В стране слепых - Майкл Флинн

Тьма казалась сплошной, без единой щелочки. Нельзя было сказать, где кончается земля и начинается небо. Огоньки внизу складывались в безупречный геометрический узор, похожий на драгоценные камни на черном бархатном наряде, но чуть дальше строгий городской порядок уступал место сельской безалаберности – огоньки становились все реже и наконец окончательно сливались со звездным хаосом ночного неба.

Торговый центр на углу Тридцать Второй и небоскреб на Янгфилд-стрит можно было принять за созвездия. Некоторые огни быстро двигались, но что это – автомобили или метеоры, – было непонятно. Слева от нее непроницаемой туманностью вырисовывалась гора Лукаут – черная громада с несколькими горящими огоньками на черном фоне.

Сара сделала глоток бренди. Когда от Моргана она зашла в полицию, там ей посочувствовали. Полицейские понимали, почему она не могла явиться сразу. Шок, сказали они. Но версию Сары об умышленном покушении на нее они не приняли – не поверили, что другие жертвы были только маскировкой. Слишком уж привлекательна была версия о маньяке, слишком удобна.

«Улыбнись мне, Скотти, – пропела она про себя слова популярной песенки.

– Никто меня не понимает там, внизу».

Хотя нет, это несправедливо. Она так и не смогла вразумительно объяснить, почему именно себя считает главной мишенью, а интуицию к делу не подошьешь. Но она прочла это в глазах убийцы, когда их взгляды встретились. В полиции понимающе кивали. Нет ничего страшнее бессмысленной гибели, как сказал Морган, ужасно стать жертвой убийцы, которому ты безразличен. Шальная пуля террориста лишает человека индивидуальности, неповторимости, и жертва любым путем старается найти причину – любую причину, лишь бы она имела хоть какое-то отношение к ее личности. Но полицейские не испытали на себе взгляда того человека. Они не видели его глаз.

Кто-то обрек ее на смерть, а она не знала за что. Вот в чем состоял настоящий ужас. Тот взгляд, который бросил на нее убийца, невозможно было описать словами, но он не оставлял никаких сомнений. Человек безусловно узнал ее, и в его взгляде появилось смешанное чувство удовлетворения и предвкушения. Вспоминая его взгляд, она теперь понимала, что этот человек испытывал наслаждение от своей работы.

Ее спасли курсы по выживанию. Она нырнула в укрытие автоматически, не раздумывая. Но даже после этого способность думать не вернулась к ней, и это ее тревожило. Всю свою жизнь она сама создавала возможности, из которых потом делала выбор, а не выбирала из тех, что ей представлялись. Но вчера было иначе. Она вспомнила, как просила Моргана обнять ее, и при мысли об этом ее щеки загорелись. Такого она не говорила никогда и никому, насколько себя помнила. Никогда и ни в ком она не нуждалась.

Если ты сам по себе, то у тебя никогда не появится искушение переложить вину на кого-то другого. Сара всегда презирала тех, кто обвиняет в своих неудачах друзей, обстоятельства, невезение, все что угодно, кроме самих себя. Но вчера она как будто стала одной из них: она защищалась, а не наступала, подчинялась обстоятельствам, которые от нее не зависели, она оцепенела от неожиданности, от ужаса, а главное – почувствовала полную беспомощность.

Беспомощность. Вот что может лишить мужества кого угодно. Может быть, у тех, остальных, просто ниже порог психологической уязвимости?

«Решили покопаться в своих переживаниях, мадам?» На губах у Сары появилась слабая улыбка. Внизу по шоссе несся поток автомобилей. Люди направлялись в горы. Они проведут субботний вечер в мотеле «Олд Диллон Инн». За ними никто не охотится. Сара подумала, не последовать ли их примеру – сесть в «вольво» (нет, лучше в «блейзер») и умчаться в горы. Она знала там места, где ее не разыщет никто на свете. Места, которые она могла и сама не найти. До перевала был всего час езды, но она знала места и ближе, в предгорьях.

Бежать, скрыться. Вот что посоветовал ей Морган на прощание. Но бегство никогда не было в ее характере. («Если не считать бегства из Старого Города», – напомнил ей внутренний голос.) Она не беспомощна. Она может постоять за себя. Чикагские улицы мало напоминали благодатный рай, колорадские горы – тоже. Теперь она готова ко всему.

«Расправиться со мной, как с Бренди Куинном, им не удастся». Однако что за странная мысль! Ведь это давнишнее дело, с тех пор прошло сто лет.

Сара вернулась в квартиру, задвинув за собой стеклянную дверь. Она сделала всего четыре шага по освещенной камином комнате и застыла на месте. Что это? Звук, который уловило ее подсознание? Едва ощутимый запах, оставшийся в воздухе? Тень, неподвижная, как камень, среди остальных теней, колеблющихся в отсветах камина? Бокал выпал из ее руки и разбился о паркет.

В комнате кто-то был!

Ей захотелось свернуться в клубок, чтобы только ее оставили в покое. «Я больше не в силах этого перенести!» Но в то же время ее охватила ярость. «Я больше не намерена это терпеть!»

В два шага она оказалась у камина с тяжелой кованой кочергой, крепко зажатой в руке. Спиной она держалась к стене. Так сделал бы «Дикий Билл» Хикок.

– Глупо, – произнес голос из темноты. – Глупо так стоять перед камином. На фоне огня вы как на ладони. – Голос был мужской, и в нем звучала насмешка.

– Кто вы?

– Друг.

– Конечно. Все мои друзья только и делают, что вламываются ко мне в дом без спроса.

Он зажег настольную лампу, и Сара сощурилась от неожиданного света. Когда глаза ее привыкли, она увидела в его руке пистолет. В животе у нее что-то оборвалось, но с места она не двинулась, прикидывая дистанцию. Калибр, кажется, небольшой. Сразу насмерть не убьет. Или убьет?

Он поднял револьвер дулом вверх. Барабан открылся, и патроны высыпались на пол.

– Вот, – сказал он. – Теперь я беззащитен.

Сара окинула его взглядом.

– Я в этом не уверена.

Он улыбнулся.

– Вы мне нравитесь. У вас есть чувство юмора. Но если вы думаете, что я пришел убить вас, то ошибаетесь – ваш труп уже час как валялся бы под горой. Получается, что я – не враг. Кто знает, может быть, я как раз друг.

Она немного расслабилась. Незнакомец прав, он пришел сюда не для того, чтобы ее убить. Но кочергу Сара из рук не выпустила и по-прежнему держалась у стены.

Она видела перед собой коренастого мужчину с ежиком рыжих волос. Его короткие пальцы походили на обрубки. На лице играл здоровый румянец. Он непринужденно развалился на ее диване, словно старый знакомый, и улыбался. По морщинкам на его лице Сара решила, что он часто улыбается.

Но это еще ничего не доказывает. Убийцы тоже улыбаются.

– Кто вы такой и что вам нужно? – резко спросила она.

– Я – друг…

– У всякого друга есть имя.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, потом кивнул.

– Зовите меня Ред.

– Хорошо, Ред. Давайте взглянем на ваши документы.

Он пожал плечами и вынул бумажник. Порывшись в отделении для визитных карточек, он извлек оттуда какое-то удостоверение и протянул ей.

– Положите на стол, а потом сядьте и подложите руки под себя.

Он с улыбкой подчинился. Сара шагнула вперед и схватила с кофейного столика удостоверение. Это была карточка с фотографией, выданная «Ассоциацией утопических изысканий» на имя Реда Мелоуна, корректировщика по профессии. Фотография совпадала.

– Сколько у вас разных удостоверений в бумажнике? – спросила она, положив карточку обратно на стол.

Он снова улыбнулся.

– Я их не считал.

Сара вздохнула. Она устала стоять. Отойдя в дальний от дивана конец комнаты, она присела на стул лицом к нему.

– Итак, скажите мне, Ред, друг мой, зачем вы вломились в мой дом?

– Чтобы предупредить вас об опасности.

– Вы опоздали. Я уже в курсе.

Он смутился.

– Да, я слышал. Это моя вина. Я не знал, что у них здесь есть человек, и действовал недостаточно быстро. Глубокое программирование подсознания чертовски трудно обнаружить. Тот человек мог сам не знать, что он – один из них, откуда же об этом было догадаться нам? Телефонный звонок с фразой-паролем, приказ о проведении операции – и человек отправляется на дело прежде, чем кто-то об этом узнает. Но в определенном смысле это неплохая новость.

– Неплохая?

– Конечно. Это означает, что здесь они еще не успели как следует развернуться. Есть более удобные способы избавиться от человека, чем подсылать к нему убийцу. Значит, они запаниковали и использовали первого, кто им подвернулся и кем можно пожертвовать. Вот это с их стороны действительно глупо.

– Значит, они глупые, – повторила Сара. – О, прекрасно. Теперь мне стало намного лучше.

– Вы живы, а он мертв, – заметил Ред. – Вам действительно намного лучше, чем ему.

– Это чистое везение, просто случайность. Если бы я не повредила себе щиколотку…