Ксенотанское зерно - Константин Костинов

– Дорога не помешает. Хотя… Мои дети могут и не успеть. Попробую вызвать Подземника, но он не высунется за переделы леса. Если они уйдут, поднимем слуг.

Повозка остановилась так резко, что Ирма чуть не ткнулась в спину Якоба.

– Что случилось?

– Дорога кончилась, госпожа.

Ну так почему мы стоим? Кончилась дорога, значит, мы выбрались из этого жуткого леса. Ирма выглянула через плечо парня и все поняла.

Дорога кончилась. А лес – нет.

От последней каменной плиты до места, где заканчивались деревья и начиналось поле, огромное открытое пространство которого вызывало облегчение одним своим видом, было совсем недалеко: шагов тридцать – сорок. Но Ирма поняла, в чем трудность: эти тридцать – сорок шагов придется сделать по земле, которую не защитили молитвы святого епископа.

– Почему? Ведь ты же говорил, что епископ прошел по дороге до самого конца.

– Лес, госпожа. Он вырос, госпожа.

Помолчали.

– Что будем делать?

Якоб думал. «Мы не ели хлеб, пива не было, капусты… Телега деревянная… Почувствуют… Почувствуют…»

Он оглянулся. Глаза сузились.

– Едем, госпожа.

– Но…

– Едем. Налево-Направо!

Волы дернулись и прибавили ход. Чуть-чуть.

Телега качнулась, съезжая с каменных плит на наезженную колею. Ирма сжалась, молясь святой покровительнице. Якоб быстро глянул по сторонам.

Тишина, даже ветер затих. Солнце, деревья, трава… Боровик.

Парень отвел взгляд, а затем быстро глянул обратно. Гриб переместился на два шага в их сторону.

Это не простой гриб. Соглядатай Грибного Короля.

– Налево-Направо!

Двадцать шагов… Пятнадцать… Еще чуть-чуть.

Ирма шевельнулась и подняла взгляд, Якоб обернулся…

По его расширившимся глазам девушка поняла, что сзади что-то происходит, попыталась обернуться…

Твердая жесткая ладонь зажала ей глаза и рот.

– Шшш… Шт… Что ты… тьфу… делаешь?!

– Спокойно, госпожа, спокойно, мы скоро приедем.

Ирма задергалась, требуя, чтобы ее освободили, и ладонь неожиданно отпустила ее.

– Ты что себе позволяешь, чернота сине-бурая?!

– Простите, госпожа. Вам лучше было не видеть того, что там происходило, госпожа.

Ирма оглянулась. Тихий, спокойный, солнечный лес. Ничего.

– Что там было?

– Вам лучше было не видеть, госпожа, – твердо заявил Якоб.

Зачем девушке, и без того испуганной, нужно такое зрелище? Обернувшись, Якоб видел, как из земли медленно и беззвучно, как в ночном кошмаре, вываливается серая масса огромного толстого языка.

Язык протянулся вслед телеге, лизнул дорогу почти рядом с задними колесами, успевшими выехать из леса. Потом упустившее добычу чудовище так же медленно втянулось под землю.

Зачем девушке это видеть?

В придорожном трактире в паре миль от границы Чернолесья сидела компания. Шесть мужчин и одна женщина. Посетители, да и сам хозяин трактира не обращали на них никакого внимания, хотя компания сидела за столом, ничего не заказывая, вот уже два часа.

Мужчины были обычными на вид: кожаные дорожные куртки, треуголки, шпаги. А вот женщина…

В Нассберге редко встречаются молодые девушки в черных кожаных брюках и короткой рубашке без рукавов, открывающей и руки, и плечи, и верх груди, и живот с пупком.

Мужчины иногда посматривали на нее, хотя и опасались, все-таки колдунья. Сейчас к вожделению и опасению примешивалась и доля любопытства. Женщина только что показала им, что у нее в кармане спрятана шпага. Вот всем и было интересно, как она ее там прячет.

– Тихо, – прервал застольную болтовню командир отряда. – Хозяин.

Все замолчали, командир просидел несколько секунд неподвижно.

– Крестьянская повозка с волами, – наконец заговорил он. – Едет в нашу сторону. В повозке молодой крестьянин и девушка. Крестьянина – убить, девушку – схватить и отвезти в лес. С крестьянином осторожно, может быть опасен.

Подчиненные дружно заулыбались. Сочетание слов «опасный крестьянин» для них звучало как «хищный заяц».

– Он может быть опасен, – с нажимом повторил командир, – прихватите арбалеты. Едем. Зельма, спрячь нас. И сама закройся: тут шастают шварцвайсские монахи, совсем не нужно, чтобы они рассмотрели тебя.

Компания поднялась. Женщина качнула головой – гладкие черные волосы стянуты на затылке – и щелкнула пальцами.

Белые пряди за левыми ушами каждого из мужчин внезапно исчезли. Для взгляда любого человека.

Компания уже запрыгнула в седла.

– А ну кыш! – Зельма прогнала со своего седла крупного ворона, который ковырял кожу седла клювом с таким видом, как будто купил всю лошадь.

Глава 13

– Ну и где он?

Вопрос был задан без всякого недовольства. Шварцвайсские монахи редко показывали свои чувства.

Пять братьев в черных рясах стояли на перекрестке двух дорог. Их лошади паслись неподалеку.

Полчаса назад в гостиницу к братьям вбежал мальчишка и передал записку. В ней говорилось, что этой ночью на перекрестке в нескольких милях от городка Враненберг продавали зажаренного живьем гуся. Монахам приходило немало таких доносов, чаще всего от людей, пытающихся оклеветать своих соседей. Однако в этой записке приводились подробности, которые мог назвать человек, либо точно знающий ритуал, либо видевший его собственными глазами. Кроме того, автор записки никого не обвинял. Он просил монахов немедленно прибыть на перекресток, где он укажет на виновного и предъявит доказательства.

Братья прибыли. И что? На перекрестке – никого. Ни одного человека.

– Брат Канис?

– Ничего.

И никаких следов колдовства. Это что, шутка была?

Никто не шутит со шварцвайсскими монахами.

Или их пытались выманить их города? Ну так вторая часть группы осталась в городке.

Что это значит?

Послышался отдаленный топот копыт. Вдалеке показались всадники. Люди куда-то торопятся… Или это едут те самые люди, которые и написали записку? Что-то их многовато…

– Братья, приготовиться.

Монахи рассредоточились вдоль дороги, лязгая железом. Руководитель группы, брат Урсус, встал на перекрестке и требовательно поднял руку:

– Остановитесь!

Всадники начали замедлять ход, вот они уже совсем близко… Шестеро мужчин в дорожной одежде, возможно, наемники и неприметная женщина…

– Колдунья! – выкрикнул кто-то за спиной брата Урсуса.

Всадники резко затормозили, поднимая лошадей на дыбы.

– Черно-белые! Бей их! – хрипло донеслось с их стороны.

Свистнули шпаги…

Где-то в отдалении закаркал, как будто рассмеялся, ворон.

Братья вскинули пистолеты. Грянул залп, дорогу заволокло дымом.

Монахи выхватили шпаги и бросились в атаку. Наемники – те из них, кто не был убит выстрелами и не придавлен упавшей лошадью – ощетинились клинками. Только женщина на коне…

Она переменила облик, из серой неприметной стала вызывающе красивой и бросающейся в глаза. Кожаные штаны, рубашка, оставляющая обнаженным почти все тело…

Зазвенела сталь, монахи столкнулись с противником в короткой схватке.

Женщина – колдунья, без всякого сомнения – мгновенно оценила шансы на выигрыш, смахнула приставшую к голому плечу крупную картечь и развернула коня.

Вслед удаляющейся спине повел стволом длинного ружья брат Ассипитрис…

Выстрел!

Женщина взмахнула руками и слетела на землю. Конь проскакал еще несколько шагов и остановился. Колдунья лежала на пыльной дороге, на спине расплывалось огромное кровавое пятно… Мертва.

Брат Урсус с досадой махнул рукой. Колдунья застрелена, да теперь еще и все наемники перебиты. Как теперь узнать, кто они такие, куда ехали и за кем охотились?

Руководитель медленно прошел вдоль выложенных на обочине убитых наемников. Застрелен, зарублен, зарублен, зарублен, загрызен…

– Брат Мустелинус?

Один из монахов с улыбкой развел руками, мол, так получилось.

Отлично. Нападавшие мертвы. Что теперь с ними делать?

– Брат Канис?

– Да, брат Урсус?

– Как ты понял, что с ними едет колдунья?

– Я?! – Изумление на лице монаха было неподдельным. – Я думал, это кто-то из братьев… Еще удивился, почему кто-то почувствовал то, что не почувствовал даже я…

– Гордыня ваша, брат Канис… Десять молитв «К Отцу».

– Да, брат Урсус.

– Итак, братья, кто почувствовал колдунью?

Через несколько минут выяснилось, что никто ее не почувствовал и никто не кричал. Всем показалось, что голос принадлежал брату Канису, тот же грешил на брата Вульпеса.

– Колдовское наваждение, – подытожил брат Урсус. – Только зачем его на нас навели? Неужели для того, чтобы мы прикончили колдунью? И еще… – Руководитель обвел взглядом свою притихшую группу: – Если это наваждение смогли навести на нас, то кто же тогда смог это сделать?

Братья молчали.

Со стороны Чернолесья в их сторону медленно ползла запряженная волами повозка.

– Ой, смотри, шварцвайсские монахи! – Ирма тут же устыдилась не приличествующей дворянской девушке непосредственности и села на повозке, выпрямив спину.