Фантомас – секретный агент - Пьер Сувестр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Что за картина!» — подумал папаша Луи при виде этой милой дамы.
— Уф! — вскричала она. — Далеко же ваш домишко, папаша Луи! Честное слово, я думала, что никогда не доберусь. Ну, как тут у вас моя доченька?
Папаша Луи подозрительно смотрел на толстуху; он в жизни ее не видел, поэтому его удивляло, что она называет его по имени.
— Да кто вы такая? — спросил он ворчливо. — Я вас не знаю.
— Черт возьми! — сказала старуха, по-видимому, очень веселого нрава, потому что после каждой фразы она смеялась. — Черт возьми, неудивительно, что вы меня не знаете, потому что вы никогда меня не видели. Но вы, конечно, слышали обо мне. Я — тетка Пальмира!
Трактирщик, все более терявший терпение, напрасно пытался вспомнить.
— Тетка Пальмира? — произнес он.
— Ну да, дуралей! Тетя Нишун, вашей постоялицы. Она должна была не раз говорить вам обо мне… Я обожаю эту малютку…
Папаша Луи не помнил, чтобы Нишун хоть раз произнесла это имя, но не хотел показаться невежливым.
— Действительно, — сдался он, — это правда…
— Я ее воспитала, это дитя, потому что она осталась сиротой, бедная девочка, в возрасте четырнадцати месяцев. Я дала ей прекрасное воспитание, у нее отличное здоровье, клянусь! И ловкая притом! Точно как я, скажу вам. Ведь в нашей семье мы все кокотки, из поколения в поколение! Это не такое плохое ремесло, не правда ли? Ну, чего вы хохочете?.. Да, да, — продолжала добрая женщина, — теперь можете на меня наплевать! К счастью, у меня хороший характер… Покажите-ка мне лучше, где живет Нишун, которую я спешу обнять.
Трактирщик машинально указал старой тетке:
— В нижнем этаже, в конце коридора.
Но он загородил дорогу:
— И не думайте будить Нишун в восемь часов, она нам задаст!
— Ба! — вскричала тетка Пальмира, — когда она увидит меня… посмотрите лучше, что я ей привезла…
И она, напевая, стала показывать овощи из своей корзины.
— Не хотите ли брюкву и груши! Вот из чего можно сделать для нее мясо с овощами, первоклассное, это напомнит ей время, когда она бывала у нас в деревне…
«Клянусь честью, — подумал папаша Луи, — если Нишун проснется, они скажут друг другу пару ласковых слов!»
Тетка Пальмира постучала в дверь, но изнутри не было ответа.
— Должно быть, она спит, — заметила она.
— Еще бы! — возразил папаша Луи. — Если ложатся спать в четыре часа…
Однако продолжающееся молчание начинало тревожить трактирщика. Он попытался заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидел, внутри был ключ. Тогда он просто-напросто вынул из кармана маленький штопор и пробуравил дверь.
Тетка Пальмира смотрела на него, улыбаясь, она подмигнула папаше Луи и толкнула его локтем в бок.
— Ну, молодчик, ты это дело знаешь! Можно подумать, что в иные вечера ты не останавливаешься перед тем, чтобы подсматривать так за своими жильцами.
Опытный хозяин приложил глаз к только что сделанному отверстию, и с его уст слетел возглас:
— Ах! Боже мой!
— Чего там? — спросила встревоженная старуха. — Что, комната пуста?
— Пуста? — повторил хозяин. — Нет! Но…
Он вытащил из кармана отвертку, одним движением руки открыл замок и бросился в комнату. Тетка Пальмира следовала за ним, причитая:
— Ах! Господи, сладчайший Иисусе, что с ней?..
Нишун, распростертая на своей кровати, показалась бы спящей, если бы лицо молодой женщины не было совершенно фиолетовым, а руки не поражали белизной и неподвижностью.
— Но она мертва! — вскричал трактирщик. — Господи, боже мой, вот история!
Тетку Пальмиру трагическое открытие папаши Луи, казалось, не слишком поразило; не проявляя эмоций, она быстро осматривалась в комнате. Но это длилось лишь секунду. Старуха вдруг запричитала, стала жалобно кричать. Она бросилась в кресло, потом перескочила на кушетку и вернулась к столу. Ах, как она страдала!
Смущенный трактирщик не знал, что делать. Он боязливо потрогал руку молодой женщины: тело было уже холодным. Одуревший от воплей тетки Пальмиры, трактирщик вдруг подумал, что должен как можно скорее известить полицию и тем избежать скандала. Замахав руками, он приказал старухе:
— Замолчите! Не поднимайте шума! Не двигайтесь! Ну-ка, сядьте в угол и сидите, пока я не вернусь. Главное, не трогайте ничего до прибытия полиции.
— Полиция! — завопила тетка Пальмира. — Это ужасно! Моя бедная Нишун, как же это с тобой случилось?
Однако, как только трактирщик удалился, старуха с замечательной ловкостью начала рыться в столе и торопливо вытаскивать бумаги, которые засовывала себе за корсаж, бросая беспокойные взгляды в сторону коридора.
Едва она закончила свой обыск, как вернулся трактирщик в сопровождении полицейского. Напрасно папаша Луи старался ввести стража порядка в комнату, где произошла трагедия. Полицейский знать ничего не хотел!
— Я же вам говорю, — повторял он басом, — что не мое дело осматривать труп. Вот господин комиссар придет сейчас и сделает законное заключение…
Прошло около десяти минут. Явился комиссар со своим секретарем и сейчас же приступил к допросу. Но в присутствии тетки Пальмиры невозможно было заниматься хоть каким-нибудь серьезным делом. Невыносимая старуха не понимала вопросов, говорила невпопад.
— Идите, мадам, идите, я вас скоро выслушаю!
— Но куда мне идти? — вопрошала тетка Пальмира.
— Куда хотите! Хоть к дьяволу! — воскликнул выведенный из себя комиссар.
— Хоть вы и комиссар, но грубиян, — возразила старая женщина с оскорбленным видом. И, уходя, прибавила: — Я отправляюсь за цветами для бедной крошки!
Надо полагать, что либо продавцы цветов встречались редко, либо тетка Пальмира не желала их замечать на своем пути, но старуха, не останавливаясь, пересекла весь город. Она пришла к вокзалу и сказала, посмотрев на часы:
— Черт возьми! Как раз вовремя!
Мегера прошла через зал ожидания и села в поезд в тот самый момент, когда железнодорожный служащий крикнул:
— Пассажиры до Парижа, в вагоны!
Тетка Пальмира расположилась в отделении для дам. И поезд тронулся.
Контролер проверял билеты на остановке Шато-Тьерри.
— Извините, мсье, — сказал он, будя уснувшего пассажира, толстого мужчину с бритым лицом и редкими волосами, — извините, мсье, но вы в отделении для дам.
Мужчина вскочил, протер глаза; инстинктивно, жестом близорукого, он вынул из жилета большие круглые очки в золотой оправе и посмотрел на служащего:
— Прошу прощения, — сказал он, — я перейду на другое место… Это ошибка…
Пассажир занял другое купе и внес туда небольшой тюк с одеждой, завернутый в разноцветную шаль. Через час шалонский поезд прибыл в Париж с опозданием на десять минут. Толстый пассажир, выйдя из вагона, посмотрел на часы:
— Одиннадцать сорок пять, я снова вовремя!
Он прыгнул в такси и сказал шоферу:
— Улица Сен-Доминик, в военное министерство… поживее!
Вскоре после неожиданного ухода полковника Оффермана Жюв покинул помощника статс-секретаря, но вместо того, чтобы уйти из министерства, поднялся во Второе бюро Генерального штаба и попросил доложить о себе майору Дюмулену.
Не будучи близко знакомы, майор Дюмулен и Жюв симпатизировали друг другу; оба они были людьми долга. Жюв принадлежал к тем, кто не любит кабинетную полицию; майор считал, что военный человек не должен проводить свою жизнь в кабинете.
Жюв поднялся туда на всякий случай, надеясь, что, может быть, узнает что-нибудь новое. Но майор Дюмулен ничего не знал или не хотел говорить, и Жюв, после банальной беседы, собирался уже уйти. Но тут к майору Дюмулену вошел полковник Офферман. Глаза его блестели, щеки пылали, вид был сияющий.
Заметив Жюва, он приветствовал его загадочной улыбкой:
— А я не ожидал снова встретиться с вами здесь, мсье! Но раз вы здесь, я буду рад сообщить вам новости о деле.
Жюв вопросительно смотрел на него.
— Отдаю должное вашей проницательности, господин инспектор, и признаю, что вы совершенно верно указали нам на то, что у капитана Брока была любовница; но, к несчастью, — я огорчен, что задеваю ваше самолюбие, — этим точность вашей версии исчерпывается. У Брока была любовница, но вовсе не та, что вы думали, вовсе не светская дама, наоборот… — Полковник был счастлив доказать полицейскому свое превосходство: — Эта любовница — девушка низкого положения, певичка из кафе-шантана, некая Нишун… из Шалона!
— У вас есть доказательства?
Вместо ответа полковник протянул полицейскому пакет с письмами:
— Вот, — сказал он, — письма, адресованные капитаном этой девушке; одному из моих сотрудников удалось только что забрать их у нее.
Жюв рассматривал документы.
— Это любопытно! — заметил он вполголоса. — Но в этих письмах ни разу не фигурирует имя Нишун!
