Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога - Филип Фармер

Французские и латинские корни отсутствовали совершенно, и, Боже, как это изменило речь! Изучение ингвинеталу для Двух Соколов было равносильно изучению совершенно неизвестного языка.

Перкуниша, страна балтов, включала территории Германии, Голландии, Дании, Польши Земли-1, а также страну Кинуккинук (Чехословакию), где говорили на алгонкинском.

Перкунишане явно походили на немцев как в отношении техники, культуры, науки и философии, так и в отношении агрессивности. Тридцать лет назад они развязали первую мировую этой Земли и готовились к полному завоеванию всей Европы и Северной Африки, когда континент опустошила чума («Черная Смерть? » — подумал Два Сокола). Теперь, вооруженные техникой нового поколения и идеологией сверхчеловека, перкунишане готовы были повторить попытку. И в этот раз она могла увенчаться успехом.

Два Сокола еще раз осознал, какое влияние оказывало на судьбу этого мира отсутствие Северной Америки. Европе некого было призвать на помощь против жестокого захватчика.

ГЛАВА 7

Состояние О’Брайена постепенно улучшалось, хоть он и твердил постоянно, что скоро умрет. Уже через несколько дней он мог вставать и делать простейшие упражнения. Два Сокола как раз гонял его в спортзале, когда к ним подошел санитар и сказал, что пилота ждет посетитель. Два Сокола пошел за ним в страхе, что ему, может быть, предстоит новый допрос в тайной полиции. Он готов был напасть на палачей с голыми руками. Если его и убьют — тем лучше; во второй раз ему не вынести таких пыток.

Но как только Два Сокола вошел в приемную, мрачная гримаса растворилась в улыбке. Его ждала леди Ильмика Торсстейн. Она не встала, когда он вошел — блодландской дворянке не подобало приветствовать простолюдина таким образом, — но на улыбку ответила.

— Юр хускарлешип (Ваше превосходительство), — произнес Два Сокола, целуя протянутую руку Ильмики.

— Ху фар’т ви ти, лаутни Tea Хавокен? (Как поживаете, господин Два Сокола? ) — осведомилась она.

— Ик ар фарн беир (Уже лучше), — ответил он. — Юр хускарлешип ар мест хюнлих эксен мин хэлф оф (Ваше превосходительство весьма добры, спрашивая о моем здоровье).

Было заметно, что после прибытия в Эстокву с Ильмикой обращались намного лучше, чем с ним и О’Брайеном. От уродливой вонючей замухрышки с ввалившимися щеками, которую он помнил, не осталось и следа. Ильмика посвежела, набрала вес: глаза ее, уже не обведенные темными кругами, сияли.

Ее жемчужно-белое платье с большим декольте было перехвачено на талии желтым кружевным поясом, от которого вниз спадали пышные юбки. Ильмика носила конический головной убор, украшенный синей газовой лентой, а на ногах — белые туфельки с синими помпонами. Два Сокола подумал, что костюм вызывает в памяти гобелены средневековья.

Она была очень красива. Глядя на нее, пилот внезапно ощутил наплыв желания, так долго подавляемого — вначале тяготами пути, потом пытками. Возвращающиеся силы и долгое воздержание вызвали в нем необычайное возбуждение. А может, и не столь необычайное?

Он понимал, что никогда не получит этой женщины. Сословные барьеры существовали по всей Европе и поддерживались столь же жестко и жестоко, как, скажем, во Франции XVII века. Только в Хотинохсоних — стране «его народа» — появилась концепция демократии. Это была единственная европейская страна, где женщины имели право голосовать.

Но Два Сокола был пришельцем с иной Земли. Социальные барьеры этого мира казались ему незначительными и нелепыми. И он не мог не смотреть с вожделением на свою гостью. Видимо, она заметила это — улыбка ее поблекла, а глаза холодно прищурились, — и Два Сокола поторопился успокоить ее. Он не желал оскорблять единственного своего связного с внешним миром.

— Простите меня, госпожа. Я много дней не видывал девы столь прекрасной. Смилуйтесь. Кроме того, — добавил он с усмешкой, — я не отвечаю за свои действия. Иначе я не сидел бы здесь.

— Я прощаю вас, — ответила она с натянутой улыбкой. — И я рада, что вы упомянули свое... задержание.

— Скажите уж «заключение», — поправил он. — Хотя пожаловаться на лечение не могу. Очень милый персонал в этом заведении.

Она чуть придвинулась к нему и внимательно посмотрела в глаза:

— Я не верю, что вы сумасшедший.

Он понял, что она пришла сюда, не просто чтобы нанести визит вежливости. Она осталась с ним наедине, а это могло случиться только по ее личной настоятельной просьбе. Он уже знал, что она — дочь хускарла, то есть лорда, Торсстейна, блодландского посла в Дакоте. После перкунишанского вторжения оба бежали в страну ирокезов, но разделились по пути. Партизаны провели Ильмику через линию фронта.

— Почему вы решили, что я не псих? — полюбопытствовал он.

— Я просто не могу в это поверить, — ответила Ильмика. Пытаясь скрыть внутреннее напряжение, она откинулась на спинку широкого кресла и положила руки на колени. — Но... если вы не сумасшедший, то кто же тогда?

Если он скажет ей правду, то ничего не потеряет. Даже если ее прислала тайная полиция, чтобы посмотреть, не расскажет ли он ей другую историю, то они не услышат ничего нового. Но все же маловероятно, что девушка сотрудничает с Хотинохсоних. А подтверждения его рассказу местные гестаповцы могли получить и от Тархе.

Нет, думал Два Сокола, скорее всего девушка — агент своей страны. Может быть, у Блодландии есть информация, о которой здесь ничего неизвестно. Например, кто-то нашел остатки «Гайаваты». Это могло убедить даже тайную полицию, что Два Сокола — пришелец из параллельного мира, обладающий важными знаниями. Вполне возможно, что Ильмика постарается выяснить, не представляют ли пленные какой-нибудь ценности для тайной полиции Блодландии и нельзя ли их как-нибудь использовать.

Если это так, то блодландцы не полностью откровенны со своими союзниками-хотинохсоних. Два Сокола нужен им самим. Он усмехнулся. Даже на грани гибели оба союзника продолжали смертельную игру друг против друга. Национальная безопасность здесь занимала не менее важное место, чем на Земле-1.

Но если Блодландия интересуется им, то с ней можно и поторговаться. Возможно, они с О’Брайеном смогут не только выйти из психбольницы, но и покинуть страну, оборона которой начинала рушиться. Блодландии вторжение пока не угрожало.

Прежде чем начать свой рассказ, Два Сокола по возможности объяснил ей свою концепцию двух «параллельных» Вселенных. Ильмика слушала внимательно, а ее вопросы доказывали, что она столь же умна, сколь красива. Она без труда понимала пилота, но верила или нет — это уже другой вопрос. Все же она просила его продолжать рассказ — возможно, признавала хотя бы теоретическую возможность существования параллельных Вселенных. Или получила приказ добросовестно выслушивать даже самый явный бред.