Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

Какой же это замечательный сон! Он милостиво обошёлся без той части истории, в которой мне надо было бы учиться летать, и сразу опустил меня на самое подходящее место, в очень удобный наблюдательный пункт. Прямо подо мной стояли четверо мальчишек, и сейчас мне было видно, что именно начертил Артур. Это оказалась большая пятиконечная звезда, пентаграмма, вписанная в круг. Рядом в некоторых местах трава продолжала гореть на высоте полуметра, но основной огонь уже понемногу угасал.

— Мы собрались в это новолуние, о Повелитель тьмы и теней, чтобы ты смог назвать имя того, кто снова завершит наш круг, чтобы мы смогли выполнить свою часть обещания! — кричал Артур.

О! Повелитель тьмы и теней — ну да. До этого всё звучало как-то более угрожающе и не так смешно. Хорошо, что он говорил по-английски, а не на латыни, так я хотя бы могла понять, о чём речь. Я с любопытством ждала, покажется ли Повелитель тьмы и теней.

Сначала языки пламени поднялись ещё выше, а затем земля в центре пентаграммы разошлась и оттуда с глухим громыханием выдвинулся какой-то предмет. Ладно, теперь стало уже по-настоящему жутко. Мой кедр дрожал, наверное, от страха, что из-под земли сейчас выберется какое-нибудь зомбиподобное существо (Повелитель тьмы и теней уж явно не был белым и пушистым), и я невольно закрыла глаза и обвила руками ветку. При этом я совершенно забыла, что сейчас являюсь совой и никаких рук у меня нет. Роковая ошибка. Когда я снова открыла глаза, когти и перья исчезли. В своём человеческом обличье, в ночнушке, свитере и в носках в горошек, я неуклюже прижималась к ветке, которая оказалась, кстати, слишком тонкой для моего человеческого веса. Она с хрустом сломалась, и я, как осколок скалы, цепляясь за всё, что попадалось мне на пути, обрушилась прямо в центр пентаграммы на то, что вылезло из-под земли. Это оказался никакой не зомби, а всего лишь гладкий каменный куб размером с кухонный стол.

Согласно всем известным мне законам природы, от такого удара о камень у меня должны были раздробиться все кости, но в этом сне подобные законы, к счастью для меня, не действовали. Мою голову засыпало кедровыми иголками, на колени шлёпнулась шишка, но сама я даже не поцарапалась.

Не испытывая никакой боли, я поднялась и оглядела сосредоточенные лица парней, который стояли вокруг меня, широко раскрыв глаза.

Я чувствовала себя как-то неуютно, недостойно, что ли. Совсем не как Женщина-кошка. Такой поворот сюжета меня не устраивал. Я быстро закрыла глаза, надеясь, что смогу снова превратиться в сову и улететь прочь. Но сконцентрироваться на совах мне никак не удавалось, да это и не удивительно, когда на тебя со всех сторон таращатся с такой силой. Оробев, я стряхнула с себя иголки и пониже натянула ночную рубашку.

Четверо парней продолжали испуганно смотреть на меня, Грейсон и Генри чуть спокойнее, чем остальные.

— Я только что была совой, честное слово, — заверила я их.

Небритый Кен протянул руку и тронул меня за локоть.

— Это… ерунда какая-то, — сказал он. — Что всё это значит? Я думал, он покажет нам имя, а не бросит на алтарь девчонку целиком…

— Ты кто такая? — осведомился Артур, который при таком освещении выглядел как оживший ангел. Жутковатый такой ангел.

Неожиданный порыв ветра зашелестел листьями деревьев и сдул с лица Артура светлые локоны.

— Назови своё имя или… abeas in malam crucem!

Или что? Исчезни в плохом круге? Ах, какой позор, что я так мало учила латынь. По своей глупости я считала, что она никогда мне не пригодится. Я хотела бы попробовать ответить что-то в таком же возвышенном стиле (и при этом искусно ввернуть единственную фразу на латыни, которую знала), нечто вроде: «О презренный, я — сестра Повелителя тьмы и теней, и in dubio pro reo[5]», но, к сожалению, Грейсон и Генри знали, кто я такая.

Да и Джаспер тоже вспомнил. Он указал на мои ноги.

— Это же… миссионерская дочка, которая сегодня разгуливала по школе с младшей сестрой Пандоры Портер-Перегрин! — возбуждённо сказал он. — Ты что, не узнаёшь её, Генри? Представь её в чёрных очках с толстыми стёклами и хвостом на затылке…

Генри ничего не ответил. Грейсон вздохнул. Ветер прошелестел в ветвях кедра и осыпал меня новыми иголками и шишками. На горизонте вспыхнула молния, и на долю секунды мне показалось, что в тумане мелькнул какой-то образ.

— Ты что, хочешь сказать — эта девчонка действительно существует? — спросил Артур. — И она учится в нашей школе? Ты уверен?

— Да, — усердно закивал Джаспер. — Она новенькая. Смешно, когда я услышал, что она дочка миссионеров, мне сразу подумалось, что она наверняка ещё девственница. Генри, ты ведь тоже с ней говорил. Ты не узнаёшь её?

Генри всё ещё молчал. Они с Грейсоном переглянулись, будто продолжая немой диалог. В небе снова блеснула молния.

— Тогда это знак, — сказал Артур. — Она может быть избранной! Кому-то известно её имя?

Вдали прогрохотал гром.

— Избранная, — повторила я, стараясь вложить в свой тон побольше презрения. — Очень оригинально, правда. Но должна вам признаться, что с этой глыбой… Кто вообще вытолкнул её из-под земли?

Я съехала с гранитного куба и отошла в сторону. У меня было такое ощущение, что Джаспер заглядывает мне под ночнушку. И вообще казалось, что все они осматривают меня с головы до ног. В свете пляшущих языков пламени лица парней высвечивались оранжевым светом, а на коже переплетались тени.

Ну вот, пожалуйста, ещё одна молния. И снова гром, на этот раз ближе.

— Имя мы с лёгкостью узнаем завтра. Младшая сестра Пандоры будет вне себя от радости, если я её об этом спрошу, — Джаспер самодовольно рассмеялся. — Завидев меня, она каждый раз чуть ли не в обморок падает от счастья.

Грейсон что-то пробормотал, но так тихо, что его слова потонули в смехе Джаспера, шелесте листвы и потрескивании пламени.

Артур между тем торжественно поднял вверх палку.

— Мы поняли, Повелитель тьмы. Благодарим тебя за ответ. Мы не разочаруем тебя снова.

— Прости, не хочу тебя расстраивать, Артур, но она совершенно точно не… э-э-э… — сказал Грейсон немного громче. Он потёр лоб, и, как понимаю, это значило, что он смущён. — В том, что она здесь, виноват только я. Её зовут Лив, она дочь папиной подруги. И, кажется… — он запнулся, бросив на меня раздражённый взгляд, — И, кажется, я не могу перестать о ней думать. Мне жаль, что я испортил наш ритуал.

Артур молчал. Он опустил палку, протянул руку, взял прядь моих волос и медленно пропустил её сквозь пальцы. Я содрогнулась.

— Что, правда? — спросил Джаспер. — Подруга твоего папы — миссионерка?