Среди сыпучих песков и отрубленных голов - Вильгельм Гартевельд

В городе издается три газеты, имеется театр, Военное и Гражданское общественное собрание. На улицах гудят автомобили и встречаются (тоже признак большого города) «жертвы общественного темперамента», чем, кажется, ташкентцы немало гордятся…

Одним словом, прогресс и цивилизация!..

При этом, растительность прямо роскошная, и в городских общественных садах (их есть несколько), под чудным южным небом, гулять — одно наслаждение.

И если бы не встречались постоянно сарты и киргизы, верблюды, ослики и другие атрибуты Востока, вы легко могли бы вообразить себя в европейском городе средней руки.

Таково первоначальное впечатление от Ташкента.

Но прожив в городе, как я, неделю, вы, к собственному удивлению, убедитесь, что находитесь в глухой провинции!

Прежде всего, на улицах, в ресторанах, в театре, в клубе — вы встретите все одних и тех же лиц и к тому же сроку вы будете лично знакомы чуть ли не со всем ташкентским «обществом».

Это происходит, конечно, от того, что «общество» в городе, собственно, очень не велико.

Ведь из 30.000 русских половина приходится на нижних воинских чинов и на низших служащих в разных общественных и частных учреждениях.

А прожив еще неделю, вы, наверное, узнаете всю подноготную из жизни «наших ташкентцев».

И первоначальное впечатление исчезает, как Fata morgana!

Любимое развлечение ташкентцев по праздникам состоит в поездках (пикники) в сады окрестных аулов и кишлаки сартов. Эти поездки носят особое название «ехать на рыбалку», и ташкентцы добросовестно сидят на берегу арыка и ловят рыбу, которой в арыке совсем не водится.

Когда я спросил одного такого спортсмена:

«Неужели вы когда-либо что-нибудь поймали в арыке?», он мне ответил:

«Как вам сказать, лихорадку я несколько раз ловил, а что касается рыбы, то я ведь не для рыбы сижу с удочкой, а для удовольствия».

Понятно, не все удовольствия горожан носят такой идиллический характер.

В Ташкенте есть несколько кафе-шантанов, и я побывал в первоклассном из них, в «Кало».

Это было нечто ужасное, и я не могу себе вообразить, каковы же должны быть там второклассные кафе-шантаны.

Есть еще драматическое общество, и при мне в Собрании состоялся вечер в память так трагически умершей в Ташкенте В. Ф. Комиссаржевской. Играли любители и очень недурно.

Другим развлечением для обывателей служит постоянная полемика между местными газетами.

Ругаются мастерски и иногда прибегают и не к совсем «парламентским» приемам.

Например:

«Туркестанские ведомости» редактирует некий г-н Левин.

В один прекрасный день, в редакции его газеты получилась телеграмма (это было при мне) из какого-то туркестанского города, что в Ташкент скоро прибудет знаменитый итальянский певец «Нивель Каруд». И только после того, как известие это было напечатано, поняли мистификацию, ибо, если читать «Нивель Каруд» с конца, то получается нечто, для г-на Левина не совсем лестное.

Телеграмма была, конечно, отправлена по инициативе другой редакции, но ташкентцы получили удовольствие, и все, кроме г-на Левина, были довольны… Нехорошо, господа!

Бичом Ташкента являются лютые жары. Они доходят до фантастических размеров и занятия летом, по этой причине, в государственных и частных учреждениях производятся только от восьми часов утра до часа дня, после чего даже улицы пустеют.

Извозчиков в городе очень небольшое количество и они дороги, и если вы, отправляясь в театр, заранее не позаботитесь о нем, то рискуете возвращаться домой pedes apostolorum.

Несравненно более интересен туземный, так сказать, настоящий Ташкент. Город очень старый, и в нем есть, например, медрессе Барак-Хан, выстроенное 600 лет назад кокандским ханом Бараком.

В мечети Хазрет-Имам погребен основатель ислама в Туркестане Абукерка, умерший в 926 году нашей эры. Вообще, здесь множество памятников древности — один интереснее другого.

Но, оставя в покое мертвых и обращая наши взоры на живых, приходится сказать, что самое интересное в Ташкенте, это его базар.

По величине и по торговому своему значению он занимает первое место среди всех базаров Туркестана.

В нем сосредоточены все новые и старые произведения Востока, и улицы его бывают так всегда переполнены народом, что нельзя ни пройти, ни проехать.

Во время мусульманского поста (ураса) эти улицы имеют особенный вид. Население, воздерживаясь в течение всего дня от пищи, с наступлением вечера наполняет все чайные и харчевни (чай-ханэ и аш-ханэ), и веселье идет до самого утра.

Это называется «Тамаша».

Сарты очень любят музыку, и у них есть свои оркестры из туземных инструментов.

Таких оригинальных инструментов я нигде не встречал, но самая «музыка» до того «азиатская», что даже мне, по этой части видавшему виды, было как-то не по себе.

Хотя она напомнила мне, по своему мелодическому рисунку и по своей гармонизации, некоторые музыкальные произведения наших передовых композиторов-декадентов.

Сарты в торговом мире Туркестана пользуются дурной славой, и мне говорили, что в борьбе с «неплатежами» сарты всегда остаются победителями. Сарт просто отказывается от своей подписи и, таким образом, получает право — не платить. «Победителя не судят», или очень редко.

Великий князь, живущий в Ташкенте, пользуется большой любовью и популярностью среди ташкентцев. Его семья часто посещает театр Общественного собрания, где имеется специальная великокняжеская ложа.

В этом собрании я читал свой доклад о сибирской каторге и сибирских бродягах, вообще, о своем путешествии по Сибири в 1908 году, причем было демонстрировано несколько номеров из записанных мною песен каторжан…

Зал был переполнен, и присутствовавший на вечере генерал-губернатор Самсонов выразил мне свое удовольствие несколькими любезными словами.

Не без сожаления расстался я с Ташкентом, откуда отправился прямо в Оренбург.

Лютому врагу не пожелаю испытать то, что испытывает человек, отправившийся по оренбургской ж. д. из Ташкента.

Я не попал на поезд (скорый) прямого сообщения Москва-Андижан, а поехал па почтовом.

Войдя в вагон II класса, я, по неопытности своей, сначала было обрадовался, ибо вагон был почти пуст и я почувствовал себя великолепно, располагая таким простором и занимая один целое купе. Я даже не обратил внимания на удивленные взгляды кондукторов, в глазах которых даже светилось как будто участие и какое-то сожаление. Но скоро я понял, что сделался жертвой своей неопытности, и что суровые кондуктора иной раз обладают сердцем, способным сочувствовать горю ближнего.

Начиная с того, что, благодаря размыву пути, я из Ташкента в Оренбург тащился трое суток и приехал туда голодный и холодный.

На всем огромном протяжении дороги не имеется ни одной станции, где можно было бы, хоть сносно, что-нибудь поесть, и когда я, рассвирепев от голода, на одной из остановок высказал мое негодование, буфетчик мне ответил:

— Для кого же прикажете держать провизию? Хорошие господа едут со скорым поездом.

Он, наконец, подал мне бифштекс (кажется, из конины) такой твердости, что я жевал его чуть ли не вплоть до Оренбурга.

Но что же делать?

«Я дал ему злато и проклял его!»

Со станции «Аральское море» мы вступили в область русской зимы, а близ Оренбурга долго стояли, благодаря снежным заносам.

А вагоны почти не топили…

И в Оренбург я приехал в состоянии недавно открытого профессором Бахметьевым анабиоза, т. е. на грани между жизнью и смертью, благодаря искусственному замораживанию меня Управлением Оренбургской ж. д.

И только в Оренбурге я постепенно оттаял, откормился.

Оттуда, в Москву, я вернулся через Бузулук-Сызрань.

Итак, побывав в Туркестане и проведя там почти четыре месяца я, резюмируя свои впечатления, позволю себе сказать следующее:

Огромные природные богатства края, трудолюбие и способности туземцев могли бы создать из страны земной рай.

Но ирригация, без которой край гибнет, возможна только при помощи энергичных людей и при больших капиталах.

Но до сих пор, таких русских предпринимателей не находилось, а иностранцам с иностранными капиталами доступ в Туркестан закрыт.

И выходит: ни себе, ни людям!

А жаль! Я не алхимик, но скажу по секрету — Туркестану нужна вода, а людям нужно золото.

Несите ваше золото в Туркестан и превратите его в воду, и из этой воды вы опять добудете золото, да еще сторицей.

Примечания

С. 8..Камбиза — Имеется в виду персидский царь Камбис II из династии Ахеменидов, правивший в 530–522 гг. до н. э. жестокий завоеватель.

С. 9. «Черный город» — восточные районы Баку, где в конце ХIХ-нач. XX в. Была сосредоточена нефтяная промышленность.

С. 9…Эй-Бибат — Точнее, Биби-Эйбат, нефтяное месторождение близ одноименного села на Апшеронском полуострове.