Кодекс Оборотня - 1 - Эрик Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернувшись вечером в Клонмел, я оставил бумаги дома на столе в библиотеке. Отец, который всегда проводил там большую часть дня, должен был обязательно заметить. После этого, переодевшись, я направился в центр города.
На ближайших к реке улицах плавали лодки. Работали бригады Гарды, пожарных и волонтеров, укрепляя подмытые берега, скидывая мешки с песком. У Старого моста я снял ботинки и, закатав брюки до колен, прошел по каменным перилам до середины. Сел там, свесив ноги к бурным водам, все еще разъяренными волнами накатывающим на опоры моста.
— Ты сегодня грустный, Руари, — прожурчал нежный голос.
— Не понимаю, зачем было пытаться сделать из нас людей? — задумчиво обронил я.
В ответ я услышал переливчатый смех.
— Ты не хотел?
— Нет. Никогда.
— Будь иначе, ты бы никогда не получил Дар, — прожурчала она.
— И никогда не пойму, почему этого хотел отец, — продолжил я. — Но… Вернуть как было раньше — невозможно.
— Только время покажет, — река окатила меня брызгами. — Не грусти, братец!
— Не нарезвилась еще, Шур? — поинтересовался я.
— Людей надо иногда взбодрить, отвлечь.
— Интересная мысль.
В ладони легла флейта, и я поднес ее к губам. Мелодия летела над бурными быстрыми волнами, отражалась от темной воды. Река подпевала. Тише играла флейта, и смолкал рев на перекатах.
Когда из флейты вырвались последние ноты, едва слышные, как спокойное дыхание, воды Шур были гладки, как зеркало, отражая расчистившееся небо и вернувшись в свои берега.
— Твой отец идет, — шепнула она мне. — Приходи почаще.
Волна плеснула мне под ноги, пощекотав подошвы. Я улыбнулся. Флейта исчезла из моих рук, будто ее и не было.
— Руари? — позвал Мак. — Что ты тут делаешь?
— Любуюсь рекой, — я обернулся к отцу и изобразил на лице недоумение. — А ты что подумал?
— Я видел результаты из университета и письмо с отказом. Понятно же, что отказ шит белыми нитками! Ты… очень расстроился?
— Ага. Меня не взяли, и я пошел с горя топиться! — я фыркнул. — Па, ну что за глупости тебе приходят в голову? Я же тебе говорил, что не уеду отсюда никуда.
Отец смутился.
— И я хочу извиниться за позавчерашнее, — тихо произнес он.
Я глянул на него в изумлении.
— Ерунду не говори.
Я спрыгнул с перил на мост рядом с ним, расправил штанины, надел носки и ботинки.
— Ты тут флейту случайно не слышал? — спросил отец.
— Флейту?
— Знаешь, я когда-то такой звук слышал. До сих пор дрожь.
— От флейты?
— Необычной. И сейчас — ты видел, как быстро отступила вода и как быстро успокоилась Шур? Я шел к набережной, и река словно ускользала прямо у меня из-под ног! Есть одна легенда, Руари, о Хозяине земель…
— Давай ты мне позже расскажешь, па? Мне надо к Сиду заглянуть, как он там устроился.
Сид открыл дверь и, увидев меня, кажется, вздохнул с облегчением. Я прошел в комнату и остановился в удивлении.
На кровати аккуратными горками лежали пачки банкнот. Рядом на полу валялся вскрытый бочонок.
— Это то, о чем я думаю? Ты деньги в бочке хранил? В погребе?!
— Ри, это было надежно! Ну не у тебя же дома или у меня их хранить!
— Надежно, ага. Шур могла бы эту бочку унести волнами в промоину! Или еще лучше — твой дом бы подмыло, и он бы рухнул на бочку! И от этого бы осталась одна целлюлоза!
— Да ладно тебе, не злись. Мне тут хозяин рассказал, что рядом на Кашел-стрит продается паб — «Кейт Райанз», возможно, вместе с домом. И довольно дешево.
— Река вернулась в свои берега, — холодно заметил я, понимая, к чему он клонит.
Сид поглядел на меня, поджав губы.
— Ри, послушай. В дом надо прилично вложиться, чтобы отреставрировать. Говорят, что и Шур будет разливаться еще чаще…
— У тебя есть страховка.
— Ну, пока его отреставрируют, бар будет стоять закрытый. А страховщики могут перестать продлевать контракт. Они и так уже с неохотой страхуют тех, кто живет рядом с рекой. Руари, я уже все подсчитал. Небольшой кредит, и у меня будет два приносящих доход предприятия…
— У тебя?
— Прости. У нас. К тому же твои маги часто подкидывают нам работу…
— Мне. Так что большая часть того, что лежит у тебя на кровати, — моя. И я не хочу, чтобы ты ее тратил на что-то сомнительное. Думаешь, паб зря продают? Да их тут рядом четыре штуки, но «Кейт» не расположена в удачном месте.
— Ри, я не подведу! Вот увидишь! Пожалуйста.
Я задумался.
— Напишешь расписку, что я являюсь совладельцем, — произнес я. — Но, если мне вдруг понадобятся деньги, ты их достанешь. И меня не волнует откуда. Ты их достанешь, Сид.
— Хорошо, Руари.
— Расписку напишешь собственной кровью.
Сид открыл рот от удивления.
— Я не шучу, Сид.
— Ри, я христианин и не буду этого делать, Святой Патрик! — Сид перекрестился.
— А я не черт. И мне плевать, что ты христианин. Расписку, Сид, или ты ничего не получишь.
— Хорошо.
Он сходил за бумагой и перьевой ручкой. Порезав палец, он накапал крови в пепельницу и принялся выводить на бумаге слова.
— Так пойдет? — он передал лист мне.
Я прочел и кивнул. С серьезным видом сложил бумагу и убрал во внутренний карман пиджака. Посмотрел на бледную физиономию Сида. И, больше не в состоянии сдерживаться, заржал как сумасшедший.
— Руари! — заорал на меня Сид. — Так это шутка?!
— Зачем мне от тебя расписка? — поинтересовался я сквозь смех. — Ты же меня знаешь.
— Верни обратно бумагу!
— Нет. Буду облизывать ее, как леденец!
— Ри, не пугай меня…
Я толкнул Сида к стене, прижал рукой так, что он и дернуться не мог. Подался вперед. Его испуганное горячее дыхание попадало мне на лоб, а незащищенное горло оказалось как раз напротив моего лица.
Я поднял на него взгляд, и меня обдало очередной волной его страха, который на пару с запахом крови действовал как выпитая залпом бутылка «Джеймсона».
— Ри, господи, пожалуйста! — выдавил из себя Сид.
Но я уже подался вперед, уткнувшись лицом в его шею и стиснув зубы. Сердце колотилось как сумасшедшее, внутри прокатывались волны жара от возбуждения. Я вдыхал аромат страха, ощущая под щекой бьющуюся венку, и чувствовал себя наркоманом, который дорвался до заначки. Лишь минут пять спустя я нашел в себе силы отпрянуть от Сида. Тот съехал по стенке на пол.
— Прости, Сид. Сегодня был тяжелый день.
— Я думал, мы друзья, Руари, — произнес он
