Лепрозорий - Михаил Парфенов

Он замолчал. Главное сейчас — добраться до города. А там уже — по ситуации надо будет смотреть, как быть дальше.

Олег хотел сказать об этом, да заметил, что милая уже крепко спит у него на плече.

Спи, родная. Полчасика у тебя есть, а потом дальше двинем…

34

Все уже были в курсе, что беглецы лишились транспорта и, очевидно, отправились через лес пешком. Грузовик с остатками отряда остановился у опушки — сквозь чащу ходу не было.

Пока капитан и несколько солдат осматривали местные тропы в поисках следов журналистки и ее приятеля, Петров и другие не вполне здоровые бойцы расположились на отдых рядом с УАЗиком Иваныча.

— Это кто тебя так? — спросил темноволосый парень с наспех перебинтованным запястьем и указал здоровой рукой на опухшее лицо Петрова.

— Сам, — ответил тот.

— Ну что ж, Сам так Сам… Значит правду говорят, что сильно зашибает?

— Не то слово… Курить есть?

— Найдется, братишка.

Разделили обнаружившиеся у темноволосого полпачки на всех. Раскурились, с наслаждением всасывая в легкие табачный дым. Даже Петров, никогда особо куревом не увлекавшийся ни на гражданке, ни в армии — и тот смолил не хуже других, хоть и закашлялся пару раз.

— Жалко, Митрича немае, — заметил другой солдат. — Вот у кого завсегда разжиться можно было и планом, и дурманом… Душевный был человек.

Петров задумался. Осторожно, исподтишка оглядывая сидевших поблизости, отмечал про себя внешний вид и имеющиеся у каждого раны. О себе он знал, что изрядно побит капитаном, а вот они?.. Все эти люди были ему и знакомы и незнакомы одновременно. А в сознании сидела занозой еще не сформировавшаяся до конца мысль — что, если они…

— А у тебя что с рукой, братишка? — как бы между прочим поинтересовался у темноволосого, подстраиваясь под манеру того вести разговор.

— Чертовы ящеры… — сплюнул брюнет в сторону. — Покусали, суки.

Его ответ услышал любитель плана, показал фильтром недокуренной сигареты себе на шею:

— И меня тож! Думали хлебало разгрызть…

Ему вторили остальные: у кого палец на руке оторвали, кто куска уха лишился, некоторые отделались легким испугом и парой-тройкой малозначительных царапинок. Но совсем не задетых, хотя бы самую малость не пораненных не было.

— Значит, мы все заражены, — выдал, наконец, Петров свою догадку.

Вспомнились последние слова умирающего Померанцева. А еще — стыд, боль и страх, желание умереть и не мучиться, — все то, что он испытывал во время памятной «беседы» с капитаном. И картина, которую он наблюдал из-за угла Лепрозория, когда неизвестный владелец (теперь уже бывший владелец) джипа методично расстреливал его сослуживцев…

Меньше всего ему хотелось в компании с капитаном преследовать того парня. Петров пережил ад этой ночью совсем не ради того, чтобы теперь самому искать новую преисподнюю.

Все эти мысли уже давно зрели в его голове, поэтому пронеслись сейчас мимолетным озарением, оставив за собой лишь одну — самую важную.

— Знаете, братцы… а ведь у Иваныча есть противоядие, — сказал он.

35

Максим Иваныч чувствовал: что-то должно случиться. То ли богатый опыт «государевой» службы сказывался, то ли в пораженном вирусом организме уже начали происходить изменения, помогающие улавливать флюиды, прежде недоступные сознанию. Для себя он решил, что имело место и то и другое — и сам не знал, радоваться по этому поводу или горевать.

С собой капитан постоянно носил заветный чемоданчик, благо тот много места не занимал и весил всего ничего. Знай только прижимай покрепче пораненной рукой к телу, чтобы не потерять. А расставаться с лекарством ему не хотелось.

Следы беглецов обнаружились быстро. Парные цепочки вмятинок на многолетнем ковре опавшей хвои, преломленная веточка на дереве рядом… Он почти чуял их. Сделав шагов двадцать вглубь леса в этом месте, капитан приметил на земле кусочек серой ткани. Присел, поднял его указательным пальцем, понюхал… Да, определенно, он теперь мог ощущать и различать даже самые старые и тонкие запахи. Воняло человечиной, потом и страхом.

Где-то внутри него всегда жил охотник, зверь, хищник. Капитан почти физически наслаждался пробуждением древнего инстинкта. Его тянуло кинуться вперед за своими жертвами, ему хотелось выследить их и… поступить с ними так, как они того заслуживают. Как должно поступать с теми, кто не любит Родину.

Однако умом он понимал, что и эта жажда крови, просыпающаяся внутри, — одно из следствий развивающейся болезни. И ему самому становилось страшно.

Подмывало прямо сейчас воспользоваться содержимым чемоданчика. Но как быть, если он израсходует единственный имевшийся шанс на излечение, а потом заразится снова, в схватке с журналисткой и ее дружком? В то, что Москва сумеет (если даже захочет) помочь, слабо верилось… И он сдерживал себя, мысленно повторяя: сначала «зачистить» заразу, потом уже самому лечиться.

Так, размышляя и борясь с самим собой и своими желаниями, Максим Иваныч стоял под тенью лохматых раскидистых сосен. Небрежно уронил найденный обрывок ткани: тот серым пятнышком упал на край неглубокого следа. Неожиданная догадка заставила сердце капитана учащенно забиться.

Что, если они где-то здесь, рядом? Схоронились по близости, за деревьями, устроили ловушку на охотника и сейчас осторожно, чтобы не спугнуть, подкрадываются к нему со спины?

Капитан резко повернулся, одновременно выхватив из кобуры на поясе «Стечкин». И понял, что предчувствия его обманули. Но лишь отчасти.

— Привет, Иваныч, — бросил один из бойцов. Кажется, из опытных — может даже один из тех, кого удалось обнаружить у ворот, без сознания. Оклемался, зараза…

Всего их было четверо. Двое из тех, что он взял с собой на поиски следов бежавшей «пациентки», и двое оставшихся охранять грузовик. Как долго они стояли сзади и наблюдали за ним? Капитану не нравилось думать об этом. А еще больше ему не нравилось странное, насмешливо-угрожающее выражение лица обратившегося к нему солдата. Когда тот сделал шаг вперед, Максим Иваныч невольно отступил. Потом подумал, что хитрецы могли разделиться и устроить ловушку по всем охотничьим законам: зажать его с двух сторон, как в тисках. Он шагнул вбок, разворачиваясь, чтобы увидеть тех, кто находится у него за спиной.

Еще трое. Почти половина его бойцов собралась здесь, получается…

— Что надо? — прохрипел капитан, пятясь к толстенному стволу. Хоть с этой стороны не надо будет никого опасаться. — Почему приказ не выполняете?