- Очень последовательное поведение, - прокомментировал профессор.

- Всё выдержано в рамках логики этого мира, сэр, - отбила я.

- Вы так говорите, словно в вашем мире логика была.

Я даже обиделась.

- Почему вы решили, что её там не было?

- Вы храните соль в банке с надписью «Перец», перец в банке с надписью «Сахар», а сахар в банке для риса. И это только те специи, которые вы достали из своей сумки.

- Это у меня от прадедушки. Он был шифровальщиком. И вообще, я ребёнок. Мне можно вести себя нелогично! - я вздохнула, перевернулась на спину. – Сэр, я понял, что вы не хотите умирать. Вы поняли, что я не хочу, чтобы вы умирали. Интересы совпадают. Давайте уже отбросим эти ваши интриги и просто спокойно договоримся? К примеру, я дам Слово, что упрошу Владыку отдать вас мне… скажем, на опыты, раз общественность захочет крови, а вы… Вы закрепите Словом вашу плату за вылеченную ногу и введёте меня в семью, раз вам так этого хочется. Пойдёт?

Профессор даже не торговался.

Я произносила текст клятвы, а сама вспоминала, как пылали болью ладони, сквозь которые струилась кроваво-красная нить, как тянуло в груди пустотой, и всё внутри сжималось от дурного предчувствия.

«Дура ты, Валька. Идиотка и дура. Предупредили же, а ты всё равно влезла. И ради чего, спрашивается?» - с тоской сказал мне внутренний голос.  

«Ради кого», - поправила я его.

Глава 7. Физиология

У мироздания странные, несправедливые законы. Плохие дни тянутся не хуже резины, чем хуже события, тем медленнее течёт время. Хорошее же вихрем проносится мимо, словно те самые мысли-скакуны из песни Газманова. Так вышло и с каникулами. Вроде только вчера мы с профессором праздновали солнцестояние, вроде Аунфлай только принёс материалы по Владыке, а к дому уже подкралась середина января.

После моего обещания помочь мы больше тему Владыки не поднимали. Профессор куда-то спрятал конверт с живым волосом и целыми днями пропадал в лаборатории, предоставив меня самой себе. Я не скучала. Материалов по Златовласу было четыре огромных папки, все – опутаны сетью жутких чар и грифом «Совершенно секретно, перед прочтением сжечь и застрелиться». Читалось всё лихо, словно какому-то толкинисту с широким медицинским образованием вздумалось написать медкарту на Леголаса.

Первое потрясение меня поджидало на перенесённых болезнях. За всю свою долгую жизнь – судя по семизначному числу, Златовлас успел застать дриопитеков – не болел ничем. Совсем. Даже насморком. Зато ранений перенёс столько, что по ним можно было составлять историю развития человеческого интеллекта. Его протыкали в разных местах, душили, топили, обливали всякими нехорошими веществами, даже пытались разрубить напополам и сжечь, но упрямого эльфа ничто не брало. В тринадцатом веке он даже руки и глаза себе заново вырастил после плена. Бессмертие обеспечивалось чудным способом – он просто откатывал себе возраст назад, снова и снова проходя состояние, которое называлось странным термином «атоэ». После этого атоэ начиналось детство. Видимо, без ущерба для интеллекта и памяти.  

Второе потрясение я испытала, когда взялась за папку с описанием физиологии. Златовлас определялся как мужчина, однако первичные мужские признаки носили, похоже, чисто декоративную функцию, потому что внутри у него не было ничего, напоминающего систему размножения. Вместо этого в нижней части живота располагалось нечто, названное загадочным словом «этиоханмо», которое выглядело как крупное яйцевидное образование, защищённое со всех сторон каркасом брюшины, по строению напоминающей рыбью чешую, а по прочности – тугоплавкий металл. Насколько я поняла, этиоханмо никаких функций для Златовласа не выполняло, не питалось веществами, которые организм вырабатывал, даже магию не генерировало, оно просто… было. Причем важной штукой, которая мелькала в описаниях то тут, то там. По каким-то причинам она считалась жизненно необходимой, потому что после каждого ранения первое, что писали эльты – «этиоханмо не пострадало».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Далее, лёгкими эльф не дышал, а обонял и регулировал гормоны с обменом веществ. Да и по форме эти лёгкие больше напоминали сеть, опоясывающую всю грудную клетку, а не пупырчатые пузыри, как у человека. Сердца не было от слова совсем. Вместо нервной системы с мозгом – вообще что-то трубчатое и непонятное опять-таки по всему телу. К чему крепились глаза, которые видели в таком спектре, который не подвластен ни одному живому существу, и как слышали уши, я так и не поняла. Вместо желудочно-кишечного тракта – тракт желудочный. Да, коротенький пищевод заканчивался аж тремя желудками и небольшим слепым отростком, видимо, исполняющим роль тонкой кишки. Как выводились лишние вещества, опять непонятно. Не через рот же? Органов ни выделительной системы, ни дыхательной в описаниях я не нашла. Вместо крови – оранжевая жидкость, которая на открытой ране запекалась в металлическую голубую фольгу. Образец в пробирочке прилагался. Даже волосы – и то что-то непонятное, если верить рисункам, соединённое с тем трубчатым нечто в черепе. И вообще, всяких трубок и полостей в бессмертном теле было столько, что на снимках казалось, будто оно полое.

Да, пальцев на руках и ногах у эльфа было по шесть. Вот и объяснение, почему на астрономии мы пользовались не десятичной системой счисления, а двенадцатиричной.

Больше всего Златовлас напоминал… медузу. Гигантскую разумную сухопутную и непрозрачную медузу, проглотившую страусиное яйцо и человеческий скелет. И если насчёт яйца можно было фантазировать, то скелет вообще выглядел так, словно его реально сделали гораздо позже, аккуратно переместив щупальца на линию волос, а отверстие на челюсть, попутно сделав дырочки для глаз, носа и ушей и мышцы для конечностей. Кожа, толщина жировой прослойки, внутренние органы – всё выглядело так, словно организм изначально имел форму цилиндра. Никакая земная эволюция не придумала бы такое даже за миллиарды лет. Как подобные создания умудрились скреститься с людьми и заиметь потомство в виде эльтов? Магия, не иначе.

Понятное дело, что после таких открытий моё спокойствие кануло в Лету.

Я как раз медитировала над снимками того, что заменяло Златовласу нервную систему, когда из лаборатории вышел профессор Хов.

- Волхов, у вас чайник выкипел! - воскликнул он, выключив плиту.

Я оторвала голову от снимков и уставилась на профессора так, словно впервые увидела.

- Сэр, вы же эльт.

- Волхов, что с вами? - забеспокоился он и потрогал лоб, повернул к свету, заглядывая в глаза. - Жара нет. Что вас так потрясло?

Прохладная рука была вполне человеческой, тёплой, нормальной. Но это был обман. Я уже сотни раз слышала, как бабуля называла эльтов чужаками, как сам Хов говорил, что эльты не просто рождаются в людях, а перерождаются, сохраняя и привычки, и характер. Упоминал ноты Изначального имени, прямое родство с хозяевами своего бруидена. А лорд Бэрбоу – что их в бруидене как минимум пятнадцать, и что у нескольких, в том числе и у пятнадцатого, как раз подошла очередь. Все они когда-то были такими, как Златовлас. Неестественными, чужими для этой планеты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Из моей груди вырвался истерический смех. Инопланетяне! Эльфы - волшебные инопланетяне! Я влюбилась в того, кто когда-то был гигантской разумной медузой на ножках! И меня считают одной из них!

- Да что же это такое, - пробормотал Хов, оставив попытки привести меня в чувство, и взглянул на бумаги. Нахмурился. - Волхов, вы что, не знали, что наши изначальные тела отличаются от человеческих?