Киска по вызову - Марина Серова

Я нажала на кнопку звонка, и он откликнулся звуками какого-то марша. У меня все больше создавалось впечатление, что хозяином дачи является отставной военный, солдафон до мозга костей.

На звонок показался невысокого роста кряжистый мужичонка, одетый в джинсовую куртку и спортивные брюки. Он включил свет во дворе и подошел к калитке. Я увидела, что у него обветренное лицо красноватого оттенка, маленькие невзрачные глаза непонятного цвета и короткие седоватые волосы, стриженные ежиком.

— Здрасте, — буркнул он, и по скрипучести голоса я определила, что вижу Михаила Степановича Сучкова, отметив, что он очень соответствует своей фамилии, потому что напоминает старый, сухой, скрюченный сучок.

Мужчина отворил калитку и какой-то суетливой походкой двинулся обратно к крыльцу. Я ему явно не понравилась, и он не посчитал нужным предложить мне руку, что было бы естественно, так как включенный им фонарь давал не слишком много света. Впрочем, я легко справилась и без его помощи.

Проходя через сад, я отметила, что в нем царит образцовый порядок. Нигде не валялось ни единой веточки, ни единой бумажки или мусоринки. Повсюду были выложены аккуратные дорожки, так что идти мне было удобно. Я невольно подумала, что хозяин этой дачи, скорее всего, имеет немецкие корни.

Перед домом была разбита клумба, на которой еще не совсем отцвели осенние цветы, какие-то совершенно мне незнакомые, причудливой формы. По-видимому, здесь проявилась страсть Перевалова к экзотике.

— Проходите, — не оборачиваясь, снова буркнул Сучков, открыв дверь в дом.

Я последовала за ним и вскоре оказалась в гостиной.

Огромная лампа под зеленым пушистым абажуром излучала мягкий струящийся свет. С абажура свисали, переплетаясь, какие-то помпончики и висюльки. Прямо под лампой в центре гостиной располагался массивный дубовый стол, явно антикварный, старинной работы. Да и вообще вся обстановка комнаты была стилизована под старину.

Даже беглый взгляд на интерьер дачи позволял сделать вывод о достаточно высоком доходе ее хозяина. Старинная мебель и прочие атрибуты были хоть и не суперуровня, но стоили немалых денег.

Под стать обстановке был и сам хозяин. Возле стола в кресле-качалке восседал мужчина с необыкновенно гордым, прямо-таки аристократическим выражением лица. Волнистые каштановые волосы, увы, уже начавшие редеть, были тщательно причесаны, а пробор с левой стороны был просто безукоризнен. Облаченный в мягкий велюровый халат темно-вишневого цвета мужчина, на ногах которого красовались пушистые тапочки строго в тон халату, держал в руках книгу. Наше появление заставило его закрыть ее и отложить на стол.

— Здравствуйте, девушка, — поднимаясь мне навстречу, произнес хозяин, гордо вскидывая голову. — Вы, надо отметить, точны, — и он бросил взгляд на старинные часы с кукушкой, висевшие на стене. — Честь имею, Владимир Николаевич Перевалов. Мы с вами знакомы, так сказать, заочно…

— Татьяна Александровна Иванова, — представилась я и повернулась к Сучкову.

— Михаил Степанович, — тяжело вздохнув, процедил тот.

— Прошу вас, — широким жестом указывая на диван, предложил Перевалов, возвращаясь в свое кресло и откидываясь на спинку.

Я отметила, что человек этот имеет барские манеры, и сочетание их с солдафонским педантизмом и пунктуальностью меня удивило. На подоконниках я заметила массу комнатных цветов в горшочках, накрытых бумажными кружочками, а на старом комоде вереницу слоников, что заставило меня думать, что хозяин дачи не лишен сентиментальности.

— Я понял, что вас сюда привело несчастье, — начал Перевалов. — Нужно признать, вы доставили нам печальную весть. Хоть я и не имею чести быть знакомым с племянником Михаила Степановича, однако же меня ваше сообщение расстроило до глубины души. Варварское время, варварские законы, варварские нравы.

Сам же Михаил Степанович, с чьим племянником, собственно, и произошло несчастье, не выражал видимой скорби. Он молча опустился в соседнее кресло и, вытянув ноги и скрестив руки на груди, выжидательно и даже подозрительно буравил меня своими маленькими глазками непонятного цвета.

— А вы бы предпочли родиться в другое время? — спросила я, желая таким образом наладить общение.

Перевалов как-то снисходительно посмотрел на меня и произнес:

— Я, как и вы, уже прожил не одну жизнь, в разное время. Возможно, что приходилось переживать и более неприятные эпохи, а впереди, может быть, нас ожидает еще худшее… Что поделать? Судьбами управляем не мы.

— Вы говорите о реинкарнации? — удивленная, уточнила я.

— Именно об этом, девушка! — подняв указательный палец, напыщенно подтвердил Владимир Николаевич. — Именно! Я вам даже больше скажу — человеку по его заслугам определяется, кем он станет в будущей жизни. Вот вы, я вижу, в прошлой много грешили, — вдруг сказал он.

— Почему? — искренне поразилась я.

Перевалов бросил на меня взгляд, полный превосходства, и с суровостью в голосе отчеканил:

— Потому что в противном случае вы родились бы человеком, а не женщиной.

— А вам не кажется, что сейчас вы сами грешите? — усмехнулась я.

— Это чем же? — из-под поднятых бровей осведомился Владимир Николаевич.

— Дискриминацией по половому признаку.

— Отнюдь, — холодно отозвался Перевалов. — Я знаю, что говорю, поверьте. Я прочитал массу литературы на данную тему, и…

— Кхм-кхм, — перебил его высокопарную речь каркающий кашель. Такова была реакция дяди Миши на философские разглагольствования друга.

Перевалов, сбитый с мысли, поморщился и обратился к нему:

— Миша, подай, пожалуйста, нам чаю. Или вы предпочитаете кофе?

— Вообще-то действительно лучше кофе, — призналась я, и на лице Перевалова вновь промелькнула тень презрения.

— Кофе вреден, девушка, — осуждающе произнес он. — Я никогда не пью кофе. Никогда! Но дело ваше, травитесь, если хотите.

Сучков кряхтя прошел в угол гостиной, где располагался огромных размеров самовар, который я только что заметила. Что-то ворча себе под нос, он принялся возиться возле него, доставая чашки, ложки, сахарницу и прочие необходимые атрибуты кофе — и чаепития. Вскоре он подошел к нам с подносом в руках, который нес осторожно, чуть склонившись, чтобы не расплескать разлитые по чашкам напитки. В этот момент в его фигуре мне привиделось нечто по — лакейски угодливое, хотя для профессионального лакея он был все же неловок и слишком крючковат.

— Спасибо, Миша, — покровительственным тоном произнес Перевалов, принимая чашку с чаем и аккуратно ставя чашку с кофе рядом со мной.

Затем он, положив себе четыре ложки сахара, принялся сосредоточенно перемешивать его изящной позолоченной ложкой с витой ручкой, с выражением этакой аристократической серьезности на лице. Я заметила, что мешает он старательно и аккуратно, чтобы не звякнуть о край или дно чашки. Нужно признать: это ему удалось.

— Итак, мы вас слушаем. Поясните, пожалуйста, что случилось и почему наши скромные персоны вам столь срочно понадобились? — приподняв одну бровь, осведомился хозяин дачи.

— У меня, собственно, в основном имеются вопросы к Михаилу Степановичу, — кивнула я в сторону Сучкова.

— Так задавайте их, — как бы разрешил Перевалов, пожав плечами. — А я, с вашего позволения, послушаю…

— Вам интересно? — спросила я.

— Мы с Михаилом — старые друзья, — с гордостью и какой-то ностальгической грустью заявил Перевалов. — А вот вы, кстати, девушка, кого вообще представляете?

Хозяин дачи откинул голову чуть набок и насмешливо посмотрел на меня.

— Я частный детектив и расследую смерть жены племянника господина Сучкова по его просьбе, — кристально честно призналась я.

На лице Перевалова не отразилось никаких эмоций. Он все так же насмешливо смотрел на меня, только чуть заметно кивнул головой, словно сообщая, что удовлетворился ответом. Зато отреагировал Сучков, который подался вперед и, глядя на Перевалова, скрипуче заметил:

— Я тебе говорил, что не надо ее приглашать. Она же не из милиции! Ладно бы менты приехали, от них не отвертишься, а тут… Это какие-то левые дела, и я не понимаю, почему я, больной человек, должен с какой-то девчонкой разговаривать по делу, к которому не имею никакого отношения. Ей нужно дело раскрыть, чтобы ей заплатили, а мне — отдувайся!

— И все-таки… — возразила я. — С правоохранительными органами вы еще успеете побеседовать. Неужели не понимаете, что с моей помощью они смогут оказаться здесь очень быстро?

И снова последовал царственный кивок Перевалова, который хранил спокойствие и невозмутимость английского лорда. А камин за его спиной создавал почти полную идентичность с атмосферой загородного коттеджа где-нибудь в окрестностях Лондона.