Вино богов - Джон Барнс

Туннель шел прямо, и все уже начали задумываться, скоро ли поворот, как прямо перед ними появился дорожный указатель: «В Страну Гоблинов».

— Странно, что написано на нашем языке, — проговорила Каллиопа.

— Такие уж они, эти гоблины, — объяснил Голиас. — Сами ничего не умеют. Только пользуются тем, что создали другие.

Дорога к дворцу короля гоблинов больше напоминала тропу. Ей явно пользовались нечасто. Гоблины к порядку относились наплевательски, дорожной пошлины ни с кого не брали, и королевский двор был в общем-то не местом пребывания правительства, а чем-то вроде дорогого развлекательного центра, куда состоятельные гоблины посылали своих бездарных отпрысков в надежде, что те сделают политическую карьеру. А потому тут в итоге отмечалась невиданная концентрация идиотов всех мастей, недотеп, оболтусов, садистов недоучек, ловеласов-недоумков, туповатых сплетников, аморальных взяточников и недоразвитых сексуальных маньяков. Гоблины поумнее держались от королевского двора подальше, как от приюта для умалишенных, каковым двор, в сущности, и являлся. Если бы Терракоты — гоблинский королевский род — не были бы столь неуемны в сексуальном плане и не плодили бы непрестанно в огромном количестве незаконнорожденных детей, их род бы уже давным-давно вымер. Ведь для того, чтобы более или менее успешно править страной и пребывать при этом в более или менее здравом рассудке, они должны были осознавать, какое жуткое общество их окружает.

Все это Голиас торопливым шепотом объяснял Аматусу, покуда отряд смельчаков шагал мимо множества ниш в стенах туннеля. А в нишах разместились старательно обглоданные скелеты или части скелетов, как гоблинов, так и людей, и еще каких-то тварей, которых живыми представить можно было только волевым усилием воображения. Пахло тухлятиной. Поперек тропы валялись полусгнившие трупы, и путешественникам приходилось перешагивать через них.

Каллиопа по неосторожности наступила на руку какого-то мертвеца. Рука ухватила ее за сапог, но девушка дала мертвецу пинка, и труп отлетел в сторону. Потом сэр Джон поскользнулся на какой-то склизской гадости, и скрюченные пальцы скелета вцепились в его голень. Было полное впечатление, что сэр Джон наступил на гадюку, гуляя по лесу.

— Ага! — понимающе воскликнул Голиас. — Все ясно! — И он вытащил из-под плаща короткую палку, к концу которой был привязан кусок ткани, и небольшую склянку, после чего капнул немного содержимого из склянки на палку. Та мгновенно превратилась в метлу. Метла немного постояла перед путешественниками по стойке «смирно», а затем двинулась вперед, яростно подметая тропу и расшвыривая кости по обочинам.

— Входить в Страну Гоблинов следует, соблюдая определенные меры предосторожности, — пояснил Голиас. — Тут дело не в том, чтобы просто идти, а в том, чтобы избегать хождения определенного сорта. Стоит последовать этому мудрому правилу, и все идет как по маслу. В данном случае пустые пространства между трупами были заколдованы.

Метла, расчистив тропу на участке до поворота, остановилась и принялась нетерпеливо подпрыгивать на месте.

С виноватым смешком Голиас устремился вслед за ней. Аматус усмехнулся. Он понимал, что алхимик не один час провел за изучением природы путей зла, способов их заклятия и того, как при этом пользоваться магическими метлами.

Вскоре после поворота путники оказались в огромном сводчатом зале — дилетантской копии какого-то помещения надземного мира. Появление незнакомцев вызвало большой шум. Голблинские вельможи разбегались в разные стороны — видимо, для того, чтобы поскорее занять подобающие места.

Идти к королевскому трону по проходу между придворными оказалось еще более противно, чем по тропе, усеянной трупами. Львиную долю вельмож составляли умалишенные, причем почти поголовно буйные, а будучи гоблинами, они являли зрелище отвратительное даже для своих сородичей. Разодеты придворные были опять-таки в некое подобие одежд надземного мира, а уж то, как эти одежды были кроены-перекроены, отражало степень помешательства их владельцев. У одной дамы вокруг выреза декольте были вышиты шаловливые ручонки, а у одного вельможи-горбуна горб был украшен гребнем из павлиньих перьев. Если на теле гоблинов имелись незаживающие болячки, они и не думали прятать их от посторонних глаз — нет, язвы выставлялись на всеобщее обозрение, а то еще бывало, что детали платья просто-таки к ним пришивались или прикалывались булавками.

Сэр Джон еле слышно поругивался и старался по возможности смотреть прямо перед собой. Левую руку он держал под плащом, поближе к ремню, к которому были приторочены три мушкета и кинжал, а правой рукой сэр Джон незаметно сжимал рукоять меча. Психея быстро наклонилась — как бы для того, чтобы поправить сапог. На миг сверкнула сталь. Аматус тоже не удержался и сжал рукоять меча. Глянув краешком глаза на Кособокого, принц понял, что и он на всякий случай держит оружие наготове.

Король и королева гоблинов (она была истинной Терракотой, а он — бастардом, женившимся на ней исключительно из тех соображений, что она была его сводной сестрицей) оказались чуть поприятнее на вид, чем придворные, вот только взгляд у королевы, в котором мешались желание кого-нибудь немедленно прикончить и тупое кокетство, вызывал дрожь.

— Зачем вы вторглись в наше царство? — сурово вопросил король у Голиаса.

— На этот вопрос вам ответит мой повелитель, — отвечал Голиас. — А вы послушайте и тогда поймете, зачем мы пришли.

Ответ Голиаса прозвучал официально, и Аматус пожалел, что в свое время не уделил должного внимания изучению дипломатических формальностей. Именно такая форма общения показалась принцу соответствующей двору гоблинских правителей, а не обычная вежливость. Правда, куда бы ни попадал Аматус в компании с Голиасом, у него почти всегда возникало сожаление по поводу собственной малой начитанности в той или иной области, и потому принц без промедления перешел к делу:

— Вы удерживаете у себя девицу из рода людей, подданную нашего Королевства, и поскольку ее родным не удалось вызволить ее, мы явились сюда с этой целью.

— Она уже не девица. Мы насиловали ее до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, а потом — до тех пор, пока это не стало ей безразлично, а теперь она только этого и жаждет и просит еще, — злорадно проговорила королева.

— Это — на редкость неуклюжая ложь, — сказал Голиас. — Будучи теми, кто вы есть, вы повинуетесь еще более строгим законам, нежели те, что приняты среди людей, а потому вы не способны были лишить девицу невинности, как бы ни старались совратить ее. Если бы ваши подданные попытались изнасиловать девицу, они бы все погибли, ибо, являясь не истинной плотью, а насмешкой на истинную плоть, гоблины не могут коснуться такого могущественного существа, как человеческая девственница. Это записано во множестве книг, и некоторые из них принадлежат моему перу.