Слепая зона - Ильина Наталья Николаевна

– Света, пойдем!

Мама потянула меня прочь, но я не могла сдвинуться с места, вцепившись в нашу тележку похолодевшими руками.

Тварь совершала свой загадочный ритуал, а я с ужасом вспомнила, о чем мы говорили с судебным медиком Вячеславом. А если она на самом деле выдирает сейчас из несчастной душу? Мне было жутко до тошноты.

Как мама вывела меня из магазина, я не запомнила. Но, едва придя в себя, уже на улице, потянулась за телефоном. Тот факт, что между мной и капитаном вышла размолвка, волновал меня меньше всего.

– Максим! – громче, чем нужно, воскликнула я, едва он ответил на вызов. – Оно опять здесь!

Близкий вой сирены «скорой помощи» мешал расслышать интонацию, но слова я разобрала:

– Ты где? Я приеду.

– Мы с мамой идем домой.

– Жди дома.

Сирена вопила совсем рядом, но дважды напрасно – она опоздала к старушке и не могла помешать завершившемуся разговору.

– Какой Максим? – Мама никогда не была тактичной. – Капитан Дежин?

Я не хотела разговаривать. Меня потряхивало, но мама ни о чем не подозревала, и я больше всего на свете хотела, чтобы она так и оставалась в неведении относительно моих странных видений.

– Мам, а ты знаешь других Максимов? Он сейчас заедет.

– Господи! Дома шаром покати, нечем угостить человека! Надо было встать в другую кассу… Ничего, мы сейчас заскочим в продуктовый на углу…

Неприязненное отношение мамы к капитану давно сменилось на почти угодническое, попахивавшее тайной надеждой на мое пристройство. Вот так жутко называлось ее желание найти мне пару.

– Давай ты зайдешь в магазин, а я пойду домой? Что-то мне нехорошо.

Мама резко затормозила, вынуждая меня остановиться. Сухая ладошка притронулась к моему лбу, щекам.

– Светик, да ты вся вспотела и холодная, как лед! Черт с ним, с магазином! Пошли домой.

В этом вся моя мама. Смерть несчастной бабульки вовсе не оставила ее равнодушной. Но много лет назад мама определила свой жизненный приоритет, то есть – заботу обо мне, и ничто не могло сбить ее с курса. Кое-как уговорив ее зайти-таки в магазин, я доплелась до нашей парадной.

«Т-т-т-т…» – негромко, но характерно тарахтя, по проезду двигался автомобиль. Сердце екнуло. Неужели я научилась узнавать его машину по стуку двигателя?

– Что стряслось?

Интересно, я в самом деле так ужасно выглядела? Судя по тону вопроса – да. Голос капитана звучал почти испуганно, хотя я слабо представляла, что может его напугать. Секунду я думала, начинать ли разговор прямо на улице, но неожиданно поняла, что с появлением Максима исчез, растворился мой собственный страх. Меня больше не трясло, и пропала вязкая слабость. Остались только горечь и стыд. Как будто я была виновата в нелепой смерти бабульки.

– Пойдем в дом? – предложила я.

– Как скажешь.

Мы поднялись в квартиру, и там, усадив капитана в любимое кресло у окна своей комнаты, я рассказала о том, что произошло в «Пятерочке».

Он мгновенно подобрался, стал жестче, от него повеяло холодком. Бросив короткое «так», по телефону поручил кому-то разузнать, куда отвезли тело несчастной женщины. Но ко мне капитан обратился совсем не тем сухим, деловитым тоном, а значительно мягче:

– Потом скажу Славке, он контачит со всеми моргами. Что за чертовщина происходит? В городе сотни смертей в день, сколько мы упускаем? Ты как? Оно на тебя как-то отреагировало?

– Нет. Никак. Но и я стояла как замороженная. От неожиданности испугалась сильно.

Почему-то мне совсем не было стыдно говорить ему о своем страхе.

– Вижу, что испугалась. До сих пор белая.

Максим поднялся. Сделал шаг к кровати, на которой я сидела, по-турецки скрестив ноги.

– Максим, что же теперь делать?..

Меня снова затрясло. Слова застряли в горле.

– Все, расслабься, никто тебя здесь не тронет…

К моей щеке осторожно прикоснулась шершавая ладонь. Теплая, почти горячая. Пахнущая металлом и табаком. Заправила за ухо прядку волос. И исчезла. Я изо всех сил вцепилась руками в плед, чтобы не потянуться вслед за этим теплом, и все-таки немного качнулась вперед. Капитан шумно выдохнул и сел рядом. Чуть слышно застонали пружины матраца под весом его тела. Он сидел вполоборота, так близко, что дыхание касалось моего лица. Дыхание и взгляд, от которого кровь бросилась мне в лицо.

Понятия не имею, чем бы это закончилось, если бы не хлопнула на сквозняке входная дверь и не зашуршала пакетами в коридоре мама.

– Помогу Тамаре Георгиевне.

Он резко поднялся и вышел. В комнате стало слишком пусто. Слишком тихо. Голоса мамы и Максима доносились из коридора, как из другой Вселенной, – такой одинокой и жалкой я себя почувствовала. Все перепуталось. Моя спокойная жизнь исчезла. Правила снова менялись, только на этот раз их создавала не я и, как по ним жить, не понимала. Хищные твари, которых никто, кроме меня, не видит, капитан, о котором я думаю чаще, чем готова признаться…

Я неожиданно вспомнила, как елозили по полу ноги старушки из супермаркета. Шаркающий звук наложился на резкие, ритмичные подергивания твари над ее телом… Чудовищная догадка заставила меня вздрогнуть. Женщина вовсе не была мертва, когда тварь напала на нее! Невидимое зло перестало быть шакалом. Теперь оно охотилось на живых людей!

От ужаса меня прошиб холодный пот. Почему именно эта женщина? А если бы оно вцепилось в маму? В меня? Мы стояли совсем рядом… Снова смерть. Целая цепочка смертей, которая тянулась за мной пугающим шлейфом…

«За мной! Чудовища ходят за мной? Нет-нет. Не может этого быть!»

Последняя мысль показалась совсем невыносимой. Я соскочила с кровати и быстро, насколько могла, направилась в кухню – к Максиму, к маме. Но замерла, не пройдя и половины маминой комнаты.

«А что, если это правда? Тогда все, кто меня окружает, рискуют погибнуть?»

От такого предположения скрутило живот и сдавило горло. Я хватала воздух ртом, но он не проходил в легкие. Сердце забилось быстрыми толчками, казалось, оно распухает и ему больше не хватает места в груди. Совсем как в детстве, когда я потерялась и у меня случилась паническая атака. Все еще пытаясь вдохнуть, я сделала шаг к стене, нужно было на что-нибудь опереться. Сильно закружилась голова, уши словно забило ватой, и пол ушел из-под ног…

– Сейчас очнется, – донеслось откуда-то издалека.

Резкая вонь ударила прямо в мозг. Что такое? Я пошевелилась и села.

– Доченька, – мамин голос испуганно дрожал.

Она снова поднесла нашатырь к моему носу, но я увернулась так резко, что хрустнула шея.

– Не надо!

«Это мой голос? Почему такой слабый? Что случилось?»

Вялые мысли путались. Я совершенно не помнила, что произошло.

Глава 11

Вымотанный и усталый, Дежин чудом вспомнил, что у Матроса закончился кошачий корм. Чертыхаясь, он втиснул свой старенький «Крузер» в узкое пространство на парковке и рысью пробежал до магазина под мелким дождем.

Телефон бодро завопил как раз тогда, когда Максим возвращался к машине. Звонил Вощин.

– Ты сидишь?

– Иду.

– Сядь. Я только что закончил вскрытие твоей старушки. В городском морге на меня уже косо смотрят, к твоему сведению. Она действительно из тех, из наших. Седьмая. Но тебе следует кое-что знать: неизвестное воздействие, превратившее ее внутренние органы в кашу, не было посмертным. Именно оно бедняжку и убило.

– Ч-черт! – выругался Максим, пытаясь одновременно удержать плечом трубку возле уха, вытащить застрявшие в кармане джинсов ключи от машины и не дать шмякнуться оземь трехкилограммовому пакету кошачьего корма, норовящему выскользнуть из пальцев. – Подожди минутку, дай сообразить.

Он зашвырнул пакет в машину, втиснулся туда сам и захлопнул дверь, отрезая унылую дробь дождя от Славкиного голоса. Перехватив трубку мокрой рукой, Максим продолжил: