Моя Найрин (СИ) - Олан Лина

Старик покачал головой, с интересом всматриваясь во встревоженное лицо Видящей. Что же ее связывает с королем?

— Четыре года назад он заболел. Я никогда не слышал и не видел такое. Может ты знаешь, что ему может помочь выздороветь.

— Я не смогу Рори. — дрожащим голосом ответила она, прижимая к груди сумку. — Я принесу только… — Миранда не смогла договорить.

— Он ждет тебя. Надеюсь, в твоих руках, он обретет покой, — старик долгим, тяжелым взглядом посмотрел на Миранду и отвернулся, пряча слезы. Он знал, что после встречи с ней король умрет…

Геральд хотел поспать, но сон не шел. Искалеченное тело болело. Настойки и мази Рори уже не помогали. Он не хотел говорить это, и горчать старика, который служил ему верой и правдой долгие годы.

Проклятие высасывало из него все соки. Сколько раз он пытался все рассказать сыну. Сколько раз он горел в муках пытаясь все объяснить ему. При каждой попытке, проклятие безмолвия наказывала его. Забирая силу, внешность. Наказывала, выворачивая тело, калеча, раздирая все тело болью. Раз за разом он пытался пробить это стену, чтобы предостеречь своего сына, наплевав на внешность, на боль, на все…

Сколько лет он прожил в этом аду? Теперь он хотел свободы. Король хрипло засмеялся, его корона раздавила его. Обладая властью вершить судьбы своего народа он был скован невидимыми цепями, прикованный словно собака к той которая сотворила с ним такое. Настолько сильно прикован, что еще чуть-чуть и эти цепи окончательно задушат его.

Устало закрыв глаза, он позволил мыслям унести сознание в прошлое. Все эти годы его спасали воспоминания. Хотя он помнил лишь жалкие крупицы. Он стал забывать ее запах, вкус сладких губ, ее голос. Геральду иногда, казалось, что Миранды не существовало вовсе, что она была плодом его воображения. Только присутствие Армана помогало ему не сойти с ума, в этой муке длинною в жизнь.

Боль стала понемногу отпускать искалеченное тело. Сведенные мышцы расслабились, дыхание мужчины выровнялось. За окном была глубокая ночь, но он не мог заснуть. Геральд все так же лежал с закрытыми глазами, когда, разгоняя затхлый запах в покои ворвался цветочный аромат. Слабо улыбнувшись, он с жадностью вдохнул опьяняющий воздух. Затем резко распахнул глаза. Это не плод его воображения, он действительно ощущал запах, такой родной. Перед кроватью стояла Миранда…

Геральд боялся закрыть глаза. Сердце забилось набатом в ушах, все слова застряли в горле. Он во все глаза, жадно смотрел на молодую девушку. Она не замечала, как плачет, как по бледным щекам катятся слезы. Не замечала, насколько уродлив мужчина, не замечала затхлый запах умирающего тела. Перед ней был тот молодой король, которого она последний раз видела двадцать пять лет назад.

Громко, сглотнув, она дрожащими руками вытерла слезы и впервые за долгое время произнесла его имя:

— Геральд!

Мужчина очнулся от наваждения. Она здесь! Она рядом! Она пришла! Вытянув, через силу руку он прохрипел:

— Миранда…

Стараясь сдержать рвущиеся наружу рыдания, девушка обошла кровать. Подняв дрожащие руки, она осторожно взяла искалеченную руку и прижалась щекой. Затем не удержавшись рухнула на колени и уткнувшись в его ладонь зарыдала.

— Что же она сотворила с тобой? — сквозь слезы всхлипнула она, поднимая голову.

Король не спускал с нее взгляда, боясь, что она исчезнет, и только сейчас вспомнил как он выглядит. Он опустил глаза и увидел ее молодые руки, в которых она сжимала сморщенную, серого цвета руку с вывернутыми пальцами. Миранда, проследив за его взглядами сильнее сжала руку, что бы он не убрал ее.

— Прости меня, — пробормотал он, извиняясь за свой вид.

— Тебе не за что извинятся, — прошептала она, целуя его руку.

— Прости меня за все, за мою слабость, за нерешительность…. Будь у меня возможность…

— Не надо, — Миранда перебила его, — Ты бы не смог ничего изменить. Это мне надо извиниться. Если бы я тогда сделала все что мне наказала мать, ничего бы этого не было.

— Красивая, — нежно вымолвил он.

— Ты знаешь, что это сила дара, — печально ответила она, — Что с тобой случилось Геральд?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не могу многого рассказать – Геральд пристально посмотрела на Миранду и продолжил — Ты нужна сыну…

При имени сына, Миранда судорожно выдохнула, и не в силах вымолвить слово посмотрела на короля. Сколько раз она хотела посмотреть на сына. Взглянуть на него… Увидеть каким он стал. Каждый раз она заставляла себя остановиться. Кто она ему? В тот роковой день, на балконе, Луноликий принял плату за проклятие королевы, лишив ее права называть Армана своим сыном.

— Он замечательный, — ответил Геральд на ее немой вопрос. — Благодаря ему я жил. Он так похож на тебя… — вымученно улыбнулся король.

— Правда? — через силу произнесла она

— У него твои глаза, те же волосы. Такой же напористый, сильный духом — с гордостью перечислял Геральд. Он боялся говорить о нем, но после ее вопроса он не мог остановиться.

Улыбаясь, Миранда слушала Геральда и представляла каким был Арман в детстве и какой он стал. До тех пор, пока слова Геральда заставили ее оцепенеть от страха.

— Он в опасности…

—Что? Он болен? — она вскочила и нервно заходила перед кроватью.

— Я все расскажу, только для начала успокойся. Сядь пожалуйста…

Миранда послушно села на кровать и в ожидании посмотрела на Геральда.

— Он женился…

— Я знаю Геральд, что он женился…

— Миранда, ты знаешь на ком он женился?

— Насколько я знаю, она была фрейлиной Амалии. Сирота, выросла в приюте. Слышала, что она красивая, скромная…

— Никакая она не сирота! — перебил ее мужчина.

Миранда с немым вопросом посмотрела на Геральда. Закрыв глаза, он тихо спросил:

— Помнишь, тот день на балконе, — дождавшись кивка он продолжил — Амалия была беременна. Она родила дочь…

Миранда посмотрела на Геральда в надежде на то, что он шутит.

— Ты хочешь сказать, что он женился на дочери Амалии…

— Именно, — утвердительно кивнул он.

— Он не знает чья она дочь? — В надежде спросила она, хотя уже знала ответ

— Нет…

— О боже! — воскликнула она,

— Я не могу сказать ему это. Ты помнишь какую плату заплатила Амалия за наложенное проклятие?

— Воспитать нашего сына как своего, сохранив ему жизнь. — ответила она, и схватилась за голову осознав, что они в ловушке. — Она отказалась от дочери и приняла нашего сына как свое дитя… А мы все скованы безмолвием.

— Я много раз пытался сказать ему об этом, но…

— … но ты не смог… — она в ужасе посмотрела на изуродованного мужчину. Так вот почему он стал таким — как же дорого ты заплатил…

— Она сказала, что родила мертвого мальчика. Это моя ошибка, что не проверил все. Я был занять сыном. — продолжил он.

— А когда узнал?

— Когда она появилась в ее свите, четыре года назад. Амалия с первых минут была благосклонна к ней, выделяла ее среди всех. Она думала, что если я равнодушен к ней, то ничего не замечаю. Я сразу понял, что Найрин ее дочь. Я запретил Арману приближаться к ней, но он сделал все по-своему…

— Он любит ее?

— Думает, что любит, — мрачно изрек мужчина,

— Почему?

— Я знаю это, — Геральд отвернулся от Амалии. Он не мог сказать ей что проклял сына. — Она не любит его. Но не это страшно. Амалия что-то задумала. Я не могу помочь ему, но ты сможешь…

— Она не может убить его, ты же знаешь.

— Она, нет! Найрин может! — повернувшись к ней, Геральд с надеждой спросил, — Ты смотрела в будущее…

— Смотрела, но ничего не вижу, — обреченно ответила она.

— Мы нашли алтарь.

— Давно?

— Вчера. Не думал, что доживу до этого. Хотя я уже в это все не верю, — устало ответил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я чувствую Седьмого Сына! — пробормотала Миранда. — Когда он узнает о том, что нашли алтарь он явит себя…

— Почему ты не можешь найти его?

— Дитя Тьмы очень слаб. Его силы на исходе, поэтому я не чувствую его…

— Арман ничего не знает про легенду, алтарь и Седьмого Сына Тьмы, — предвидя вопрос Миранды он продолжил. — Я хотел ему все рассказать, когда найду алтарь. — горько усмехнувшись он продолжил, — Слишком поздно я нашел его. Я прошу тебя, помоги нашему сыну и Надейре.