Любовник в отставке - Светлана Алешина

— Я просто уверена, что мою дочь убил этот негодяй — муж ее Ариф. Сколько горюшка она с ним, проклятым, хлебнула! А уж как я против свадьбы была! Не послушала она мать-то родную, господи! — И Белова запричитала так, что ребенок тоже начал хныкать в соседней комнате.

— А ты чего плачешь, Эмильчик?! — тут же кинулась она успокаивать внучка. — Беги, беги, играй! Это бабуля просто так плачет, от радости.

Ребенок, высунувший было свою мордашку в дверь, убежал обратно. А Мария Ильинична, подперев ладонью подбородок, спросила:

— Ну, что у вас там за вопросы?

— Прежде всего они касаются вашего зятя…

Лариса не успела закончить фразу, как Мария Ильинична перебила ее:

— Ой, я уж успела хорошенько изучить этого прохвоста! Вот уж прохвост так прохвост! Сволочь просто недобитая…

— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились, — не обращая внимания на слова Беловой, попросила Лариса. — Какое он произвел на вас впечатление?

— Впечатление? — повторила та, словно проговаривая для себя незнакомое слово. — Да ужасное впечатление! Одного взгляда хватило мне. Мы с Мишей, мужем моим, пригласили его для знакомства, приготовили вкусный обед, все чин-чинарем. Я курей зажарила, салатов настругала, борщ наварила. А этот шакал — прости господи! — держался так, будто он король, а его в трущобу пригласили. Мише нахамил: самогон он наш, видите ли, не пьет, брезгует. Ну, я уж, чтоб угодить, сама в магазин за поллитрой сбегала. Самую дорогую взяла, чтоб он подавился ею, хамло! А ему все не так и не эдак. Обезьяна обезьяной, а туда же — нос задирает! А сам-то на уголовника похож, весь в наколках, ужас прям!

— Некоторые отмечают, что Ариф — красивый мужчина, — осторожно вставила Лариса.

— Я вам так скажу, Лариса, — решительно заявила Мария Ильинична. — С лица воду не пить. Да и не главное для мужика красота-то. Может, он на морду и ничего себе, да только как в пословице про яблочко: «Сверху мило, да с нутра гнило». Я так считаю — был бы человек душой хороший, а не такой гнилой, как Ариф. Вышла бы Даша за другого, порядочного парня, может, и жива бы осталась.

— То есть у вас с ним были натянутые отношения?

— Враждебные, — поправила Белова. — Я поначалу думала, может, он образумится, мягче сердцем станет. Ради счастья дочери все его обиды сносила.

— Но в конечном итоге рассорились.

— А то нет! — подбоченилась Мария Ильинична. — И с какой стати он нос задирал? Даша мне рассказывала, что они ютились в комнате-коммуналке, которую для них снимал родственник Арифа. У этого мерзавца даже своих денег на съем жилья не было. А если разобраться — чего снимать, когда у нас свой собственный дом? И мы бы с Мишей никогда дочери родной в проживании не отказали. Она у нас единственная, любимый ребенок. И я бы о них обоих заботилась. Так нет же, Арифу все не так было! Помню, в первую нашу встречу я спросила его, ну, для приличия, надо же о чем-то говорить: «Что ты собираешься предложить Дашеньке? Когда думаешь работу найти?» Знаете, что он мне ответил? Сказал, что хватит того, что он вообще женится на ней и что ему, мол, еще предлагать. А работа у него, дескать, есть — картины он, видите ли, рисует. Я спросила, а много ли он этим зарабатывает? Оказалось, ни шиша! Оказывается их обеспечивает Рауф, двоюродный брат этого идиота. Я говорю, что моя дочь не нуждается в милостыне, а он отвечает, что мне это только кажется. Я знаю, на что этот мерзавец намекал — Даша была на седьмом месяце, а он посмел такое говорить ее матери! Негодяй! Сам же наклепал ей ребенка, а потом, видите ли, милость проявляет — женится. Я пыталась уговорить Дашеньку послать его подальше и остаться у нас. Чего уж мы, не вырастили бы, что ли, мальчишку? Но она и слушать не хотела! Больно уж она была преданная.

— А как они ладили между собой?

— Она-то с ним ладила, — тут же ответила Белова. — Она как святая была, с любым могла ужиться!

Мария Ильинична повернулась и протянула руку к корзине для рукоделия, стоявшей рядом со столом.

— Хотите, покажу вам письмо, которое Даша написала мне после свадьбы? Если кто и заслуживает названия верной жены, так это моя Дашенька!

— А откуда это письмо?

— Ой, так они же после свадьбы в Тарасов намылились жить. Это все он, не жилось ему здесь спокойно. И увез ее. А на что им там жить-то было? Вот и вернулись потом, на деньги Рауфа комнату тут снимать стали.

Мария Ильинична вынула смятое письмо и начала читать его вслух. «Дорогая мамочка! — писала Даша. — Жаль, что вы поругались с Арифом. Он мужик с норовом, но вообще-то ничего. Спасибо за денежный перевод. Не могла бы ты прислать еще? А то Ариф уже истратил эти деньги, а ему нужны краски и кисти. Искусство, мама, требует жертв! На него уходит прорва денег. Ариф все время рисует. Спасибо за приглашение в родительский дом, но я должна быть со своим мужем. С Арифом бывает трудно, но все равно лучше такой муж, чем без него. Он все-таки умница. Кроме того, многие говорят, что настанет время, когда его картины будут жутко дорогими. И ты обрадуешься, что я его не бросила. Обними и поцелуй за меня папу. Ваша дочь Даша».

— Прям сердце кровью обливается! — прокомментировала Мария Ильинична. — Как она его возвеличивала-то!

Лариса приняла приличествующее случаю понимающее выражение лица. Впрочем, оно получилось естественным — она подумала о той пропасти, которая лежала между Вероникой Бураковой и Дашей.

— А вы не знаете, как они познакомились и что было дальше? — спросила Лариса.

— Да как всегда! Вы и сами, наверное, поняли, что между ними вышло. Глупая девчонка попалась такому мерзавцу. Вот он и соблазнил ее, можно даже сказать, изнасиловал. Он же настоящий зверь! Ну и куда ей было деваться, если уж берет ее замуж?

Тут Мария Ильинична слегка встревожилась из-за своих слов и, опустив глаза, добавила:

— Может, тут и моя вина, коль недоглядела. Она же у меня красавица была!

В этот момент в комнату вбежал мальчик и громко потребовал:

— Бабуля, кусать ходу!

— Сейчас, мой маленький, сейчас, мой хороший! — наседкой захлопотала вокруг белокурого Эмильчика Мария Ильинична.

А Лариса стала разглядывать забавного маленького человечка, строившего ей смешные рожицы.

— А мальчик совсем не похож на азербайджанца! — с удивлением констатировала она вслух. — Светлый, как ангелочек.

— Слава богу, в дочь пошел, — махнула рукой Белова. — Хотя характер… отцовский будет. Такой же буйный.

Лариса задумчиво смотрела на Эмиля, который показывал ей язык и закрывал пухлыми ручонками васильковые глазки.

— А меня не-эт! Я спьятался! Лариса продолжала смотреть на него и думала, кем же он вырастет. Сейчас это было очаровательное существо. Дай бог, чтобы столкновение с жесткими реалиями жизни не отразилось бы на нем цинизмом и пороками.

— Как вам наш Эмиль?

— Милый мальчик, — улыбнулась Лариса.

— Правда? — умилилась Мария Ильинична. — Все ему отдаю, последнее, что у меня осталось, — с горечью добавила она.

Видимо, она принадлежала к тем женщинам, которые умеют смиряться с самым худшим в жизни и продолжать жить как ни в чем не бывало.

— Вы не видели фотографии моей дочери? Тогда я вам покажу.

С этими словами хозяйка полезла в секретер, достала оттуда толстый фотоальбом, положила его перед Котовой и начала перелистывать. Это были типичные любительские снимки, сделанные в провинциальном городке. Показывая фотографии, Мария Ильинична продолжала рассказывать о своей дочери.

— Кто бы мог подумать, что она встретит такого изверга! Сколько хороших парней за ней табуном ходило, а она и не обращала на них внимания. Ей все хотелось вырваться из Заречного куда-нибудь подальше. Она хотела, чтобы муж был не слесарем или сварщиком, как Миша мой, а какой-нибудь начальник или писатель. Ну вот, Ариф-то художником оказался, ей как раз такой и нужен был. А что он шантрапа, того не видела. И вообще ей нравились мужчины постарше. Может, потому, что отца сильно любила.

— А у Даши были молодые люди до Арифа?

— Нет, она серьезная была. Все время книжки разные читала, про любовь, про убийства, детективы всякие. Модой сильно увлекалась, да! Музыкой… Пугачевой, Киркоровым. Группа у нее любимая была… «Руки вверх», вот. Вечно мечтала о высоком, возвышенном. В Москве жить хотела, на иномарках кататься. Все принца искала, а нашла зверя в мужья.

— А после убийства Даши из дома ничего не пропало?

— Да как же не пропало! — всплеснула руками Мария Ильинична и отложила фотоальбом в сторону. — Пять тысяч долларов! Она в матраце их хранила, на котором спал Эмильчик. Лучше бы мне их отдала…

— Мария Ильинична, — удивление Ларисы было неподдельным и очень сильным, — а откуда у вашей дочери такие деньги?

— Кто ж его знает, откуда? — простодушно ответила Белова. — Я так думаю, это родственник Арифа, тот самый Рауф, ей дал. Он всегда им помогал. Я как-то спросила Дашу о деньгах, а она мне: мол, мир не без добрых людей. И перевела разговор на другое. Главное, есть деньги, а остальное — не мое дело.