Конан, варвар из Киммерии - Роберт Говард

Вдруг рев вырвался из его груди, он покачнулся и упал. Пальцы правой руки разжались, и безобразный черный паук, тело которого сверкало, как черный нефрит, выбрался с его ладони и исчез в трещине скалы. Вазули завопили и отшатнулись назад, а чудовище заползло в трещину скалы и исчезло.

Воины столпились, недоуменно глядя друг на друга, и над их бормотанием послышался отдаленный голос команды, который пришел неизвестно откуда.

— Яр Афзал мертв! Убейте пришельца!

Впоследствии каждый из тех, кто остался в живых, отрицал, что он кричал, но все слышали команду.

Этот крик мобилизовал воинов. Оставив сомнения и страх, они бросились к Конану с поднятыми ножами.

Но киммериец среагировал на ситуацию мгновением раньше. Одним прыжком он оказался у двери, открыл ее ударом ноги и оказался в комнате. Бородатый охранник, стоявший у двери, рванулся за ним. Конан отпрянул в сторону, и стражник пролетел далеко в глубь комнаты. Киммериец успел захлопнуть дверь и задвинуть засов перед разъяренной толпой.

Он быстро развернулся и с обнаженным мечом набросился на охранника.

Юсмина, забившись в угол, смотрела с ужасом, как двое мужчин сражаются, двигаясь по комнате, иной раз почти касаясь ее. Мелькание и звон их лезвий заполнили комнату, а снаружи толпа вопила, как стая волков, тщетно рубя бронзовую дверь своими длинными ножами и швыряя в нее огромные камни.

Кто-то принес ствол дерева, и дверь стала прогибаться под его ударами. Юстина зажала уши, чтобы ничего не слышать.

Крики во дворе и удары в дверь привели жеребца в неистовство. Он повернулся крупом к бревенчатому ограждению стойла и стал бить по нему копытами. Один из ударов угодил в спину охранника, когда тот в какой-то момент схватки оказался прижатым к бревнам. Удар был так силен, что мертвый охранник, падая, повалил Конана на пол.

Юсмина вскрикнула и рванулась к ним, ей показалось, что оба убиты. Конан сбросил в сторону труп и встал. Юсмина схватила его за руку, дрожа с ног до головы.

— О, ты жив! Я подумала, что ты умер!

Он быстро взглянул в ее бледное запрокинутое лицо и расширенные темные глаза.

— Почему ты дрожишь? — спросил он. — Какое тебе дело, жив я или мертв?

Остатки ее гордости вернулись к ней, и она отошла, делая довольно жалкую попытку изобразить прежнюю Деви.

— Ты предпочтительнее тех волков, которые воют снаружи, — ответила она и жестом указала на дверь, каменный порог которой начал давать трещины.

— Она не продержится долго, — пробормотал Конан.

Затем, повернувшись, он быстро направился к жеребцу.

Юсмина сжала ладони и затаила дыхание, когда увидела, как он отдирает разломанную загородку и входит в стойло к обезумевшему зверю.

Жеребец угрожающе заржал и встал на дыбы. Конан, подпрыгнув, схватил его за гриву и рванул вниз с такой силой, что конь встал на четыре ноги. Киммериец взнуздал его и набросил на его спину позолоченное седло с серебряными стременами.

Затем позвал Юсмину, которая покорно приблизилась к фыркающей и вздрагивающей лошади.

Конан стал внимательно исследовать каменную стену позади стойла.

— Здесь есть тайная дверь, о которой вазули не знают. Яр Афзал показал мне ее как-то, когда был пьян. Она выходит к ущелью позади хижины.

Как только он надавил на выступ, который казался случайным, целая секция стены скользнула вбок на смазанных железных катках.

Девушка увидела узкий проход в каменной скале в нескольких футах от задней стены хижины. Затем Конан вспрыгнул в седло и посадил Юсмину перед собой. Позади них дверь застонала и рухнула.

В комнату ворвалась разъяренная толпа вазули с ножами в руках. Но Конан пришпорил коня, и тот, как дротик, выпущенный из катапульты, проскользнул через проход в скале и вылетел на тропу в ущелье.

Появление жеребца было столь неожиданным для двух людей на тропе, что один из них — мужчина в зеленом тюрбане — не успел увернуться и упал под копыта лошади.

Конан, на мгновение попридержав жеребца, обернулся и успел разглядеть стройную девушку в красивом платье, прижавшуюся к стене ущелья.

Из прохода в скале появились несколько вазули. Заметив их, киммериец вновь пришпорил коня и через считанные секунды исчез за поворотом тропинки.

Воинственные крики вазули, приблизившихся к лежащему человеку в зеленом тюрбане, сменились пронзительными воплями ужаса.

6

Гора Черных Пророков

— Куда теперь?

Юсмина попыталась усидеть прямо на качающейся луке седла, держась за своего похитителя. Она вдруг осознала, что эти вынужденные объятия не только придавали ей уверенность, но и вызывали приятные ощущения.

— В Афгулистан, — ответил Конан. — Это опасная дорога, но жеребец легко доставит нас, если только мы не встретимся с какими-нибудь твоими друзьями или моими врагами. Теперь, когда Яр Афзал мертв, проклятые вазули пойдут за мной по пятам.

— Кто был тот, кого ты сбил? — спросила она.

— Не знаю. Я никогда не видел его прежде. Какого дьявола он находился там, не могу понять. К тому же с ним была девушка.

— Да.

Взгляд Юсмины помрачнел.

— Девушка — моя служанка Гитейра. Ты не думаешь, что она шла на помощь мне, а этот человек был ее друг? Если так, то вазули схватили их обоих.

— Ладно, — ответил Конан. — Мы ничего здесь не можем сделать. Если мы вернемся, они убьют нас обоих. Я не могу понять, как такая девушка могла зайти так далеко в горы с одним человеком, да еще с ученым, так как он чертовски похож на ученого. Есть что-то странное во всем этом. Парень, которого избил Яр Афзал, двигался как человек, спящий на ходу. Я видел священников Заморы, совершавших свои отвратительные ритуалы. Их жертвы выглядели так же, как этот парень. Священники глядели им в глаза и бормотали заклинания, а затем люди становились подобны ходячим мертвецам с открытыми глазами и делали все, что прикажет повелитель. Еще я видел, как тот парень что-то нес в руках. Оно было похоже на большую черную нефритовую бусину, какую одевают девушки Изудов, когда танцуют перед черным каменным пауком, который является их богом. Яр Афзал поднял эту бусину и держал ее в руке, а когда он упал мертвым, паук, похожий на бога Изудов, только меньше, выбежал из его кулака. Затем, когда вазули стояли в растерянности, раздался голос, призывавший их убить меня, и я знал, что это не был голос кого-либо из воинов или женщин, стоявших около хижин. Он, казалось, пришел сверху.

Юсмина не ответила. Она взглянула на четкие очертания гор и вздрогнула. Их мрачное и скупое величие вызывало в ней, родившей на равнине, душевное смятение.