Непокорная жена - Линн Грэхем

Что ж, страсть к нему умерла. Он сам жестоко убил ее. Теперь она ненавидела его всей душой за те слова, которые он произнес спустя несколько мгновений после того, как использовал ее ради собственного удовольствия. Однако ей пришлось признать, что она тоже получила удовольствие. Она не могла притворяться, будто не хотела того, что произошло. Хотя до этого она смутно предполагала, что ее ждет что-то менее захватывающее в спальне с ним.

«Хорошо, что хоть ночь светлая», – подумал Кристо, спускаясь по, казалось, бесчисленным ступенькам в саду. Он был в ужасном настроении. Если он не найдет Бэль и ему придется вызвать полицию, то это будет крайне неприятная ситуация. Кристо не знал, что скажет девушке, если все-таки найдет ее. Неужели ему придется сделать вид, что он не имел в виду то, что сказал? Придется извиняться за правду? Не бывать этому! Но он действительно волновался за Бэль. Вдруг она спускалась по ступенькам и упала? Или поймала автостопом машину, водителем которой оказался какой-нибудь извращенец?

Вдруг он услышал, как кто-то ходит по мощеной плитке.

– Бэль! – позвал он.

Страх охватил девушку, когда она услышала его голос. Она убежала обратно к скамье. Мужчина продолжал звать ее, и она знала, что ведет себя по-детски, поэтому наконец отозвалась:

– Уходи!

Кристо вздохнул с облегчением. Он пошел туда, откуда послышался выкрик: в павильон в укромном уголке сада. Завернув за угол, он наконец увидел беглянку. Она сидела на скамье с вытянутыми ногами, в ее глазах отражался лунный свет.

– Я волновался за тебя, – с укором произнес Кристо, подходя к ней ближе. – Ты не отвечала по мобильному.

– У меня нет телефона при себе, и я уверена, что ты не особенно переживал за меня, – огрызнулась Бэль. Несмотря на свою злость, она заметила, что он выглядит как никогда хорошо в потертых джинсах, футболке и кожаных сандалиях на босу ногу. – Особенно после того, как ты со мной разговаривал.

– Я сказал не то, что следовало, и не тогда, когда следовало, – примирительным тоном сказал Кристо, снимая с крюка на стене фонарь и зажигая фитиль свечи. Он поставил его на каменный стол рядом с Бэль, а сам сел напротив нее.

Его слова ни капли не успокоили ее. Она внимательно посмотрела на его лицо, озаряемое тусклым светом свечи.

– Но ведь ты сказал то, что думаешь? Шантаж?

– Я также говорил тебе, что другие люди будут опозорены, если ты все-таки решишь обратиться в суд от имени своих братьев и сестер, – упрямо напомнил ей Кристо. – Ты заявила, что тебе все равно.

«Своих братьев и сестер»… Конечно, он все еще отрицал родственную связь с ними.

– Почему меня должно это волновать? Ведь тебе и твоим братьям наплевать на них.

– Ни Ник, ни Зариф еще не знают об их существовании, – возразил Кристо. – Ник не особо любит детей. Что касается Зарифа, то новость о том, что в течение всего брака его родителей Гаэтано имел любовницу и кучу детей от нее, нанесет его репутации непоправимый урон. Он новый король Вашира.

Бэль и бровью не повела.

– Я знаю это.

– Вашир – очень религиозная и консервативная страна, и поведение Гаэтано стало бы поводом для грандиозного скандала, который бы бросил тень позора на Зарифа. У каждого правителя есть недруги, которые бы поспешили напомнить людям, что отец нового короля был иностранцем, который вел аморальный образ жизни. Зариф не заслуживает такого. Как и все мы, он заплатил сполна за то, что нам достался такой отец, – объяснил Кристо. – Я предложил жениться и усыновить детей, чтобы избежать всего этого.

– Но ты не говорил мне об этом раньше, поэтому не стоило ожидать от меня понимания и сочувствия. Это ужасно несправедливо, что ты считаешь меня шантажисткой.

Это воодушевленное высказывание заставило Кристо лишь криво усмехнуться.

– Я не шантажировала тебя! – воскликнула Бэль, вскочив со скамьи и направившись к выходу из павильона. – Я собиралась подать на тебя в суд, чтобы ты оказался между молотом и наковальней, но ты сам решил предложить мне выйти за тебя замуж!

Кристо ответил не сразу. Его лицо все напряглось, было заметно, как сильно он нервничает.

– Так и было, но поверь мне, если бы ты начала судебное разбирательство, ты бы навредила детям больше, чем можешь представить.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь!

– Я прекрасно знаю, о чем говорю. Никто не знает этого лучше, чем я! – произнес он с неожиданной горечью в голосе. – Гаэтано подал на мою мать в суд, пытаясь получить право опеки надо мной, когда я был ребенком, после их развода. Конечно, все это затевалось лишь ради отступных, которые ему заплатила моя мать. Я никогда не был ему нужен. Все грязные секреты брака моих родителей всплыли во время суда и незамедлительно стали заголовками статей по всей Европе. И даже сейчас их можно найти в Интернете. Ты правда думаешь, что дети поблагодарили бы тебя, когда нелицеприятные моменты частной жизни их родителей оказались бы во всех таблоидах мира?

Бэль прикусила язык, ей и в голову не приходило посмотреть на ситуацию с этой точки зрения.

– Просто я не хотела чего-то вроде благотворительности с твоей стороны, ведь дети имеют право на часть наследства по закону.

– Это не была бы благотворительность.

– Ах, ну да. Это была бы плата за молчание, – злобно выпалила она. – Я прекрасно видела, как ты умеешь подкупать людей в Мэйхилле – примите милостыню от Равелли и не смейте вспоминать о Гаэтано, Мэри и их детях.

– Ты с ними в одной лодке, да еще с обручальным кольцом, – презрительно усмехнулся Кристо.

– Черта с два! – Ее вновь обуял гнев. – Что бы ты ни думал, я не охотница за деньгами! Я вышла за тебя замуж ради своих братьев и сестер, чтобы им не пришлось пережить то, что было со мной и Бруно!

– И через что же вы прошли? – раздраженно спросил он.

– Когда роман мамы с Гаэтано только начался и она родила Бруно, люди закрыли на это глаза, потому что они знали, что ей пришлось несладко в жизни с моим отцом, который был очень жестоким мужчиной и к тому же алкоголиком. Местные жители жалели ее, когда она овдовела и осталась с ребенком на руках, – ответила она. Боль воспоминаний пронзила сердце Бэль.

– А что потом? – Кристо не мог отвести взгляд от ее прекрасного лица и лихорадочно блестевших глаз.

– Потом все стало намного хуже. Их роман продолжался, и детей становилось все больше. Все знали, что у Гаэтано есть жена. Все решили, что мама бесстыжая распутница, и ее даже отказывались обслуживать в некоторых магазинах деревни. А мне приходилось ходить в местную школу, где учились дети, чьи родители осуждали ее…

Ее голос оборвался. В ее сознании всплыли воспоминания, которые до сих пор мучили ее. По отрешенному выражению ее лица казалось, что она находится где-то очень далеко. Бэль вновь мысленно возвратилась в то время, когда она была подростком и группа девочек называла ее потаскухой, ведь ее мать только что родила еще двоих детей от женатого мужчины. Все разделяли мнение, что Мэри Брофи была падшей женщиной, которая воспитывала детей в неблагопристойном доме, где норм морали и приличий вообще не существовало.